Охотницы Артемиды, как обычно, расселись по залу небольшими группками, но приняли в свои компании новичков, освобожденных из тюрьмы Коммода. Они подружились, сражаясь бок о бок.

Эмми сидела во главе обеденного стола. У нее на коленях спала Джорджина, перед которой лежала стопка расскрасок и маркеров. Напротив нее Талия Грейс крутила свой кинжал как волчок. Джозефина и Калипсо, склонившись над записями волшебницы, пытались истолковать строки пророчества.

Я сел рядом с Мэг. Удивительно, да? Она выглядела совсем здоровой после лечения Эмми. (Послушав меня, Эмми убрала из медблока террариум со змеями на то время, пока там была Мэг. Я боялся, что, проснувшись и увидев змей, Маккаффри может испугаться и превратить их в фигурные горшки с чиа.) Ее персиковые духи пока улетучились в свое фруктовое измерение.

Сегодня моя юная подруга была даже прожорливей, чем обычно. Она набивала рот, загребая с тарелки соевую индейку с подливкой, и так воровато озиралась, словно снова стала полудиким ребенком с улиц Нью-Йорка. Я старался не попадаться ей под руку.

Наконец Джозефина и Калипсо оторвались от желтого блокнота.

– Так, – Калипсо тяжело вздохнула. – Мы расшифровали некоторые строки, но без твоей помощи не обойтись, Аполлон. Может, расскажешь нам, что произошло в пещере Трофония?

Я посмотрел на Мэг, испугавшись, что, если начну вспоминать все ужасы, которые нам довелось пережить, она залезет вместе с тарелкой под стол и будет рычать, когда кто-то попробует достать ее оттуда.

Но она лишь рыгнула:

– Я особо не помню. Рассказывай.

И я поведал о том, как по требованию Трофония разрушил пещеру оракула. Джозефине и Эмми это явно не понравилось, но они не стали кричать и ругаться. Пистолет Джозефины так и остался лежать в шкафчике на кухне. Мне оставалось надеяться, что мой отец Зевс отреагирует так же спокойно, когда узнает об уничтоженном оракуле.

Эмми обвела взглядом зал:

– Я вдруг поняла, что в последний раз видела Агамеда перед битвой. Кто-нибудь видел его после этого?

Оказалось, что безголового духа никто в последнее время не встречал.

Эмми погладила дочку по волосам.

– То, что оракул разрушен, не страшно, но я волнуюсь за Джорджи. Она всегда была связана с этим местом. И Агамед… он ей очень нравился.

Я взглянул на спящую девочку и попытался в миллионный раз увидеть сходство с моим божественным воплощением, но проще было поверить, что она приходится родственницей Лестеру Пападопулосу.

– Меньше всего, – сказал я, – мне хотелось бы снова причинять боль Джорджине. Но я думаю, разрушить пещеру было необхоимо. Не только для нас. Но и для нее. Тепрь она свободна от него.

Я вспомнил мрачные картинки на стене детской, которые она нарисовала, мучаясь от пророческого безумия. Может быть, отправляя меня в путь с уродцем, сделанным из ершиков, Джорджи пыталась отрешиться от пережитого. Теперь Джозефине и Эмми нужно всего пару банок светлой краски – и у их дочери будет новый холст.

Эмми и Джозефина переглянулись и, похоже, пришли к согласию.

– Что ж, хорошо, – сказала Джозефина. – Теперь о пророчестве…

Калипсо прочла сонет вслух. Веселее он от этого не стал.

Талия крутанула свой кинжал:

– В первой строфе говорится о спящей луне.

– Это срок, – догадался Лео. – Пророчества всегда говорят о времени, чтоб его.

– Но ведь новолуние уже через пять ночей, – сказала Талия.

Когда речь идет о фазах луны, Охотница Артемиды знает, о чем говорит.

