Ее товарищи, сидящие за столом, реагировали на происходящее по-разному. Кто-то закатил глаза, кто-то ухмылялся, кто-то продолжал есть, будто выходки Лавинии их уже не удивляют.
Мальчик постарше с лохматыми каштановыми волосами осмелился вступиться за меня:
– Лавиния, у Аполлона были другие проблемы.
– О боги, Томас! – огрызнулась Лавиния. – Уж тебе-то этого точно не понять! Ты же не вылезаешь из своих ботинок!
Томас, нахмурившись, взглянул на свои стандартные боевые ботинки:
– И что такого? В них хорошие супинаторы.
– О боги. – Лавиния посмотрела на Мэг. – Нужно придумать, как пробраться на тот корабль и достать туфли.
– Не. – Мэг слизнула соус с пальца. – Слишком опасно.
– Но…
– Лавиния, – перебил я, – этого делать нельзя!
Наверное, она услышала прозвучавшие в моем голосе страх и напряжение. За последние дни Лавиния почему-то стала мне симпатична. Мне не хотелось, чтобы она попала в мясорубку, особенно после того, как во сне я увидел мортиры, заряженные греческим огнем.
Она повозила по цепочке кулон в виде Звезды Давида:
– Ты узнал что-то новое? Выкладывай.
Не успел я ответить, как мне в руки влетела тарелка с едой. Ауры решили, что я хочу куриного филе с жареной картошкой. И побольше. Или просто восприняли слово «выкладывай» как приказ.
Мгновение спустя к нам присоединились Хейзел и второй центурион Пятой когорты – темноволосый юноша со странными красными пятнами у рта. Ах да. Дакота, сын Вакха.
– Что происходит? – спросил Дакота.
– У Лестера есть новости. – Лавиния выжидающе смотрела на меня, словно я скрывал от нее местонахождение волшебной пачки Терпсихоры (которую я, прошу заметить, не видел уже несколько веков).
Я сделал глубокий вдох. Возможно, это было не лучшее место, чтобы рассказывать о том сновидении. Наверное, сначала мне следовало доложить обо всем преторам. Но Хейзел кивнула, разрешая мне говорить, и я посчитал, что этого разрешения мне достаточно.
Я описал то, что увидел – первоклассный тяжелый миномет из «ИКЕА», полностью собранный, стреляющий гигантскими шарами с зеленой огненной смертью, способной вскипятить Тихий океан, – и объяснил, что, по всей видимости, таких мортир у императоров штук пятьдесят, по одной на каждый корабль, и они готовы стереть Лагерь Юпитера с лица земли, как только войдут в залив.
Лицо Дакоты стало таким же красным, как его рот:
– Мне нужно выпить еще Кул-Эйд.
Судя по тому, что кубок не появился у него в руке, ауры считали иначе.
У Лавинии был такой вид, словно ее шлепнули пуантом матери. Мэг продолжала поедать хот-доги, как будто они последние в ее жизни.
Хейзел сосредоточенно закусила нижнюю губу, вероятно, пытаясь найти хоть что-то хорошее в моем рассказе. И похоже, это было сложнее, чем извлекать алмазы из земли.
– Значит, так, ребята, слушайте: мы знали, что императоры собирают секретное оружие. И теперь мы в курсе, что это за оружие. Я передам эту информацию преторам, но это ничего не меняет. Вы все прекрасно себя показали на утренних учениях, – она замолчала, но великодушно не стала добавлять «кроме Аполлона, который проспал все утро», – а днем мы потренируемся брать вражеские корабли на абордаж. Мы можем подготовиться.
Судя по лицам ребят из Пятой когорты, она их не убедила. Военно-морскими успехами римляне никогда не славились. Насколько я помню, «флот» Лагеря Юпитера состоял из нескольких старых трирем, которые использовались лишь во время постановочных морских сражений в Колизее, и одной гребной лодки, стоящей в доке в Аламиде. Так что военно-морские учения нужны были не столько для разработки подходящего плана боя, сколько для того, чтобы отвлечь легионеров от мыслей о неминуемой гибели.
Томас потер лоб:
– Ну что за жизнь, а?
– Возьми себя в руки, легионер, – сказала Хейзел. – Это наш долг – защитить наследие Рима.
– От его же императоров, – несчастным голосом проговорил Томас.
– К сожалению, – вставил я, – наибольшую угрозу империи зачастую представляли именно ее императоры.
Мне никто не возразил.
Фрэнк Чжан встал из-за командирского стола. Летающие кувшины и тарелки застыли в воздухе в почтительном ожидании.
– Легионеры! – объявил Фрэнк, сумев изобразить уверенную улыбку. – Через двадцать минут на Марсовом поле снова начнется эстафетная тренировка. Тренируйтесь так, словно от этого зависит ваша жизнь, потому что так оно и есть!
21
Видали, ребятки?
Вот так не делайте
Нет вопросов? Свободны
– Как твоя рана? – спросила Хейзел.
Я знал, что она хотела как лучше, но этот вопрос начал мне докучать даже больше, чем ранение.
Мы вместе вышли из главных ворот и направились к Марсовому полю. Впереди нас, то и дело делая «колесо», двигалась Мэг, и я не представлял, как ее при этом не тошнит съеденными хот-догами.
– Ну, – ответил я, безуспешно пытаясь излучать оптимизм, – учитывая все обстоятельства, я в порядке.
Прежний бессмертный я бы посмеялся: «В порядке?! Шутишь, что ли?» За последние месяцы я стал намного скромнее в своих ожиданиях. В данный момент «в порядке» означало «все еще могу ходить и дышать».
– Мне стоило сообразить раньше, – сказала Хейзел. – У тебя аура смерти с каждым часом становится все сильнее…
– Давай не будем о моей ауре смерти, ладно?
– Извини, просто… Был бы здесь Нико – возможно, он смог бы тебе помочь.
Я был не прочь повидаться с единокровным братом Хейзел. Нико ди Анджело, сын Аида, оказался весьма полезен, когда мы сражались с Нероном в Лагере полукровок. И конечно, его парень, мой сын Уилл Солас, был превосходным целителем. И все же что-то мне подсказывало, что они не сумели бы помочь мне больше, чем Праньял. Будь Уилл и Нико здесь, мне пришлось бы волноваться еще за двух любимых людей, с тревогой наблюдающих за мной, гадая, когда я окончательно превращусь в зомби.
– Спасибо за заботу, – поблагодарил я, – но… А что это делает Лавиния?
Примерно в ста ярдах от нас на мосту через Малый Тибр, который был совсем не по пути к Марсовому полю, стояли Лавиния и фавн Дон и, похоже, яростно о чем-то спорили. Возможно, не стоило привлекать к ним внимание Хейзел. Но все же если Лавиния хотела быть незаметной, ей следовало выбрать другой цвет волос, скажем камуфляжный, и не размахивать так сильно руками.
– Не знаю. – Своим видом Хейзел напомнила мне усталую мать, чей малыш в десятый раз пытается забраться в вольер к обезьянам. – Лавиния!
Лавиния обернулась и, помахав рукой, словно говоря «Сейчас, минуточку!», снова принялась спорить с Доном.
– У людей в моем возрасте бывает язва? – громко поинтересовалась Хейзел.
Учитывая все, что происходит с нами, поводов для веселья у меня было не так много, но ее замечание меня рассмешило.
Когда мы подошли к Марсовому полю, я увидел легионеров, которые, разбившись на когорты, расходились по разным тренировочным площадкам, устроенным на пустыре. Одна группа рыла оборонительные окопы. Другая стояла на берегу искусственного озера, которого
