Увидев, что за время ее "перезагрузки" рядом появился ещё один собеседник, Кохитсуджи смутилась и впервые за несколько часов замолчала. Эпос, нелюдимый и хмурый после спора с Флегием, на это раз был в хорошем расположении духу. На его лице теплился зачаток улыбки, контрастировавший с привычной стужей глаз.
— О, подружились уже? Это — хорошо. Может, поменьше будешь меня вопросами доставать.
Киллиан отрицательно покачал головой:
— Я думаю, горы вопросов вам не избежать, сэр, — он покосился в сторону притихшей девушки. Кохитсуджи не выдержала. Принудительное молчание было бы для нее худшим из возможных наказаний:
— А что, скоро полетим? Корабль — то позволяет меня разместить? А то я его видела — крохотный.
— Ты, главное, на борту это не брякни. Он у нас закомплексованный.
— Кто?
Намек на ухмылку на лице Райберга перерос в полноценную улыбку:
— Да вон юноша, говорю, стеснительный. Я ему все говорю, что размер не имеет значения.
Кохитсуджи толкнула Сивара и скрестила руки на груди:
— А говорил, что вы не такие… Соврал получается. Хотяяя, кому там из вас чего не хватает — это не мое дело.
На это раз очередь озадаченно молчать досталась Райбергу. Эпос с честью перенес услышанное и уже через несколько мгновений пришел в себя.
— Старт — через два часа, — Айзек обращался к Киллаину, лишь изредка неодобрительно поглядывая на прикинувшуюся белой и пушистой девушку. — Флегий подтвердил мои догадки. Запасы восполнены. Готовьтесь.
Эпос развернулся и пошел прочь, бросив напоследок: «Молодежь…»
Кохитсуджи и Сивар остались вдвоем. Девушка отпустила Киллиана, принявшись скакать на месте. Образ из видения почти слился с реальностью. Киллиан улыбался, глядя на безумные пляски такой далекой и такой знакомой девушки.
— Ура!!! Полетаем! Наконец — то свалю из этого дурдома!
***
Серебряная сфера медленно преобразовывалась в полетную модификацию. Хоть это и было лишь данью традиции, (космос не требовал улучшения аэродинамических свойств) обтекаемая форма этого запредельного чуда всегда очень нравилась Флегию. Ещё тогда — в самом центре галактики, когда Грядущие преподнесли им свои последние дары — он не мог оторвать взгляд от этого корабля. В тайне он даже завидовал Айзеку, который тогда еще не был Эпосом, не был палачом пояса Дита. Айзек был его другом. Одним из двух лучших друзей, вместе с которыми он выбрался из той проклятой экспедиции. Гийом Фле, Айзек Райберг и Джуд Лайтберин — трое выживших из пятидесяти аргонавтов, отправившихся в центр Млечного пути за «золотым руном». «Руно» было найдено и даже не одно. Их оказалось три. Но радости эти дары, которые путешественники все же решились принять от Грядущих, не принесли. Это стало проклятьем или, скорее, извечным ярмом, повисшим над тремя тогда ещё молодыми мужчинами.
Долг перед человечеством. Долг перед Грядущими.
Именно из — за этого они напропалую врали всем вокруг: врали близким, врали своим учителям, врали сами себе, говоря, что все это им привидилось. Дары Грядущих напоминали, что все это было взаправду. Дары и члены экипажа «Арго», приходившие к ним в самых страшных кошмарах даже через столько лет. Один из этих кошмаров не так давно предстал перед Флегием в Круге Испытаний, выуженный из сознания Райберга молчаливым разумом Кродхи. Месяцы допросов любых степеней; литры препаратов, пропущенные через кровь и плоть троих, не возымели результатов — они были верны своей идее. Они не раскрыли правды. Не раскрыли источник даров. Не стали испытывать людей на прочность, ведь человек так слаб в своих желаниях. Они хотели защитить, хотели изменить человечество.
Быть может, то, что не удалось сломить суровой правде Выживания, удалось изменить времени. Сначала Джуд, словно обезумевший феникс, решил сгореть, подпалив вместе с собой всю зловонную, озлобленную свору, именуемую человечеством. Теперь не было уверенности и в Айзеке… Он что — то темнил, его старый друг, и даже дар, полученный от грядущих, не смог помочь Великому Отцу разгадать эту тайну. Флегий мог познать и понять любое существо, но он не смог постичь замыслы Айзека Райберга. Его друг изменился, будто бы превратившись из пастыря, за которым должно было пойти человечество в сторожевого пса. Эпос защищал своих соплеменников от всех видимых угроз, забыв, что главная опасность подстерегает людей внутри них самих.
Флегий вздохнул, наблюдая как серебристый корабль бесшумно стартовал, не подняв даже ветерка. Дар, который Грядущие преподнесли Айзеку, был безупречен. Корабль, который однажды вернул трёх друзей из центра галактики, улетал, и Флегий был уверен, что больше никогда его не увидит. Как не увидит он и старых друзей. По крайней мере в этом мире.
Не успел Флегий отойти от посадочной платформы, как центр слежения доложил, что разрешение на спуск к планете запрашивает ещё один борт. Крохотное судёнышко — что — то среднее между спасательной капсулой и лёгкой яхтой, требовало разрешения на посадку. Коды доступа подтвердили — один из корректоров возвращался домой. У корабля не было той грации, с которой только что пределы Кродхи покинула серебряная скорлупка Вергилия. Главным достоинством этой посудины было то, что она все — таки смогла доставить единственного члена экипажа на поверхность. Не дожидаясь полного раскрытия трапа, тот спрыгнул из люка в шлюзовой камере и побежал навстречу Флегию. Его глаза горели. Он был опьянён победой и радостью. Он вел себя не как флегиец…
— Отец, возрадуйся! Я несу благие вести!
Обросший, покрытый многодневной щетиной мужчина подошёл к Флегию и упал на одно колено.
— Отец, я все сделал. Грядущие будут довольны!
— Все — потом, Таэр. Потом. Сначала мы тебя очистим от лишнего, — Флегий поднял вернувшегося домой сына и повел ко входу в подземную часть аванпоста. Лестница Забвения ждала. За время пути он бросил трясущемуся от возбуждения Таэру лишь одну фразу. Вспомнив, как с Айзеком буквально на несколько часов разминулся корабль Джуда Лайтберина, Флегий, сам того не зная, повторил слова своего старого друга:
— Вселенная чертовски мала, когда ей это нужно…
Глава 6. Часть 1. Аокигахара
Зрение и другие чувства пришли не сразу. Первым, как всегда, было обоняние. Разум Киллиана, витавший в бескрайней пустоте великого