Никто не запрыгал от радости. Никто не закричал «Ура! Всего пять дней на то, чтобы предотвратить очередную катастрофу!».

– «Тибр кровью изойдет». – Эмми покрепче прижала к себе дочь. – Думаю, имеется в виду Малый Тибр в Лагере Юпитера в Калифорнии.

Лео нахмурился:

– Ага. А оборотень… должно быть, это мой дружище Фрэнк Чжан. Тогда Дьявол – это гора Дьябло, она недалеко от лагеря. Терпеть не могу гору Дьябло. Я там как-то сражался с Энчиладой[47].

По лицу Джозефины было видно, что ей хочется спросить у Лео, о чем он говорит, но она благоразумно промолчала.

– Значит, на полубогов Нового Рима готовится нападение, – заключила она.

Меня передернуло отчасти от слов пророчества, отчасти оттого, что у Мэг по подбородку потек сок от соевой индейки.

– Я думаю, строки одной строфы связаны между собой. Там есть строка «Сгорят слова, что память подарила». В Лагере Юпитера гарпия Элла пытается по памяти восстановить книги Кумской Сивиллы.

Мэг вытерла подбородок:

– Чего?

– Подробности потом. – Я жестом показал ей, чтобы она не отвлекалась от еды. – Думаю, Триумвират хочет сжечь лагерь, чтобы уничтожить угрозу. Из-за этого и «сгорят слова, что память подарила».

– Пять дней, – нахмурилась Калипсо. – Как нам успеть предупредить их вовремя? Все средства связи не работают.

Меня это безумно раздражало. Когда я был богом, то мне было достаточно щелкнуть пальцами, чтобы мгновенно передать послание через ветры, сны или просто явившись адресату лично во всем своем великолепии. А теперь мы были парализованы. Из всех богов милость ко мне проявили только Артемида и Бритомартида, но если они станут и дальше мне помогать, то навлекут на себя гнев Зевса, который можеть сделать с ними то же самое, что со мной. А такого я бы не пожелал даже Бритомартиде.

Техника смертных была для нас бесполезна. Телефоны, попав к нам в руки, глючили и взрывались (в смысле даже чаще, чем в руках у смертных). Компьютеры ломались. Я думал выхватить какого-нибудь смертного из толпы на улице и попросить: «Эй, позвони, пожалуйста!» Но кому он позвонит? Еще одному незнакомцу в Калифорнию? И как послание дойдет до Лагеря Юпитера, если большинство смертных просто не смогут его отыскать? И даже если мы попытаемся, ни в чем не повинные смертные могут пострадать от нападения монстров, умереть от удара молнии или получить заоблачный счет за мобильную связь.

Я посмотрел на Талию:

– По силам ли Охотницам преодолеть такое расстояние?

– За пять дней? – Она наморщила лоб. – Если не обращать внимания на ограничения скорости, то может быть. И если по пути на нас никто не нападет…

– Чего никогда еще не случалось, – добавила Эмми.

Талия положила кинжал на стол:

– Дело в другом: Охотницам нужно завершить собственный квест. Мы должны отыскать Тевмесскую лисицу.

Я изумленно уставился на нее. Мне даже хотелось попросить Мэг, чтобы она приказала мне ударить самого себя по лицу: я думал, что вижу кошмарный сон.

– Тевмесская лисица?! Это за ней вы охотитесь?!

– Боюсь, что так.

– Но это невозможно! И к тому же ужасно!

– Лисички милые, – возразила Мэг. – В чем проблема-то?

Я бы рассказал ей, сколько городов опустошила в древности Тевмесская лисица, как она упивалась кровью своих жертв и уничтожала целые греческие армии, – но мне не хотелось никому портить аппетит.

– Суть в том, – сказал я, – что Талия права. Мы не можем снова просить Охотниц о помощи. Им нужно разобраться со своми делами.

– Все в порядке, – кивнул Лео. – Вы и так много сделали для нас,