– Но нам казалось, что покровительство такого могущественного монарха как русский царь, само по себе, достаточная гарантия безопасности! – медоточиво пропел Якобсон.
– Увы, господа. Я слишком далеко, а тётушку вы слушать не желаете… Впрочем, я допускаю, что она в силу возраста несколько сгустила краски и ситуация на самом деле не столь печальна. В общем, я полагаю завтра же отправиться в Любц и досконально во всем разобраться. Рекомендую вам прибыть туда с полными отчетами.
– Как вам будет угодно, – снова склонились нобили и поспешили откланяться под предлогом выполнения моих поручений.
– Ха-ха-ха, – жизнерадостно рассмеялся Ульрих едва они вышли. – Как это у вас получается, дорогой кузен. Вы их просто в порошок стерли!
– Ну, это не сложно, – скупо улыбнулся я в ответ. – Просто в каждый наш визит, кто-нибудь из крупных чиновников уличается в воровстве или измене, после чего отправляется на виселицу. Это чрезвычайно нравится простонародью и помогает держать в тонусе нобилей.
– Гениально! А вы, Ваше Величество, действительно, завтра отправитесь к герцогине Софии? – Да, а почему вас это интересует?
– Но я полагал, что ваша цель – Брауншвейг! Разве не так?
– А вы проницательны.
– Тогда нам нужно поторапливаться. Ведь окружное собрание вот-вот начнется.
– Нам?
– Конечно! Дорогой кузен, неужели вы думали, что я оставлю вас? Разумеется, нам нужно прибыть туда вместе, чтобы выступить единым фронтом.
– Очень интересно. Но почему вы до сих пор не отправились туда?
– Видите ли, – немного смутился датчанин. – Первоначально, я не собирался принимать участие в нынешнем съезде. Но ваш приезд всё изменил и теперь я его ни за что не пропущу! И посему, сами понимаете, есть ряд вопросов, которые нам просто необходимо обсудить.
– Нет проблем, кузен, но мы передвигаемся верхом.
– Прекрасно. Я, собственно, тоже, но разве вам не понадобится карета для… хм… ваших приближенных?
Я некоторое время вглядывался в лицо своего дальнего родственника, пытаясь понять, на что он намекает с такой сальной улыбочкой, и когда, наконец, сообразил, мне захотелось двинуть светскому епископу в зубы. Но вместо этого я сдержался и предельно вежливо сообщил ему, что устал с дороги и хотел бы отдохнуть, тем паче, что завтра предстоит ещё одно путешествие.
– Что он хотел от вас, государь? – поинтересовался Михальский, после ухода датчанина.
– Известно чего, – буркнул в сторону Рюмин. – Содержания хочет выпросить от щедрот русских. Соболей там, или кормов каких …
– Содержание само собой, – кивнул я. – Но есть ещё что-то. Такое впечатление, что Ульрих мне обрадовался как манне небесной. Это странно, у нас с ним прежде не было дружбы, хотя и особой вражды тоже…
– Кажись, я понял, – вдруг хлопнул себя по лбу Клим. – Ставлю грош против талера, что ему брат, то есть король датский, не велел на съезд ехать!
– А Кристиану, какая в том корысть? – озадачился Корнилий.
– Да уж больно шебутной этот епископ, прости Господи! Того и гляди чего натворит. Поэтому они и Ульриха-младшего в коадъюторы[100] пропихнули, чтобы, значит, голос за Шверинское епископство иметь. Ведь пока он мал летами – голос-то у короля!
– И на помолвку потому согласились?
– Дык, ясное дело!
– Сейчас всем отдыхать, – поразмыслив, приказал я своим спутникам. – Тронемся ранним утром, сразу как откроют ворота. Болеслав, с тебя лошадей, сколько есть и всё равно каких. Доберемся до Гюстрова, сменим. Тех, кому коней не достанется, оставляем здесь. Пусть Корнилий выберет тех, кто рылом пострашнее и чтобы по-немецки ни в зуб ногой.
