- Не поймала я эльфийскую рыбу, - смущённым тоном сказала она и добавила чуть бодрее. - Подскажите, что с этим делать?

- Я сейчас обслужу господ в малом зале и сразу к вам поднимусь. Скунус! Где тебя демон носит? Помоги госпоже жрице подняться наверх!

На крик хозяина из кухни появился тот самый мальчишка, который вчера принёс эльфийскую рыбу.

- Быстрица! И шереспер с мухоедом! Сеть ставили или острогой набили? - глаза мальчишки сияли так, как могут сиять только глаза прирождённого рыбака.

- Надёргала! - только тут до почтенной жрицы Единого Бога дошло, что она не имеет понятия, как перевести на местный язык слово "удочка". Ну, не было этого слова в лексиконе здешних людей. - На крючок!

- Это как? - ещё сильнее, чем при виде улова, глаза всякого истинного рыболова начинают сиять, когда он слышит про новую снасть, и Скунус не был исключением. Пришлось раскрыть свои секреты и показать маленькому коллеге удочку как она есть. Осмотрев произведение безвестных китайских мастеров, мальчик с грустью сказал: - Эльфийская вещь, золотых двадцать стоит.

- Ты можешь просто к палке нить привязать и ловить.

- А крючок?

- Я дам тебе десять, если покажешь, где можно эльфийскую рыбу поймать. Один отнесёшь кузнецу, чтоб таких же наделал, а остальными будешь ловить.

- Скунус! Какого демона ты еще здесь? Бегом на конюшню! Почистишь коня господина барона и накормишь овсом. - Как только мальчишка скрылся из вида, хозяин, разложив рядом с большой, наполненной рыбой корзиной три поменьше, максимально почтительным тоном произнёс. - Позвольте, я посмотрю ваш улов госпожа жрица?

- Так я за этим вас и звала! - Подобострастная вежливость хозяина вызывала у Дозабелды чувство некоторого смущения. Первым делом Дункус отложил в одну из корзин всю "уклейку", во вторую свалил жереха и язя, а в третью отправил десяток пойманных под самый конец судаков.

- Малькожор пойдёт на похлёбку, если изволите, я распоряжусь приготовить к обеду. Работа повара, овощи и крупа обойдутся вам в четвертинку. Шереспёра и мухоеда лучше всего потушить с морковью, сливой и молодым киратским вином, а быстрицу я бы у вас купил всю за пять медяков. Здесь сто штук ровно, я уже посчитал. Жаль, что вы не поймали эльфийскую рыбу, но быстрицу я тоже готов покупать за полушку десяток.

Соглашаясь отобедать похлёбкой из судака, Дозабелда совершенно не ожидала, что добрый повар отправит в котёл все десять рыбин. Общий вес пущенной на уху рыбы был никак не меньше шести килограммов.

- Боже, как же нам это съесть? - Принесённый двумя слугами на небольших носилках огромный, с тёмной, местами потрескавшейся глазурью, глиняный горшок занял без малого половину стола.

- Да тут минимум пинт семнадцать, а если киратскими считать, то и все двадцать будет!

- Надо есть! Не пропадать же добру. Что не сможем, можно на завтра оставить.

- Пинты две, если есть без лепешек, возможно, осилю, перед сном можно будет съесть ещё две. Два на два, да ещё раз на два будет восемь. Это ж нам целых два дня горшок этот есть!

- Какой ужас!

- А может, больше не будешь рыбу ловить?

- Буду! Денег у нас с тобой мало, да и пост надо держать.

- Какой пост?

- Поститься надо, перед тем как креститься. Ты строгий пост сейчас не осилишь, поэтому будешь есть рыбу все сорок дней.

- Сорок дней есть одну рыбу?

- Не хочешь если, то можешь не есть, но что ещё ты будешь есть, если мясо нельзя, молоко, сыр и масло коровье нельзя, яйца, птицу, сметану тоже нельзя. Не упрямься и ешь лучше рыбу.

- Ох, жестокий же у нас Бог.

- Не ной! Рыба лучше, чем ничего! И Бог даёт её даром. Хотя бы тебе! - Ответить на последнюю фразу Линне было нечем, и она поспешила приступить к трапезе.

Утром солнце опять встало на два часа раньше ожидаемого времени и Дозабелде не осталось ничего иного как аккуратно записать время, когда край местного светила появился над горизонтом, в свой блокнот. Мысль о том, что подаренные матерью на совершеннолетие дорогие швейцарские часы могли дать сбой, была отвергнута ей после того как включённый на один час мобильник полностью подтвердил точность механического хронометра. Скунус был занят работой на постоялом дворе до конца декады, количество родичей хозяина превышало число вакансий, поэтому они обслуживали постояльцев по очереди, а искать другого проводника и тем самым посвящать его в свои секреты Дозабелда не собиралась.

Придя на то же самое место, что и вчера, она решила первым делом использовать тесто. Быстрицу можно было продать, а запасы рыбы для личного употребления пока были явно избыточны и пополнению не подлежали. Несмотря на то, что клёв был явно слабее вчерашнего, а к концу третьего часа начал накрапывать дождик, дневной план в количестве сотни рыбин был выполнен и довольная собой добытчица, согнувшись под тяжестью корзины, отправилась назад.

Примерно на половине пути моросящий до этого дождик усилился и превратился в ливень. Надев непромокаемый плащ, Дозабелда прошла оставшиеся пятьсот метров, мысленно вознося благодарственную молитву Богу за то, что тот надоумил её надеть сапоги. Блестящие рыбацкие сапоги тёмно-оливкового цвета с низом из литого ПВХ и верхом из плотной непромокаемой ткани вызывали у местных жителей нездоровое любопытство. Так что утром Дозабелде стоило немалых трудов подавить в себе острое желание пойти на рыбалку в берцах. Сейчас, когда хорошо утоптанную тропинку через луг внезапно покрыли огромные лужи, только наличие сапог позволило ей сохранить ноги сухими.

И хотя Дозабелда, хорошо помня о тех титанических усилиях, которые потребовались прошлым днём для доставки улова, сегодня жёстко ограничила свой рыбацкий азарт, корзина была чертовски тяжёлой. Первой мыслью, которая пришла ей в голову, когда она наконец-то доковыляла до ворот постоялого двора, было немедленно позвать на помощь, но дождь распугал всех слуг, которые - в отличие от неплохо экипированной пришелицы из земного двадцать первого века - непромокаемых плащей не имели.

Оглядевшись по сторонам, Дозабелда случайно заметила прятавшихся от дождя у стены конюшни двух девочек лет тринадцати и мальчонку лет десяти. Одеждой им служили лохмотья, а обуви, несмотря на холодное время года, не было вообще. Похожие как две капли воды, девочки обнявшись, пытались согреть друг друга Сердце доброй и отзывчивой рабы божией Ираиды невольно сжалось. Ей хотелось немедленно согреть и накормить этих несчастных, высказать им слова сочувствия, но, вспомнив о том, как фактически находящаяся у неё на содержании