— Найдется, непременно, ближе к утру, — Патрик выскользнул из нее, сожалея, что в ближайшие час если и придется стрелять, то из настоящего пистолета, и принялся обратно завязывать штаны. Пальцы немного дрожали, сердце бешено билось. Невовремя, действительно невовремя, но что ж тут поделаешь. — Оденьтесь и вы, госпожа Доннер, если не собираетесь своим видом смутить собравшееся в холле вновь общество. Любая распущенность должна иметь свой предел.

Марта, тяжело держа, замерла, и не пытаясь даже потянуться к сброшенным рубашками и грудь. Ее грудь, по-прежнему соблазнительная, прерывисто поднималась, и Патрик ощутил внутри укол ярости от невозможности разрядиться прямо сейчас. Но нет, такое бы сейчас совершенно не к месту и не кстати. Не извергаться же себе в кулак прямо на глазах у Марты! Выглядело бы попросту жалко. Завязав брюки, он наклонился, поднимая одежду девушки и протягивая ее ей. Патрик надеялся, что выглядит достаточно невозмутимо. Марта так и буравила его подозрительным взглядом.

— Ты что-то заранее знал, — выпалила его бывшая горничная. — Что-то задумал.

— Скажем так, я надеялся, что рыба попадается на крючок.

— И что же за рыба такая? — Марта, выглядевшая немного обиженной, кое-как принялась застегиваться. — Только не говори, что это все было фарсом сейчас. Какой-то игрой для отвода глаз. Способом провернуть свои планы, потянуть время или нечто наподобие того.

— Никакого фарса, сударыня, — он улыбнулся, чувствуя, как на душе кошки скребут. — Одна лишь чистая страсть, к тому же инициативу, разреши наполнить, проявила в ней ты. Я рассчитывал, что этой ночью случится кое-что важное... но не предполагал, что настолько быстро. Видно, кое-кому основательно не хватило терпения. Лучше бы, конечно, мы закончили сперва начатое... впрочем, еще успеется, ночь длинна. Пошли, раз уж хочешь удовлетворить свое любопытство.

Патрик высунулся из-за портьеры, Марта, наскоро приведшая себя в порядок и пытающаяся на ходу причесаться, последовала за ним. Он затылком чувствовал ее раздражение и нетерпение, но ничего не мог с этим поделать. Предстояло сделать кое-что очень важное, и проявить в этом деле решимость. "Возможно, "Креветка" и пошла ко дну, но ее капитан кормить собой рыб вовсе не собирается". Пальцы снова удобно устроились на рукояти шпаги, пусть им и не хватало женской груди.

В холле творилось настоящее столпотворение. Вновь собрались все, кто присутствовал там получасом ранее — и товарищи Патрика, и работавшая в особняке прислуга. По стенам метались тени, отбрасываемые зажженными в канделябрах свечами, двери, выводившие на двор, оставались закрытыми. На одно короткое мгновение Патрика посетило опасение, что на особняк все-таки напали — но нет, ему хватило пары взглядов, чтобы оценить обстановку. Люди стояли тесным кольцом, держа в руках оружие, Боб Кренхилл успел где-то, наверняка в местной оружейной, обзавестись палашом и пистолетом, а посреди образованного толпой круга стоял на коленях, с парой свежих синяков на лице, Луис Коттон. Его руки связывала пеньковая веревка.

Старый добрый Луис, служивший Патрику в Димбольде дворецким, и весьма неплохим, а до того плававший вместе с ним на "Креветке". Последний из экипажа "Креветки", кто уцелел, не считая ее беспутного капитана. Мальчишка из далекой северной деревни, встреченный молодым тогда Патриком Телфрином в шумном соурейнском порту и быстро ставший ему верным товарищем, не раз подставлявший плечо. "Как печально. Я до последнего надеялся, что предателем окажется Кельвин".

Сильвия Ландони размахнулась — и наградила Луиса такой смачной пощечиной, что его голова пару раз мотнулась из стороны в стороны, а на губах вспенилась кровь. Бывший дворецкий не вымолвил ни звука, только глядел на приближающегося Патрика в упор.

— Отставить рукоприкладство! — гаркнул Боб.

— В самом деле оставить, — согласился Патрик. — Доложите обстановку, капитан.

— Нечего толком докладывать, — скривился Боб, глядя на Луиса. — Вы ушли, я с местными ребятами двинул в кордегардию... ну, кости там раскинуть с картишками, пива выдуть несколько кружек, познакомиться как положено, иначе говоря. Едва посидели немного, из сада какой-то шум. Мы сперва решили, псы узурпатора нас отыскали, высовываемся все при оружии... а там этого... господин Тревор... Луиса на цепи держит. То есть не то чтобы на цепи. Тому горло перехватило, он лишний раз дернуться не мог.

— Цепь невидимая была, — уточнил один из стражников.

— Невидимая, но я все равно... ну... почувствовал, — Боб замялся.Магическим чутьем, мог бы он добавить, но не стал этого делать. — Остальное пусть господин Тревор расскажет.

Сам Аматрис, уперев руки в боки, стоял сейчас за спиной у Луиса, и никакими заклятиями его больше не сдерживал. Хватало, видимо, обычной веревки. Оба коротких меча, прежде отнятых у Аматриса, вновь пребывали у него в ножнах. Один, видимо, вернул ему Боб, а второй, со всей очевидностью, оказался отнят у Луиса.

— Рассказывать особенно нечего, — лениво сообщил Принц Пламени, почувствовав скрестившиеся на нем взгляды. — Перед тем, как отправиться, гм, на боковую, — Аматрис глянул на Патрика с Мартой, выглядевших слегка растрепанными, но никак не прокомментировал их облик, — граф Телфрин подозвал меня на несколько слов. Не все знают, но еще в Наргонде мы встретились с предательством в своих рядах. Неведомый изменник, простите мне этот мелодраматический тон, сообщил о нашем местопребывании в гвенхейдское посольство, что повлекло за собой немалые жертвы. Граф Телфрин опасался, что теперь, когда мы оказались в Тельгарде, предатель попробует повторить свой ход — или просто сбежит среди ночи, что он и попытайся сделать.

— Я одного не пойму, — признался Боб, — почему он тебе все это сказал?

— Нам он, по всей видимости, не доверял, — сообщил Кельвин.

— Совершенно верно, — Патрик приблизился к Луису, не вынимая из ножен шпагу, но и не убирая руки с ее эфеса. — При всем уважении, и вы, мастер Кренхилл, и вы, лорд Фаннер, находились под моим подозрением. В поле пристального внимания, так сказать. Не питаю к господину Тревору излишне приязненных чувств...

— Это совершенно взаимно, — Аматрис учтиво поклонился.

— Однако мне было четко известно, где находился господин Тревор в те сутки, когда заведение "Кальмар и чайка" оказалась атаковано людьми виконта Олдберри, — сперва в теле Марты, и отнюдь не в значении акта совместной любви, потом в теле Альфонсо Мервани. — Ему я доверять мог, всем остальным, к сожалению, нет. Я предполагал, что оказавшись в столице, предатель, мучимый страхом, что его преступление вскоре раскроется, предпримет попытку бегства... Как же так, Луис?

— Как именно? — уточнил бывший дворецкий. — Я увидел, что Боб направился в кордегардию.