Но когда мы добираемся до него, я обнаруживаю, что я ошиблась по поводу еды. Когда я рассказывала субмаринам о порте, я представляла себе гавань Сихэвэна, где полно рыбы, а водоросли растут так буйно, что каждые три месяца специальный корабль тратит целый день на то, чтобы почистить акваторию.
Но здесь, в Сиднее, в порту и окрестностях, дно совершенно голое. Пучки кабелей и труб, выходящие из порта и устремляющиеся во все стороны, похожи на толстых червей, но это единственное, что напоминает о животном мире. Нет ни рыб, ни водорослей. На дне пусто, только глина и камень. Нет даже пещер, где можно было бы спрятаться, в лучшем случае отвесные скалы, которые могут прикрыть спину. И вода мутная, с таким привкусом, словно в нее намешали мыла и цемента.
– Мы не можем остаться здесь, – констатирует Одна-Нога с такой кислой миной, словно во всём этом виновата я.
– Я не понимаю, – отвечаю я. – Там, откуда я пришла, в порту всё выглядит совсем иначе.
– Возможно, но нам это сейчас ничем не поможет, – возражает он, и, конечно же, он совершенно прав, но меня ужасно злит осуждение, которое сквозит в его жестах.
– Дайте мне день, – требую я. – Я выйду на берег и посмотрю, что я смогу сделать.
Он приподнимает узкие брови.
– И что бы это могло быть, хотел бы я знать?
– Может быть, мне удастся остановить преследования, – отвечаю я. – Убийства.
Его руки замирают в нерешительности.
– И как же ты предполагаешь этого добиться? Что ты сделаешь, оказавшись на суше? – Мне кажется, его ужасает сама мысль о том, что можно выйти из воды и отправиться на берег.
– Я выйду на берег и… – Я останавливаюсь, прикидывая, как бы ему объяснить, что я собираюсь сделать. Я же и сама этого точно не знаю. Я знаю только, что позвоню миссис Бреншоу. Ну а дальше как пойдет. Или не пойдет.
– Не знаю, как вам это объяснить, – в конце концов заявляю я. – Просто дайте мне день.
Лицо субмарина приобретает непроницаемое выражение.
– Нет. – Он кивает на голые скалы вокруг нас. – Здесь мы не сможем встать лагерем.
– Ну тогда хотя бы сегодняшний вечер, – прошу я.
– Даже столько мы не можем ждать. Мы же не сможем искать лагерь в темноте. – Он качает головой. – Я думаю, ты ошибаешься, Посредница. Люди воздуха не станут нам помогать. Должна же быть причина, почему Великий Отец наказал нам скрываться от них.
– Некоторые люди воздуха уже очень давно знают о существовании людей воды, – возражаю я, возможно, более резко, чем следовало бы. – Они постоянно давали вам лекарства, ножи…
– Мне пока что никто ножа не давал, – перебивает меня Одна-Нога.
Я делаю глубокий вдох, стараюсь не заводиться, но это мне не очень удается, мои жабры уже яростно трепещут.
– Сейчас я в любом случае отправляюсь на сушу, – заявляю я. – И в любом случае пройдет какое-то время, прежде чем я вернусь. Если, когда я вернусь, вас здесь не окажется, я уже не смогу вам помочь, вне зависимости от того, чего мне удастся добиться. – Я останавливаюсь. Не хочу, чтобы это выглядело как шантаж. Я просто хочу объяснить, что к чему, – ну, по крайней мере, настолько, насколько знаю сама.
Одна-Нога погружается в раздумья. Он против моей идеи, это очевидно. Скорее всего, лишь уважение к Белый-Глаз мешает ему прямо сейчас дать команду собираться и плыть дальше. В конце концов он недовольно кивает.
– Ну хорошо. Делай то, что считаешь нужным. А мы будем делать то, что считаем нужным мы. Всё остальное – в руках Великих Родителей.
Про Великих Родителей я уже слышать не могу! Но всё же киваю и говорю:
– Хорошо. Так и поступим.
На всяких случай я прощаюсь со всеми, кто мне дорог.
– Мы тебя дождемся, – обещает мне Плавает-Быстро.
Больше-не-Смеется обнимает и целует меня, а потом говорит:
– Больше всего я хотела бы пойти с тобой. – Ее жесты выглядят так, будто ей кажется, что на берегу она увидит своего малыша.
А Полоска-на-Животе с присущей ей беззаботностью желает мне удачи и приятного времяпрепровождения.
Потом я раздуваю грудную клетку, наполняю ее воздухом, который добываю из воды, и стремительно всплываю.
Испытываю ли я удовольствие? Передо мной Сидней. Это свободная зона. То, что ждет меня там, скорее всего, будет для меня таким же непривычным, как и для субмаринов.
35
Я выныриваю. Когда моя голова поднимается над поверхностью, я сливаю воду из легких и вдыхаю воздух. Разумеется, он пахнет морем. Но еще я чувствую в нем запахи кухни, аромат жаркого, долетающий до меня из гостиничного комплекса. От этого запаха у меня текут слюнки. Я вдруг осознаю, какая я голодная – как безумно мне хочется чего-то не сырого! Такие мысли кажутся мне предательством, но что я могу поделать? Мой живот урчит, хочу я этого или нет.
Я озираюсь, не вылезая из воды. Прежде я всё это видела лишь издали. Отель – это сияющий белизной комплекс зданий с сотнями балконов, выходящих на море, на каждом балконе стоит огненно-красный круглый зонтик от солнца. Это и правда последняя постройка на мысе, самый внешний корпус отеля почти до самого верха скрыт непролазными зелеными насаждениями: деревья, пальмы, кустарники, которые подходят прямо к воде. Другими словами, просто идеальное место, чтобы незаметно выйти на сушу. Что я и делаю. Я не торопясь подплываю к кустам, нижние ветки которых разъела соленая вода, накрывающая их во время приливов. Но есть пара мест, где ветки всё же переплетаются довольно плотно. Вот за одну из этих веток я и хватаюсь, чтобы вылезти из воды.
И снова мне приходится сначала привыкать к своему весу. Перемещаясь на трясущихся ногах, я нахожу, куда можно сесть, – на упавшее дерево. Никого не слышно. И не видно, это и так понятно. Меня окружают кусты с неприметными желтыми цветочками. Плющ обвивает всё вокруг, будто пытается придушить хилые деревца. На земле лежат гнилые плоды, распознать которые я не могу. Это, наверное, и есть те самые мини-джунгли, про которые я читала. Идея проста: взять кусок земли, посадить пару деревьев, пару кустов и оставить всё это расти само по себе, на годы, даже на десятки лет. Чем дольше мини-джунгли предоставлены сами себе, тем непролазнее они становятся и тем они ценнее.
Эти выглядят достаточно ценными. Тем лучше. Так я могу рассчитывать, что мне никто не помешает. Я снимаю рюкзак, достаю планшет и включаю его. Может
