Сработал бутылек на совесть, даже крутиться долго не стал. И, бросив взгляд в указанном крышечкой направлении, в приукрашенную редкими ночными огоньками низину, я вдруг каким-то потаенным чувством узнал нужный дом. То ли интуиция сама у меня развилась, то ли Яга подсуетилась ее активизировать. Конечно, я еще собирался все уточнить, достигнув цели, хотя бы потому, что не стал бы без проверки врываться в чужой дом среди ночи, все-таки рискуя оставить заиками совершенно невинных граждан. Но пока что просто устремился к дому, по сбегающему вниз тротуарчику.
Внизу я оказался быстро, ноги под горку сами несли. Но почти у самой цели вдруг понял, что моим прямым обязанностям даже пребывание на чужой территории не помеха. Льяша!!! Увидев навешанные на кустах лоскутики платья, я с трудом удержался, чтобы не помянуть вслух всю родню блудливой енотихи. Нет, в нашем поселке это было даже удобно, когда неадекватное загулявшее тело заявляло о себе такими вот метками, чтобы его потом было легче искать. Но здесь?! Да зачем ее сюда вообще понесло, в чужой-то поселок?! Уж не любовника ли она себе завела в Веселовке?! Я замер на пару секунд, просматривая услужливо показанный мне воображением фильм. Вот Льяша продолжит сюда шастать, вот Лерож ее однажды вычислит, это неизбежно при таких-то сигнальных флажках, о которых и за пределами нашего поселка многие знают. Потом даже ему откажет его могучее терпение, и он, вскипев, разом за все выходки свою благоверную пристукнет (я бы, честно скажу, на его месте не удержался!). В итоге среди вверенного мне населения будут одна убитая баба и один весьма неплохой мужик, который отправится за решетку только потому, что в свое время неудачно женился. Так что… Шагнув к кусту, я рассмотрел повешенный там лоскутик. Точно, с нового Льяшкиного платья, я буквально на днях видел ее в таком! Ну, и что же мне теперь делать? Нет, как ни крути, а надо ненадолго отвлечься от основной цели! На каких-нибудь полчаса, чтобы отыскать эту паршивку, наподдать ей по заднице крапивой в воспитательных и протрезвительных целях, а потом развернуть в нужном направлении, к дому. И предупредить, что плохо ей будет, если я еще раз ее тут увижу. Пусть потом на меня жалобы строчит, если захочет, предъявляя медэкспертам свою пострадавшую задницу! Потому что любые карательные меры, примененные ко мне начальством, будут все-таки лучше, чем одна убитая и один осужденный в том случае, если я сейчас это безобразие не пресеку на корню.
С этими мыслями я быстренько свернул со своего основного пути и торопливо пошел по Льяшиному, обозначенному яркими лоскутиками. Заодно снимая их, чтобы до Лерожа даже слухов никаких не дошло – хватит с него и того, что эта разгульная бабенка в собственном поселке отмачивает.
На семнадцатом лоскутике я обнаружил, что Лерож все-таки пришелся бы кстати, с его-то тележкой: Льяша была как раз готова к транспортировке, дойдя до бессознательной стадии дров. Но даже если бы тележка была, все равно, мне некогда было с этим возиться. Поэтому я довольно бесцеремонно тряхнул енотиху за плечо:
– Льяшка, а ну вставай! Живо! Иначе таких сейчас трындюлей огребешь, что навечно пить-блудить заречешься!
Лежащая на боку Льяша качнулась. Завалилась на спину. И я сразу понял, что пить она и так уже никогда не будет: Льяшины стекленеющие глаза невидяще уставились в небо, отражая свет висящего над нами лунного диска, а из груди у нее торчал нож, воткнутый туда по самую рукоятку. Я так и застыл над ней, даже не разогнулся. Ну что за напасть?! Именно здесь, на чужой территории! И именно сейчас, ни раньше, ни позже! Я даже как-то и жалости к Льяше не испытал, целиком захваченный только одним вопросом: что мне сейчас делать? Смыться по-тихому, чтобы провернуть основное дело, а сюда вернуться уже попозже? Или все-таки обратиться к Рару, прямо сейчас? Уж не знаю, как я при этом буду с ним объясняться. И как еще…
Додумать я не успел. Помешали искры, посыпавшиеся из глаз. А сразу за ними – и налетевшая темнота, явившаяся следствием крепкого удара мне по затылку.
Очнулся я на том же самом месте, под мирные, приглушенные сигналы ночной дежурной кукушки. Кроме нее, сверчки еще пели в кустах… или нет, пели они, кажется, в моей голове. Даже еще не успев шевельнуться, я уже подсознанием своим (так как сознание еще не очень включилось) понял, что наша с Ягой операция пошла не по плану. Ощутив пустоту под левым плечом, догадался, что с меня сняли рюкзак. Тут же сунул руку в карман и обнаружил пропажу бутылька-компаса. Так вот о чем негодяй с колдуном так долго болтали! О том, что я наверняка двинусь на поиски! И что надо бы меня встретить да обезвредить. Причем, желательно навсегда! И нам бы с Ягой такое предусмотреть, учитывая, что при похищении волков нам колдуняра уже продемонстрировал, как он может просчитывать комбинации на много ходов вперед! Но раз уж не предусмотрели, то теперь кулаками после драки махать было бессмысленно. Теперь мне остается как-то выбираться из той дурацкой ситуации, в которую я влип. Стараясь сдержать болезненный стон, я сел. Попытался коснуться головы, чтобы оценить размер полученной мною шишки. Но еще руку донести не успел, как голова очередным, очень резким болевым импульсом дала мне понять, что лучше ее сейчас не трогать. Я послушался. Усмехнулся через силу: вот ведь всегда говорил Яге, что в любом противостоянии нет ничего действеннее хорошей затрещины! А она мне еще доказывала, что магия даже в этом случае эффективнее. Дудки! Вон, каких она мне только амулетов не понавешала, а от старой доброй дубинки вся ее
