Тарквиний принарядился к выходу в город. Поверх ржавых доспехов на нем был покрытый плесенью красный плащ. На костяных пальцах красовались золотые кольца. Золотой венец был отполирован и контрастировал с истлевшим царским черепом. Пурпурные маслянистые протуберанцы скользили вокруг конечностей Тарквиния, вылезали из его грудной клетки и, обвив его шею, заползали обратно. Так как вместо лица у него был череп, понять, улыбается ли он, было трудно, но, судя по тону, нашей встрече он обрадовался:
– Что ж, прекрасно! Убил императоров, да, мой верный слуга? Отвечай!
Я не собирался ничего ему рассказывать, но гигантская невидимая рука сжала мне диафрагму, выдавливая из меня слова.
– Мертвы. Они мертвы. – Пришлось прикусить язык, чтобы не добавить «господин».
– Чудесно! – воскликнул Тарквиний. – Как много прелестных смертей случилось сегодня. А что претор, Фрэнк…
– Не смей. – Хейзел вышла вперед. – Тарквиний, не смей произносить его имя.
– Ха! Значит, мертв. Замечательно. – Тарквиний принюхался, и пурпурный газ заструился сквозь его носовое отверстие. – Город переполняет страх. Муки. Потери. Отлично! Аполлон, теперь ты, конечно, мой. Я чувствую, как твое сердце совершает последние удары. А ты, Хейзел Левеск… Боюсь, тебе придется умереть за то, что ты обрушила на меня тронный зал. Очень гадкая проделка. Но эта девочка, Маккаффри… У меня такое хорошее настроение, что, может быть, я позволю ей сбежать и поведать всем о моей великой победе! Конечно, если ты согласишься помочь мне и объяснишь, что это такое. – Он указал на кота.
– Это кот, – сказал я.
Хорошее настроение тут же покинуло Тарквиния. Он зарычал, и мое тело снова пронзила боль, превращая кости позвоночника в тесто. Мэг удержала меня, не дав упасть лицом в ковер.
– Не трогай его! – завопила она. – Никуда я не побегу, не дождешься!
– Где Сивиллины книги? – требовательно спросил Тарквиний. – Среди этих их нет! – Он пренебрежительно обвел рукой полки и вперил свирепый взгляд в Аристофана. – А это существо отказывается говорить! Гарпия и циклоп, которые восстанавливали пророчества… Я чую, что они были здесь, но теперь ушли. Где они?
Я молча вознес благодарственную молитву за то, что гарпии такие упрямицы. Элла и Тайсон, видимо, все еще ждали на Храмовой горе божественной помощи, которая не придет.
Мэг фыркнула:
– Для царя ты туповат. Книг здесь нет. И это вообще не книги.
Тарквиний смерил взглядом мою маленькую госпожу и повернулся к зомби:
– На каком языке она говорит? Кто-нибудь что-нибудь понял?
Зомби беспомощно смотрели на него. Гули были слишком увлечены чтением и поеданием «Больших надежд».
Тарквиний снова обратился ко мне:
– Что имела в виду девчонка? Где книги и почему они не книги?
Мою грудь снова сдавило. Слова сами вылетели из горла:
– Тайсон. Циклоп. Пророчества вытатуированы у него на коже. Он на Храмовой горе вместе с…
– Тихо! – приказала Мэг.
Мой рот захлопнулся, но было уже поздно. Воробей не слово – или как там говорится?
Тарквиний склонил череп набок:
– Кресло в подсобке… Да. Да, теперь я понял. Гениально! Оставлю эту гарпию в живых, пусть продемонстрирует свое искусство. Пророчество на плоти? О, это мне подходит!
– Тебе отсюда не уйти, – прорычала Хейзел. – Мои войска разбираются с остатками твоих захватчиков. Они тебе уже не помогут. Так что скоро ты упокоишься насовсем.
Тарквиний злобно захихикал:
– О, моя милая. Думаешь, это был захват? Это же просто мои застрельщики, которым было поручено разобщить и дезориентировать вас, пока я ищу книги. Теперь я знаю, где они, а значит, город можно по-настоящему разграбить! Оставшаяся часть моей армии появится из канализации прямо… – он щелкнул костяными пальцами, – сейчас.
39
Капитан Подштанник
Не появится в этой книге
Авторские права
Я ждал, что снаружи раздадутся звуки возобновившегося боя. В книжном магазине было так тихо, что еще немного – и я бы услышал, как дышат зомби.
