— Жаль я не могу…
— Обойдусь. — Отмахнулся рыцарь. Обнажив меч, он уверенно вышел в центр круга и, обведя взглядом присутствующих, попытался выделить среди варваров будущего соперника.
Словно по команде наемники расступились. Нервно подергивая мышцами на ристалище ступил голый по пояс здоровяк с детским лицом. Следом вышел Ольви (Ирвин наконец вспомнил имя толмача) и, повернувшись к велийцам, произнес:
— Зритель за щит. Воин выпадает граница — толкает назад.
— Начинает хлопок. — Добавил он, обращаясь уже к поединщикам.
— Обязательно снимать доспехи? — Поинтересовался Рамон, взглядом указывая на полуголого бугая. Сосредоточенный больше обычного, эгериец очевидно прокручивал в голове схватку, считая варианты и ища способ помочь другу без нарушения правил.
— Если дурак. — Пожал плечами Ольви. Дождавшись конца приготовлений, он громко шлепнул ладонями и парой быстрых скачков оказался за спинами собратьев.
Капитан замер. Выискивая в защите врага (а никем кроме врага стоящий напротив мальчишка быть сейчас не мог) бреши, он сделал короткий шаг вперед. Дикарь необоснованно резко отпрыгнул назад. Его аляповатая стойка по числу дыр превосходила дуршлаг, губы дрожали, нос напряженно втягивал холодный утренний воздух, в глазах смешались ненависть, гордость и неуверенность. Ускользавший всю ночь план боя стремительно ворвался в сознание рыцаря. Широкими, но аккуратными выпадами он принялся теснить наймита к молчаливым велийцам. Не стоило надеяться, что те станут активно толкать соперника, но понимает ли это последний? Привычный к подобным схваткам северянин обязан учитывать возможность жестких пинков в спину.
В очередной раз замахнувшись, рыцарь на мгновение замедлился, позволяя неприятелю выставить щит и со всей доступной яростью обрушил на него тяжелый двуручник. Мощнейший удар с хрустом разнес доски, дикарь отшатнулся и, осознавая свое положение, с ревом бросился на соперника, но второй взмах меча, таящий не столько силу, сколько выверенность и холодный расчет, срезал ему левую ногу чуть ниже колена.
Рухнув на землю, норн истошно завопил, но остро заточенный клеймор тут же оборвал его жизнь вместе с мучениями.
— Боги делает выбор. — Провозгласил Ольви и, развернувшись, собирался уйти, но победитель схватил его за предплечье.
— Почему мальчишка? — Тихо спросил Ирвин. — Он был слабейшим из вас. Его шансы были… Леший тебя задери, их не было!
— Жребий. — Спокойно пояснил варвар, отводя руку в сторону. — Боги делает выбор. Вчера, завтра, тысяча год перед… Мы чтит круг. Уходит, но помнит. Следующий встреча — смерть.
Резко развернувшись, он зашагал к драккару, островитяне последовали за ним, волоча тело собрата, а стражники, неуклюже потоптавшись, направились к крепости. Хотевший было сказать что-то Кот, ограничился кривой ухмылкой и поплелся в том же направлении.
Шоу кончилось, а одинокий рыцарь наконец понял: среди немногочисленных зрителей не хватало человека, стоявшего у истока всех нынешних проблем.
Линнет 4
Вороний крик разодрал остатки сна, вгрызаясь в виски жалящими иглами реальности. С трудом перевернувшись на бок, Лина тяжело закашлялась и с ужасом обнаружила на грязной ладони мелкие капли крови. Страх пронзил тело. Не решаясь дышать, девушка закрыла глаза и замерла, съежившись на холодной земле.
Холодной земле?