– Вы не задержитесь? – напряженным голосом спросил померанец.
– Ни одного лишнего часа, дружище. Я надеялся увидеть дочь, но раз её здесь нет… Кстати, рад что у вас с Мартой всё хорошо.
– Тогда я начинаю подготовку, а то времени остается не так уж много…
– Сделай одолжение, братец. Только распорядись прежде нагреть для меня воды. А то я скоро скрипеть стану от морской соли.
– Будет исполнено, мой кайзер.
Судя по всему, хозяева и без моих напоминаний озаботились всем необходимым для купания, и буквально через четверть часа я сидел в большой бочке полной горячей воды, закрыв глаза от удовольствия.
– Вам что-нибудь нужно? – раздался рядом робкий голос.
Открыв глаза, я узрел красную от жара или смущения Боженку в длинной до пят рубахе, сжимающую в руках мочалку.
– Пожалуй, – подставил я ей спину. – Только три сильнее.
Девушка сноровисто принялась за дело и некоторое время я только покряхтывал от того как она драла мою задубевшую во время морского путешествия шкуру. За спиной последовали плечи, затем грудь, затем её руки спустились ниже, снова заставив меня открыть глаза.
– А ты старательная, – внезапно охрипшим голосом сказал я ей.
– Ваше Величество не довольны? – прикусила она губу.
– Хм. Не то чтобы, совсем не доволен…
– Вы хотели бы, чтобы это была моя госпожа? – в голосе девушки проскользнула нотка обиды. – Нет, что ты. Просто тебе, наверное, неудобно в рубашке. Ты её всю намочила.
Боженка понятливо спустила свою сорочку с плеч и, перешагнув через неё, ловко заскочила в бочку.
– Так лучше? – шепнула девушка.
– Тебя случайно не Марта послала? – пристально глядя ей в глаза, спросил я.
– Нет, – прошептала она, подвигаясь ближе. – Я сама хочу этого.
– А твой жених?
– Его же здесь нет? – промурлыкала она, прижимаясь ко мне.
Через час, я, лежа в чистой постели, задумчиво наблюдал за тем, как Михальский, бросив у входа в отведенную нам комнату тюфяк, устраивается на нем, положив рядом с собой обнаженную саблю.
– Ты думаешь, нам угрожает опасность? – лениво поинтересовался я.
– Всё может быть, – туманно отозвался литвин. – Лучше быть готовым.
– Это верно. Интересно, как там наши?
– Пьянствуют на радостях вместе со школярами.
– Ты думаешь?
– Знаю. Фон Гершов сказал, когда вернулся. Ничего, завтра я займусь ими.
– Ладно. Давай спать. Утро вечера мудренее.
Увы, сон не шел. В голову лезли разные мысли, одна чуднее другой и я то и дело ворочался, пытаясь прогнать их.
– Вас что-то беспокоит? – решился потревожить меня Корнилий.
– Не знаю. Кажется, я сделал глупость, остановившись в этом доме.
– Из-за пани фон Гершов?
– Да. Но не так, как ты думаешь.
– А что я думаю? – приподнялся со своего ложа мой телохранитель.
– Брось! Можно подумать, ты не слышал, какие намеки позволил себе этот напыщенный индюк. Да и остальные не лучше.
– Пан Болеслав знал на что шел, беря замуж вашу бывшую…, – замялся литвин, подбирая нужное слово.
– Коханку?[101]
– Придворную, – нашелся Корнилий. – К тому же, он сильно поправил свои дела этим браком, не так ли? Или вы опасаетесь, что он снова…
– Нет, я думаю не о нём, – с досадой отозвался я. – Просто Марта не заслужила подобного отношения…
– Вот как, – понимающе хмыкнул литвин. – Вы ещё сохранили чувства к ней?
– Я их никогда и не терял. Просто