В городе стояла тишина.
– Прямо сейчас, – повторил Тарквиний, щелкнув фалангами.
– Проблемы со связью? – спросила Хейзел.
– Что ты сделала?! – прошипел Тарквиний.
– Я? Пока ничего. – Хейзел выхватила спату. – Но скоро сделаю.
Первым ударил Аристофан. Конечно, кот не мог позволить, чтобы все лавры достались кому-то другому. Неожиданно для всех гигантский рыжий мохнатый бочонок с яростным «мяу!» бросился Тарквинию в лицо и, уцепившись когтями за глазницы черепа, принялся молотить задними лапами по гнилым зубам царя. Опешив, тот зашатался, завопил на латыни, но слов было не разобрать, потому что ему в рот постоянно попадали кошачьи лапы. Так началась Битва за книжный магазин.
Хейзел рванулась к Тарквинию. Мэг, видимо решив, что после случившегося с Фрэнком будет справедливо уступить ей право первой задать жару главному злодею, сосредоточилась на зомби, нанося удары, рубя и оттесня их к отделу с книгами нон-фикшен.
Я достал стрелу, чтобы уничтожить гуля на балконе, но у меня слишком сильно дрожали руки. Встать не получалось. В глазах стоял красный туман. В довершение всего я понял, что вытащил из колчана последнюю стрелу – Стрелу Додоны.
– ДЕРЖИСЬ, АПОЛЛОН! – зазвучал у меня в голове ее голос. – НЕГОЖЕ СДАВАТЬСЯ НА МИЛОСТЬ ЦАРЮ-УМЕРТВИЮ!
Измученный болью, я подумал, что схожу с ума.
– Ты что, подбадриваешь меня? – при мысли об этом меня разобрал смех. – Ох, как же я устал.
Я плюхнулся на зад.
Мэг, перешагнув через меня, разрубила зомби, уже собравшегося сожрать мое лицо.
– Спасибо, – пробормотал я, но ее уже не было рядом.
Гули неохотно отложили книги и стали приближаться к ней.
Хейзел замахнулась на Тарквиния, который мгновение назад сумел наконец стряхнуть Аристофана со своего лица. Взвыв, кот отлетел в другой конец комнаты, но сумел уцепиться за край полки и забрался на нее. Он свирепо посмотрел на меня желтыми глазами, всем видом говоря: «Я так и планировал».
Голос Стрелы Додоны продолжал звучать у меня в голове:
– ТЫ ДОСТОИН ПОХВАЛ, АПОЛЛОН! НЫНЕ ТОЛЬКО ОДНА У ТЕБЯ ЕСТЬ ЗАДАЧА: ЖИВИ!
– Это очень трудная задача, – пробормотал я. – Ненавижу, когда мне задают такие.
– НАДОБНО ТЕБЕ ЛИШЬ ЖДАТЬ! ДЕРЖИСЬ!
– Ждать чего? – пролепетал я. – Держаться за что? Ой… Кажется, я держусь за тебя.
– ДА! – сказала стрела. – ДА, ДЕЛАЙ СИЕ И ВПРЕДЬ! ОСТАНЬСЯ ЖЕ СО МНОЮ, АПОЛЛОН. ДА НЕ ПОСМЕЕШЬ ТЫ УМЕРЕТЬ!
– Это же было в фильме? – спросил я. – Чуть ли не… в каждом фильме? Погоди, тебе и правда есть дело до моей смерти?
– Аполлон! – крикнула Мэг, разя любителя «Больших надежд». – Если не собираешься помогать, то хотя бы отползи куда-нибудь в безопасное место!
Я хотел ее послушаться. Очень. Но ноги мне не повиновались.
– Ой, смотрите, – пробормотал я, ни к кому конкретному не обращаясь. – У меня лодыжки становятся серыми. Ух ты. И руки тоже.
– НЕТ! – воскликнула стрела. – ПОДОЖДИ!
– Чего?
– СЛУШАЙ МОЙ ГОЛОС. ДАВАЙ СПОЕМ ПЕСНЮ. ПЕСНИ ЖЕ ЛЮБЫ ТЕБЕ?
– «Милая Кэролайн…»[66] – запел я.
– МОЖЕТ, ДРУГУЮ ПЕСНЮ?
– ПАМ! ПАМ! ПАМ! – продолжал я.
Стрела уступила и начала подпевать, правда сильно отставая, потому что ей приходилось переводить текст на шекспировский язык.
Вот как я должен был умереть: сидя