С трудом приподнявшись, заключенная удивленно огляделась. В нескольких сотнях шагов вырастал мрачный лес, вначале редкий, точно плешивая бороденка какого-нибудь деда, но очень скоро превращающийся в сплошную стену многовековых гигантов. А у самой линии горизонта над деревьями возвышался накрытый тяжелой тенью грозовых туч замок, кажущийся не рукотворным строением, а могучей скалой, рожденный силами природы, когда человечество еще укрывалось от дождя и зноя в пещерах. Замок давил, замок вызывал мурашки, замок казался ужаснейшим местом в мире. Но замок звал, и с каждым мгновением сопротивляться зову становилось все сложнее.
С сожалением отведя взгляд от таинственной крепости, Линнет вновь закашлялась. Проведенное взаперти время, определенно не пошло на пользу здоровью, и юная волшебница в тысячный раз поклялась жестоко отомстить обидчикам. Пусть Двуликий проявляет доброту и сострадание, в ее сознании оставалось место исключительно возмездию.
Обернувшись, девушка внезапно осознала, что за спиной плещется темное, под стать свинцовым облакам, море. Вечные волны мерно бились о рваный берег, где-то далеко драли горло чайки, а еще дальше наверняка шли груженые под завязку торговые корабли, чьи капитаны сверяли курс по звездам и видавшим виды старым картам. Впрочем, леди Валадэр не волновали пернатые бестии и деревянные лохани, море означало банальную возможность умыться впервые за неделю.
Неделю ли? Зажмурившись, Лина обхватила руками плечи и впилась в кожу давно нестриженными грязными ногтями, едва в порванной душе вспыхнули воспоминания. В абсолютной темноте, наедине с шуршащими в пыли тараканами, жадно рыщущими в поисках остатков нерегулярных помоев, именуемых кормежкой, она давно потеряла счет дням и начала утрачивать связь с нормальным миром. Там ждали вредная, но все-таки неплохая Эриберта, улыбчивый дядюшка Ма с очередной историей о дивных обычаях Нефритовой империи, а где-то далеко-далеко дикие велийские земли, Цаплин Холм, отец и братья. Пожалуй, только мысли о близких, да подаренный Арианом камень, надежно спрятанный от похитителей, удерживали девушку на плаву, не давая захлебнуться болью и отчаянием.
Покачиваясь из стороны в сторону точно пьяная, дочь графа приблизилась к пенящимся волнам и, упав на колени, принялась неспешно смывать следы грязи, пота, крови и боли, лавиной обрушившейся на нее за прошедшее время.
По непонятной прихоти сновидений, вода оказалась совсем не соленой, а скорее слегка кисловатой на вкус, отдаленно напоминающей не то сильно разбавленное белое вино, не то традиционный яблочный отвар осеннего солнцестояния. Сделав несколько жадных глотков, Лина скинула грубые тряпки, названные бандитами одеждой, но годящуюся лишь для хранения овощей в сыром погребе, отошла на от берега и, задержав дыхание, с наслаждением окунулась.
Мягкое течение обволакивало уставшее тело, приятно охлаждая, незаметно унося страхи все дальше и дальше в темные глубины моря, где им самое место. Ползающие по дну слепые, никогда не видевшие солнечного света твари наверняка обрадуются подобному дару, но человека он мог сломать, оставив куклой с пустыми глазами. А превращаться в остатки самой себя не входило в ближайшие планы девушки. Ощутив легкое головокружение, она, вынырнула на поверхность, поднялась во весь рост и начала неспешно мыть спутавшиеся волосы. По хорошему, этим следовало озадачить Марту, но жизнь лишенной всяческих удобств послушницы на отрезанных от цивилизации островах приучила благородную особу справляться собственными силами. Сложности доставляли определенный дискомфорт, но она воспринимала их как нечто незначительное и проходное. Два-три года неблагородного труда и небольшая денежная сумма (составлявшая пятую часть годового бюджета родной провинции) в обмен на способность творить настоящие чудеса? Только получивший копытом промеж залитых глаз алкоголик откажется от столь заманчивого предложения!
Эффектным жестом отбросив влажные волосы за спину, Линнет неспешно направилась к берегу. Усталость и апатия ушли, сменившись легкостью и надеждой. Даже готовые рухнуть
