Я вздохнула, улыбнулась, покачала головой. Не сержусь, к чему? Может, оно и к лучшему. Только лучше бы сразу все мне сказал…
— Погоди-ка, — Дана широко распахнула глаза. — Ты из той же страны, что и мой дед? Правда?
Я кивнула.
— И до нее нельзя долететь, верно? Дед говорил, что его страна очень далеко, очень!
Я опять кивнула. И Дана, хохоча, закружилась по комнате.
— Здорово, здорово, замечательно! Какое счастье! Ну почему ты молчала, почему, я же сказала тебе про пророчество, а ты молчала!
Ну что за чудесный вопрос — почему я молчала…
— Дана, уймись, — попросил Дин, — на драконе зато можно долететь куда угодно. Так же говорят? Значит, вовсе не существует стран, до которых долететь нельзя.
— Чушь. Как будто на драконах кто-то летает, кроме соддийцев!
— Но ведь можно? Не верь каждому глупому пророчеству.
— Тебе же ниберийка сказала!
— И что? Знаешь, сколько фальшивых гадалок по стране бродят? Зато она диррем получила.
Они оба даже не подумали про другой мир. И правда, кому такое вот так сразу в голову придет?
— Я поняла, почему ты ничего не умеешь, — заметила ленна. Дед рассказывал — у них женщины не прядут и не ткут, то есть, только немногие это все же делают. Там магия специальная есть, ею и прядут и ткут, помногу сразу. Эх, посмотреть бы хоть одним глазком! А вот мать деда умела прясть!
Я покивала. Ага, магия, по имени текстильная промышленность, где-то так. А прялка, электрическая, правда, с моторчиком, и у нас на даче все еще лежит, бабушкина. Бабушка на ней пух пряла и шерсть, а какие она платки вязала — ах! Но это было ее хобби.
Ленна принесла мне лист бумаги:
— Напиши что-нибудь на языке деда!
Я написала, и, о чудо, без клякс: "Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять. Московское время девять часов".
Ленна схватила лист, всмотрелась в строчки.
— Да! И правда, похоже!
Я уже ждала, что меня сейчас замучают расспросами, приготовилась долго и мучительно царапать свои каракули с ошибками, но вышло лучше: ленна принялась рассказывать про деда. Сама она уселась в низкое креслице, мне Дин из соседней комнаты принес такое же, и устроился на толстом ковре у наших ног. Нет, больше у моих ног, и плечом прислонился именно к моему креслу, и даже интимно так, якобы незаметно для Даны взял в ладонь мою босую ступню — туфли я сбросила перед тем, как ступить на ковер. Дана заметила, я видела. Что ж, так и должен, наверное, вести себя нормальный новобрачный в непринужденной обстановке, так что все это — игра для Даны. Я не возражала — отчего бы не поиграть? Мне нравилось.
Что-то Дана знала из рассказов самого деда, что-то — от бабки и матери. Считала, что Виктор Петрович, или, по здешнему, лир Викер, попал а Аркаран из-за злодейства одного мага, который его и перенес черед океан. У себя на родине дед был благородным именем, но тут оказался гол как сокол и впридачу не знал местного языка. Но благодаря тому, что на родине его учили магии — вот тут я очень заинтересовалась, но ленна ничего не уточнила, — он нанялся на службу к князю Аркарана, сделал там некоторую карьеру, князь посодействовал его женитьбе на бездетной вдове именя, а позднее благословил выдать единственную дочь замуж за именя Кера, поскольку молодые были влюблены друг в друга. Эх, дедушка Виктор Петрович, спасибо, конечно, тебе за записки, но вот бы ты еще свою жизнь сам описал подробно! Чувствую, страсть какая интересная книжка получилась бы.
Митрину привела экономка, совсем скоро — все же быстро летают рухи. Нона строго оглядела помещение и нас в нем, осталась удовлетворена и отступила за дверь, а Митрина, наоборот, зашла и задвинула щеколду.
— Здоровья добрым людям, — пропела она бодро. — А я все ждала, ленна моя ненаглядная, когда же позовешь. Думала — неужто сами, без меня обойдетесь?
— Митрина, — ленна вскочила. — У нас тут такое! Но если ты опять заладишь, что говорить не можешь, потому что секреты не выдаешь…
Мы с Дином тоже было встали, но Митрина махнула нам рукой и безо всяких церемоний прошла, умудрившись, ни на миг не задержавшись, сбросить башмаки, и уселась на ковер напротив Дина.
— Тихо ты, девонька, — сказала она. — Какие секреты? Разве уже сами все не разузнали? Потолковали с мельничонком-то?
— Ты уже знаешь? — удивилась ленна.
— Всего не знаю. Только кое-что, — знахарка, прищурившись, долгим взглядом посмотрела на меня, и кивнула как будто одобрительно.
— Ах, девка. Молодец, со всем обернулась, замуж вон вышла. Только голова у тебя какой-то дурью набита. Замуж вышла, так за мужем и живи, пока получается, или тебя мать не так учила?
Я эту тираду поняла не сразу, да и верно поняла ли? В чем я обернулась? Да, покрутиться пришлось — это она об этом? Насчет дури — тут может быть много чего. Что за мужем не живу — это она проведала, что я задолжала Дину супружеский долг? Но хоть прямо не скажет — она же секреты не выдает…
— Митрина, это она — та, что Дину нареченная? Она оттуда, куда не прилетишь? И дед мой?..
— Думаю, что да, моя ленна. А что в их страну не прилетишь — это точней некуда.
— И ты знала это, когда только ее увидела?
— Можно сказать и так.
— Так почему же ты весть мне не послала? Разве мы не договорились об этом? Разве я тебе загодя мало серебра заплатила? — голос Даны взлетел. — А про деда почему мне не говорила?
И впрямь, упоминала ведь знахарка, что за помощь мне ей сполна заплатили, а я тогда об этом задумываться не стала — не до того было.
— Потише, моя ленночка, — знахарка поморщилась, пробормотала еще что-то, и у меня ненадолго зазвенело в ушах, — вот, теперь нас если и услышат, не поймут. — Про деда ты и не спрашивала, и не мое дело тебе говорить, он сам, что хотел, рассказывал. Насчет Лины. Я ее отправила к тебе? Отправила. Как и договаривались. А оповещать да обнадеживать нельзя было. Уверенности ведь не было, вдруг бы только с толку сбила, а еще хуже — помешала? Она ведь наверняка по нити идет. Не случайно, не просто так. Это значит, Дин тут мог
