Экран планшета загорается. На нем появляется надпись, которую я раньше никогда не видела:
Область возникновения помех. Пожалуйста, поменяйте свое местоположение. Отойдите как минимум на 200 метров в указанном направлении.
Стрелочка под надписью указывает в сторону города. Над значком сети появился значок в виде молнии, символ помех.
Я пробую потрясти планшет, но это, конечно, ничего не меняет. Что это значит? Может, сиднейская сеть не признаёт мой планшет? Этого не может быть, Сеть по всему миру работает одинаково. Любой планшет должен работать в любом месте, таково правило.
Но тут я вспоминаю, что нахожусь на территории порта. Возможно, вблизи выхода из гавани стоит мощный передатчик, который создает помехи. А здесь, в мини-джунглях, до меня этого просто никто не замечал.
Чтобы пройти необходимые двести метров в заданном направлении, мне придется покинуть заросли. А я трушу. Сидней – свободная зона. А свободная зона – это тоже своего рода джунгли, просто очень большие. Когда я была совсем маленькой, мы с тетей Милдред какое-то время жили в Мельбурне. Это тоже свободная зона, и мои воспоминания о том времени омрачены ощущением постоянной угрозы. У меня всё еще стоят перед глазами машины и роботы, грузовые дроны, снующие высоко над улицами, попрошайки и сумасшедшие на каждом углу. Гигантские бронированные полицейские машины с громкими сиренами. Всюду безумно раскрашенные стены, экраны с рекламой, либо невыносимо мигающие, либо разбитые и темные. В доме, где мы жили, постоянно стоял ор, никто не соблюдал часы пользования стиральными и сушильными машинами в подвале. Мы ютились в крошечной, вонючей комнатушке. Соседи сверху держали за окнами кур в клетках, и весь куриный помет, конечно же, валился прямо нам на подоконник. В приоткрытую дверь квартиры напротив можно было увидеть мужчину, который постоянно сидел в майке и курил перед никогда не замолкающим теликом. День и ночь, словно он вообще не спал.
Но лучше всего был школьный автобус. Он был большой, современный, с кондиционером и автопилотом. На борту не было водителя, только учительница. В школу он никого не отвозил. Он сам и был школой. Я садилась в него – у нас он проезжал каждый день в 37 тиков, это было мое время, я его до сих пор помню, – получала планшет и начинала учиться. А автобус в это время медленно катил по городу, мило человеческих муравейников или роскошных вилл, по промзонам и стройкам. Дети постоянно входили и выходили, и так менялись группы, вместе с которыми я училась.
Я выныриваю из воспоминаний и снова смотрю на надпись.
Область возникновения помех. Пожалуйста, поменяйте свое местоположение. Отойдите как минимум на 200 метров в указанном направлении.
Ну ладно. Стремно, конечно, но это меня не остановит. Я достаю из рюкзака платье, которое я, тщательно сложив, на всякий случай взяла с собой. Оно из парасинта, это значит, что достаточно его сильно встряхнуть, и вот оно уже сухое и разглаженное. Я снова надеваю трусики от бикини, потому что набедренная повязка в цветах Серых Всадников – насквозь мокрая. Вешаю ее на сук, пусть ждет моего возвращения. Надеваю платье и начинаю продираться сквозь кусты на свободу.
В том, что я выхожу в свободную зону, есть свои плюсы: девушка в тончайшем платье, босая и с мокрыми волосами, в которые вплетены бусины и ракушки, здесь никого не удивит. Выбраться из мини-джунглей оказывается не так-то просто. Я постоянно цепляюсь платьем за ветки – какое счастье, что парасинт такой прочный материал! А колючки оставляют на моих голых руках царапины. Я, правда, почти их не чувствую: кожа будто набухла, стала плотнее, почти как рыбья чешуя. Вряд ли за такую короткую вылазку на сушу она станет прежней.
Наконец в зарослях появляется просвет. Между деревьями проступают очертания гостиницы, но тут передо мной вырастает высокий забор. Я в замешательстве рассматриваю столбы, увитые одеревенелым плющом и буйной зеленью. Смогу ли я перелезть его? Я задираю платье, хватаюсь за одну из поперечных перекладин, ставлю ногу на другую – и тут забор рассыпается на бесчисленные осколки какого-то странного пластика!
Тем лучше. Я проделываю дыру такого размера, чтобы можно было в нее пролезть. Теперь мне остается протиснуться между двумя тесно посаженными кустами, и вот я на свободе, стою на пешеходной дорожке, огибающей отель. Ноздрей снова касается запах жареного мяса!
Меня кто-нибудь видел? На некотором расстоянии от меня, ближе к океану, я вижу толстую женщину, выгуливающую на поводке пингвина. Она склонила голову набок и, видимо, разговаривает с кем-то по коммуникационному импланту, поблескивающему у нее за ухом. Не похоже, чтобы она меня заметила.
Меня, конечно, запросто могли зафиксировать какие-нибудь охранные системы. Такие приборы могут быть такими крошечными, что их и не разглядишь. С другой стороны, ну зафиксировали, и что с того? Я иду по дорожке и обхожу здание гостиницы, удаляясь от моря. Здесь тропинка превращается в широченный променад, с которого открывается прекрасный вид на весь порт, Оушн Доум, небоскребы Сиднея и тому подобное. Перед террасой почти безлюдного кафе, заставленной белыми столиками и красными зонтиками, стоят белые пластиковые скамейки с видом на порт. Я сажусь на самую дальнюю и удивляюсь, для чего в настиле на земле – тоже белом – столько дырок. Наверное, чтобы стекала вода, если променад по какой-то причине затопит, предполагаю я.
Как бы то ни было, я точно отошла от джунглей дальше чем на 200 метров. Я снова достаю планшет из рюкзака, включаю его, напряженно жду, и… я в сети. Ну наконец-то!
Я тут же звоню миссис Бреншоу. Соединение установлено, но экран остается темным. Я слышу только ее голос, который произносит:
– Алло?
– Добрый день, – отвечаю я и откашливаюсь, потому что совершенно отвыкла разговаривать голосом. – Это Саха. Саха Лидс.
– Саха! – радостно кричит она. – Погоди. Я за рулем. Одну секунду…
Слышно шуршание колес, потом тихое гудение электромотора затихает (почему-то по телефону его всегда слышно сильнее, чем когда сидишь в машине). Экран загорается, на нем появляется лицо миссис Бреншоу. Как и многие женщины азиатского происхождения, она выглядит сильно моложе своих лет. Ее кожа похожа на тонкий фарфор.
– Саха, – повторяет она. – Как здорово, что ты позвонила. Твоя тетя рассказала мне, что ты выходила с ней на связь, но это было уже довольно давно. Ты же в курсе, что школа давно началась?
– Да, – отвечаю я. – Но это сейчас наименьшая из моих проблем. Послушайте, мне нужна ваша помощь.
Ее изящные брови настороженно поднимаются.
– Что случилось?
– Кто-то открыл охоту на субмаринов
