И, тем не менее, в обнадеживающих словах Грея есть что-то милое.

Недовольство и раздражение покидают меня. Я смотрю Грею в глаза и киваю.

Тайко делает шумный вдох.

– Вы чуете запах еды?

Я ничего не чувствовала, но как только Тайко обратил на это внимание, поняла, что запах еды трудно было не учуять. По обе стороны дороги расположены небольшие домики и лавки, но впереди виднеется более крупная постройка с черепичной крышей и огромной трубой, из которой в воздух поднимается дым. Вокруг здания нет забора, поэтому мужчины и женщины тянутся к нему со всех сторон. Запах жареного мяса наполняет улицу, смешиваясь с горьковато-сладкими нотками медовухи.

– Начнем отсюда, – говорит Грей. – Надеюсь, у нас сегодня получится найти покупателя или того, кто согласится обменять шкуру и рога на лошадей.

С края крыши свисает табличка, которая гласит, что таверна называется «Ржавый петух». Внутри стоят столы всевозможных размеров, и большинство из них занято. Грей направляется к стойке, расположенной в центре помещения, и жестом указывает нам с Тайко садиться.

Хозяин таверны – высокий и худощавый пожилой мужчина с густой бородой и блестящей лысой головой. Он приветствует нас широкой обезоруживающей улыбкой.

– Путники! – радушно говорит он. – Добро пожаловать в Глухую Лощину. Меня зовут Эовен. Медовухи?

– Воды, если можно, – просит Грей. – Мое имя Рэнд. Это моя сестра Мора и кузен Брин.

Эовен подает нам кувшин и три кружки, после чего ставит перед нами тарелку с постным печеньем, джемом и сыром.

– Дорога вас потрепала, как я погляжу, – с улыбкой он поворачивается ко мне. – Нелегкий путь, да, дочка?

Я задаюсь вопросом, как сильно меня потрепала дорога. Я касаюсь губ пальцами и качаю головой из стороны в сторону.

– Прошу простить ее. Моя сестра не может говорить.

– Да? – Эовен заливается смехом и хлопает ладонью по барной стойке. – Что ж, ее мужу неслыханно повезет!

Я недовольно хмурюсь.

– Вот уж верно, – смеясь, соглашается Грей.

Я выплескиваю воду из своей кружки в его сторону.

Он быстро отскакивает назад, и вода его не задевает. Я смотрю на него с невинной наигранной улыбкой.

Я жду, что Грей ответит мне суровым взором, но он награждает меня ухмылкой. В его глазах пляшут веселые искорки.

– Только вот ведет себя она не очень покладисто, как видишь.

О, так вот оно что! Он меня дразнит. Мое сердце пропускает удар и начинает биться чаще. Я бросаю извиняющийся взгляд на хозяина таверны, пока тот вытирает воду со стойки.

Кашлянув, Тайко тянется за печеньем и говорит:

– У нас есть мех на продажу. Может, кто-то в городе хочет его купить?

– На мех всегда есть спрос, особенно когда зима не за горами, – Эовен вздыхает и перестает улыбаться. – А еще мы лишились нашего местного зверолова. Беднягу убили те злобные изверги, что живут за горным хребтом.

Мое сердце подскакивает к горлу и замирает.

«Те злобные изверги, что живут за горным хребтом».

Эовен вздыхает.

– Вдобавок ко всему в город заявилась королевская стража в поисках какого-то колдуна. Якобы он наследник престола, представьте себе. Как по мне, кто бы ни восседал на троне, разницы нет. Никому нет дела до Глухой Лощины уже долгие годы, – говорит Эовен. – Вы с севера? Если да, то вы и так знаете, о чем я толкую.

– Я из Терновой Долины, – отвечает Грей. – Прекрасно понимаю, о чем ты.

Лицо Эовена становится еще более мрачным.

– Теперь это место, полное скорби. Я слышал, там жила женщина, у которой всех детей поубивали одного за другим. Говорят, это случилось посреди ночи. Никто не знает, кто это сделал. Она вышла на городскую площадь вся в крови.

Рядом со мной Грей сильно напрягается.

– Это случилось после того, как ее старший сын заслужил себе место в королевской страже, – продолжает хозяин таверны. – Представляете? Каково каждый месяц получать серебро на содержание детей, когда они все умерли?

Грей прочищает горло и говорит:

– Ужасное бремя, несомненно.

– А что случилось с вашим звероловом? – понизив голос, спрашивает Тайко.

Эовен качает головой.

– Фред. Славный малый. Одной из его дочерей удалось бежать. Она сказала, что они убили его просто так. Эти звери стреляли ему в спину.

Я пыталась собрать в единую картину информацию о женщине, лишившейся своих детей, но кровь застыла у меня в жилах.

Как жаль, что мне приходится притворяться немой, хотя я понятия не имею, что сказала бы.

– С твоей сестрой все хорошо? – спрашивает Эовен.

Грей бросает на меня взгляд. Не знаю, что он видит на моем лице, но выражение его собственного лица становится отстраненным, бесстрастным и нечитаемым. Он выглядит практически пугающим.

Грей переводит взгляд обратно на хозяина таверны.

– Боюсь, она все еще страдает от последствий лихорадки, которая лишила ее голоса.

Я снова пытаюсь изобразить невинную улыбку, но вряд ли у меня хорошо получается. Скорее всего, я выгляжу слабоумной.

Эовен награждает меня подозрительным взглядом.

– О, – внезапно он отвлекается на что-то в другом конце таверны. – Дочь Фреда здесь. Она наверняка знает, где вы можете продать шкуру по хорошей цене. Рэйна! Дочка, у этого человека есть мех на продажу!

У меня уходят все силы на то, чтобы не проследить за взглядом Эовена. Я сжимаю руку Грея, невольно впиваясь ногтями ему в кожу.

Грей наклоняется поближе ко мне.

– Что-то не так?

Позади нас раздается робкий девичий голос.

– Я могу отвести вас к кузнецу, сэр. Его сын занимается выделкой кожи и меха. Он был одним из лучших покупателей моего отца.

Я слышу в ее голосе глубокую печаль, и мое сердце болезненно сжимается в груди.

Не знаю, узнает она меня или нет, но я не могу повернуться к ней лицом. Я не могу.

«Мне жаль, – хочу сказать я девочке. – Мне очень жаль».

Я вспоминаю о том, как Харпер говорила мне те же самые слова и как я не приняла ни ее сочувствия, ни извинений.

Грей выпрямляется, а я продолжаю смотреть в свою кружку, все еще крепко сжимая его руку.

– Это было бы очень мило с твоей стороны, – говорит он. – Мне очень жаль слышать такие печальные новости о твоем отце.

Грей тянет меня за руку.

– Пойдем. Девочка может нам помочь.

Я не могу рисковать тем, чтобы она меня узнала.

– Нам нужно бежать, – сквозь зубы шепчу я Грею.

Он не задает мне никаких вопросов. В его взгляде вспыхивает понимание.

– Притворись, что тебе дурно, – на одном дыхании торопливо произносит он. – Падай в обморок.

Я привстаю с табурета и делаю вид, что у меня подкашиваются колени.

– Лия Мара! – вскрикивает Тайко.

Он назвал меня моим настоящим именем, и я предупреждающе шикаю на него, в то время как Грей подхватывает мое якобы бесчувственное тело. Вокруг нас все ахают.

– Нужно послать за лекарем? – спрашивает какая-то женщина.

– Она просто лишилась чувств, – отвечает Грей. – С ней такое часто бывает.

К моему невероятному удивлению, он подхватывает меня на руки. Часть меня хочет запротестовать, но другая часть хочет