— Да ничего я не знал. Успокойся.

— Он отказался от меня сразу. Как только князь предложил. Сразу, Дин! Глядя на меня, отказался.

— Ну и прекрасно. Тогда он тем более тебе не нужен.

— Она красивая, я слышала. Та девушка.

— Тьфу ты. Прекрати.

— И князь мне не ответил. Я просто попросила объяснить, за что именно отец получит ту награду, жениха для меня! Князь сказал — за долгую службу королю!

— Вт видишь. Не выдумывай лишнего….

Она плакала, жаловалась, Дин гладил ее и утешал, их голоса журчали тихо так, слаженно. Как будто эта сумасшедшая ленна только и ждала моего мужа, чтобы поплакаться. Любимая жилетка, однако…

Я подумала так, вдруг поймав себя на том, что это меня раздражает. Так, мимолетно, совсем чуть-чуть. Конечно, это неправильно — они друзья, много лет друзья, а я кто? Я никто…

Точнее, они еще и брат и сестра — вероятно. Если бы это было очевидно, об этом бы все говорили, мне кажется. А так — только намеки, но те мне менее…

От отвернулась от них, отошла к окну — тому самому, у которого так часто раньше я заставала ленну. На широком подоконнике по-прежнему лежала ее прялка с куделью, заботливо завернутая в полотно. Всего два дня не было дома ленны Даны, и служанки оставили все на своих местах, словно и служанки и сами вещи не сомневались, что она вернется, а то, что случилось — так, досадное случайность. Вот когда хозяйскую дочку увезут отсюда торжественно, как полагается, объявив супругой князя… младшего князя, то есть — вот это уже серьезно.

Внизу, во дворике, как это частенько бывало, играли младшие дети именя — я так и не запомнила их имена. Играли опять в мяч, тот самый, кожаный без швов, надутый воздухом — он высоко подпрыгивал. Лира-воспитательница сидела неподалеку на складном табурете. Неужели бедных детей даже во двор родного замка не выпускают без надзора этой… родственницы?

Воспитательница вышивала, барчуки пинали мяч, кажется, все благополучно не обращали друг на друга внимания. Вот какой-то парень широкими шагами пересек двор, подошел к лире и низко ей поклонился, что-то сказал. Она ответила, он снова поклонился и хотел уйти, она поймала его за рукав и опять стала говорить. Я узнала парня — это был Эвер, сын "дядюшки-мельника" и мой былой воздыхатель, после памятной беседы с мельником я не видела его в замке, и вот на тебе — причесан, волосы сзади шнурком завязаны, принаряжен…

— Что ты там увидела? — Дин подошел сзади, глянул поверх моего плеча. — Кто это? Ах, да. Брат?

Ленна тоже подошла, бесцеремонно оттеснила Дина.

— Да, это мельников сын. Он, что, не был на вашей свадьбе?

— Видела бы ты ту свадьбу, — Дин невесело усмехнулся, — на ней, можно сказать, никого не было. Но вот сама свадьбы была, что меня очень радует, кстати. Будет случай, сделаю за нее твоему братцу хороший подарок. В благодарность. А то сколько бы еще ждать, кто знает!

— Что ты за глупец!

— Угу. Слышал уже такое.

— Он и твой братец…

— Я буду так считать, когда твой отец мне об этом скажет.

Ленна насупилась.

— Вы довольны, да? Ну, тем, что поженились? Тогда хоть за вас порадуюсь! Но, Камита, ты же не хотела! Я же объясняла, ты не должна была…

— Перестань, Дана, — Дин криво улыбнулся, — я не хочу до старости ждать женщину из страны, до которой нельзя долететь.

— Ты помнишь, да?

— Забудешь тут! Ты ведь то и дело напоминаешь.

— Да, теперь неважно. Очень жаль, — ленна горестно вздохнула. — Как я ненавижу Вана, ну что за придурок достался мне в братья? Почему всю жизнь мне кажется, что мой единственный брат — это ты?..

Дин решительно перешел к делу:

— Послушай, Дана, маг сказал, что на Камите заклятье, наложенное меньше полной луны назад. Заклятье немоты.

— Что?! — теперь ленна чуть не подпрыгнула, и изумленно уставилась на меня. — Почему?

Я поняла, что время объясниться пришло, да и обстоятельства, кажется, тому способствуют — люди во дворе мне помогут. Писать — это вспоминать буквы, рисовать по одной. Это долго и трудно, это потом. А что касается доверия — по крайней мере, Дане и Дину мне хотелось доверять. А кому же еще?…

Я показала на младшего братишку ленны, потом на ленну, и сделала утвердительный жест. Потом показала на себя, на Эвера, и отрицательно покачала головой.

— Что? — ленна прищурилась, — что?…

— Это значит, что сын мельника ей не брат, — сразу догадался Дин. — Мельник тебе вообще не родственник, Камита? Нет, лучше так: мельник тебе родственник?

Умничка все же мой Дин, догадался спросить так, чтобы можно было однозначно ответить. И я мотнула головой отрицательно.

Дин больно сжал мою руку:

— А мельников сын, он знает?.. Он что-нибудь знает о тебе настоящей? Может рассказать?

Ох… Ему известно, что меня отловили в лесу в непонятном виде, и кто знает, как это обстоятельство можно представить? А еще есть вероятность, что он будет молчать как партизан, защищая папаню и благополучие родного семейства. И все же я кивнула. Однако — есть кое-что получше! Я бросилась в спальню ленны, принесла лист бумаги, чернильницу с пером, примостила все это на подоконнике и кое-как написала, тут же поставив пару клякс: "Митрина". Не могут же они ее не знать?

Меня поняли не сразу, но и долго не раздумывали, ленна взяла перо и исправила две буквы, и покачала головой.

— Знахарка Митрина, что ли? Тебя водили к знахарке? Эх… Митрина из тех, что чужие секреты не выдают. Есть такие знахарки, что и под пытками не говорят — не могут, кровное заклятье на них такое.

— Значит, "братец" расскажет, — решил Дин.

— Я с ним поговорю, немедленно, — процедила Дана, кидаясь к дверям, но Дин поймал ее и усадил на табурет.

— С ума сошла? Весь замок перебаламутишь. Тут тихо надо, так что я сам.

— Я перебаламучу? Ну, знаешь! — взвилась ленна.

— Тебя заметят — в покое не оставят. Я сам, ждите тут, — он придержал Дану за плечи, не позволив вскочить, и голос у него прорезался, я бы сказала, командирский, которого попробуй не послушайся.

Ленна послушалась, а я все же побежала следом — за процессом допроса "братишки" присмотреть следовало. Мало ли что он скажет. Дин не возражал.

Мы спустились по какой-то боковой лестнице, я по ней еще не ходила. Когда выскочили из дверей, увидели спину Эвера, который удалялся в сторону людной замковой площади. Но пока вокруг — никого.

— Отойди за угол, — велел мне Дин, а сам поднял маленький камешек и бросил парню в спину,