– Что ты скажешь, Седьмой? Что был прав, что к этому все и вело? Что надо было помочь Перворожденным, когда имелась такая возможность? Или что сражения вовсе не должно было случиться?

– Нет, этого я говорить не буду. Да, в наших руках нет и не было силы, способной уничтожить иномирцев. Если бы только все миры собрались… Но мы все равно не сможем их переместить в Атрайн.

– И это к лучшему. Тогда твари их не убьют и не станут сильнее, – покачал головой Ворчун.

Признаться, таким вот, спокойным, отрешенным, уставшим от жизни, мне его было видеть неприятно. Уж лучше бы проорался, пусть даже влепил пощечину, несмотря на божественную длань, моя бы оболочка это выдержала. А с подобным Ворчуном говорить было несколько неловко. Но приходилось.

– К тому же, кто теперь пойдет за нами? – продолжал Агонетет, смотря в пустоту, – коалиция уничтожена. Вратари показали свою несостоятельность.

– За нами пойдут многие миры. Даже центральные. Разве что за исключением Гриммара и Фесворта, там почти не осталось воинов.

Прошлый бы Ворчун закричал, что я несу чушь. И что вообще сошел с ума, сопляк, идиот и пылевой аборт игровой системы. Новый лишь перевел на меня свой тяжелый, как кованый сапог, брошенный в спину, взгляд и ничего не ответил. Да уж, жизнь готовила меня к диалогу, пусть даже к истеричному, а не вот этому всему. Хорошо, что на помощь пришел старый добрый Арей. Несмотря на значительные повреждения, он не отправился первым делом в Яму, а сейчас стоял и слушал причитания Агонетета. Однако мои слова его заинтересовали.

– О чем ты, Седьмой? За нами никто не пойдет. Мы проиграли.

– Вы все великие воины. И превосходные Вратари. Но таковыми являетесь слишком долгое время. Вы забыли, каково быть смертными, чем живут существа, продолжительность жизни которых может уместиться на краю листа пергамента, который для вас является вечностью. Смертные борются. Всегда, со всем. Особенно, когда им есть, что терять. И тем яростнее, чем явственнее представляют всю серьезность угрожающей им опасности. Знаете, что сделали мои лю… Братья?

Про себя я чертыхнулся, поняв, что чуть не сказал люди. Что на меня нашло?

– Семеро спасенных одним из Вратарей людей уже рассказывают то, что видели своим соотечественникам. Ситуация облегчается тем, что они разных национальностей. Поэтому довольно скоро все властные структуры Отстойника будут знать общую картину. Прибавить сюда тот факт, что именно на этот мир было совершено нападение и многомиллионная армия готова. Проблема будет лишь в том, чтобы отобрать лучших. Все же думаю, что нам понадобятся Ищущие, а не обыватели.

Я перевел дыхание, наблюдая за слушающими. Но Вратари и не думали перебивать, напротив, они ловили каждое слово.

– То же самое происходит с Калоном, Мейром, Уллумом и даже второй Юшкой. В последнюю бойца перемещали несмотря на довольно сильное сопротивление. Именно после этого сражения и началась война. Информационная.

Сразу вспомнился возмущенный Троуг, рассказывающий, что десантник никак не хотел выживать. Напротив, намеревался все время удрать, да и потом отбивался, видимо, уже не разбирая разницы между Вратарем и тварью. В себя пришел только в родном мире.

– Спасенные существа разнесут весть о произошедшем сражении быстрее, чем ветер распространяет пожар. Довольно скоро каждый Ищущий будет знать о великой битве, в которой всемогущие Вратари проиграли. Нам лишь стоит поспособствовать этому. Открыть хотя бы по две-три обители во всех разумных мирах для беспрепятственного путешествия Ищущих. И, думаю, Ищущие сами начнут приходит к нам.

– Зачем? – хмуро спросил Ворчун.

– В поисках ответов. Чтобы узнать, что грядет. И как Вратари намереваются с этим справиться. И тогда мы соберем новую армию. Намного лучше прежней. И упор будем делать не на технически оснащенные корпуса, которые показали свою несостоятельность, а на опытных и могущественных Ищущих. Смертных, проживших века и приобретших невиданные лики. Переместить их будет проще, да и, как я понял, в различных мирах подобных Ищущих может набраться вдоволь. Ранее они не проявили интереса по одной лишь причине. Думали, что это их не касается.

– Зачем? – вновь повторил Ворчун.

Нет, новый Агонетет мне не нравился гораздо больше предыдущего. На того было понятно, как следует реагировать. А с этим что делать? Талдычит, как проклятый свое «зачем». Затем!

– Чтобы собрать еще более сильную армию и сразиться с тварями, – теперь мне пришлось сдерживаться, чтобы не сорваться. Пришлось объяснять заново и медленно.. – У нас есть свидетели глобальной угрозы, которые расскажут остальным, что их ждет. Надо лишь воспользоваться данным фактом. Теперь не придется силком тащить каждого воина в Атрайн. Перед лицом глобальной, не мнимой опасности, смертные вынуждены будут объединиться. Петух уже клюнул в задницу, а гром грянул.

Наверное, не все Вратари поняли мои метафоры. Хотя Ворчун встал и медленно, будто еле поднимая ноги подошел ко мне. Я был готов ко всему, включая внезапную беременность, поэтому даже потянулся за Грамом в инвентарь. Мало ли чего в матрице у этого стукнутого. Чего ждать от начальника, который перестал ругаться и кричать? Только беды. Но Агонетет лишь положил свою руку мне на плечо. Учитывая нашу разницу в росте и весе, он мог меня попросту десницей при особом желании раздавить.

– Это все бесполезно, Седьмой, неужели ты еще не понял? Каждый наш проигрыш делает тварей только сильнее. Плоть они используют, чтобы насыщать себя, пылью заряжают Керрикон, который открывает новые червоточины. К счастью, пока еще в один мир. Это бесконечная гонка хомячка в колесе, где выигрывает только колесо. А глупый грызун умирает. Мы не способны уничтожить иномирцев.

– Никто и не говорит об уничтожении, – спокойно ответил я. – Пытаться действовать грубой силой правда глупо. У меня есть другой план. Но для этого необходимо новое сражение. А для него армия. Такая, которая будет в разы превосходить предыдущую.

Ворчун долго смотрел на меня, буравя жестким холодным взглядом из-под шлема. Но в итоге едва заметно кивнул.

– Рассказывай.