Куски мяса были перевёрнуты подрумянившейся стороной вверх. Райберг наклонил блюдо, принявшись поливать мясо собравшимся в одной стороне железной чаши маслом. Через пару минут настала очередь ещё двух кусков, которые заняли свое место на железном блюде под возглас Айзека:
— Марш на сковороду.
Процедура, уже проделанная Эпосом с двумя, как он выразился, «стейками», повторялась. Айзек продолжал вершить свое кулинарное представление.
— Мир — тихоня показал моему другу, вернувшемуся вместе со мной и Джудом из той треклятой экспедиции, свои возможности. Ты их даже видел.
Киллиан молчал, не в силах сконцентрировать свое внимание на разговоре. Дымящиеся, исходящие соком куски мяса приковали к себе все его внимание. Айзек перевернул их в последний раз, продолжив поливать маслом:
— Запамятовал где? Ну так я напомню. Учеников моего друга редко зовут выходцами с Кродхи. Да и название этой планеты мало кто знает. А вот про флегийцев слышал каждый.
Слово резануло слух Киллиана, как нож, которым Таэр орудовал в Лабиринте. Айзек выложил оставшееся мясо на блюдо и, разрезая его на тонкие порционные полоски, улыбнулся:
— Припомнил? Тогда, в предсмертном бреду, ты что — то не сыночка Миноса вспоминал. Все флегийца какого — то костерил.
Киллиан насупился:
— Мы — квиты. Это он спасся с «Гулу».
Айзек покончил с нарезкой мяса и взялся за своевременно предоставленную столом бутылку.
— Вам виднее, мой скрытный друг. Может, ещё свидитесь.
Киллиан сглотнуть, а Айзек откупорил прозрачный сосуд зубами и плеснул коричневой жидкости на мясо.
— Вселенная чертовски мала, когда ей это нужно, — бросил Райберг и поджёг легко вспыхнувшую жидкость. Голубое пламя окутало мясо и тут же было погашено. Трапеза, состоявшая из двух, как гордо выразился Эпос, «фламбированных стейков», прошла в молчании. Нарушил тишину голос Вергилия.
— Господа эпикурейцы — эгоисты, до вхождения в атмосферу Кродхи пол часа.
***
Жёлтый карлик не спеша скрывался за бирюзово — черной махиной Кродхи. Вергилий следовал на темную сторону планеты — побратима родины нантосов. Потемневший эллипсоид планеты лишь в одном месте был украшен гирляндой огней — маяков. Форпост, некогда заложенный как основание для масштабной колонизации, так и остался единственным обжитым местом на всей планете. Дом флегийцев разросся со времен первой волны экспансии, но все так же выглядел песчинкой в бескрайнем море биомассы, которая некогда была единственным обитателем Кродхи.
Обзорный экран капитанской рубки продолжал функционировать, хотя прежде Вергилий предпочитал затемнять его при входе в атмосферу. Датчики, транслировавшие изображение на галопанель рубки, не всегда выдерживали резкого спуска к планете.
— Сэр, осмелюсь доложить, что мне не особо нравится это место.
— Неужели даже твои кибернетические мозги испугались ножичков детей Флегия?
— Пффф. Люди меня мало беспокоят, а вот хозяева планеты… Если бы вы удосужились пораскинуть мозгами, милостивый государь, то заметили бы, что вхождение в атмосферу проходит непривычно легко.
— И? Ты впервые столкнулся с разряженной атмосферой? — Айзек закинул свои неизменные сапоги космодесантника на панель управления.
— Иногда я поражаюсь вашей невоспитанности, сэр.
— Да — да, мы это уже сто раз проходили. Люди — грязные свиньи, не уважающие утонченность искусственных мозгов. Вам пора в профсоюз и все такое.
— Вы не совсем правы, сэр. Не все люди свиньи, а лишь некоторые не особо далёкие представители вашей прелестной расы. И меня, к сожалению, угораздило их повстречать.
— Но — но, завязывай. Что там с атмосферой? — Айзек нехотя скинул ноги на пол, заставив Киллиана улыбнуться. Воззвания к райберговой совести как ни странно возымели действие.
— В том то и дело, что ее нет… Конечно, она не пропала совсем. Создаётся впечатление, будто воздух расступился и пропускает нас.
— Ну, видимо, Флегий хорошо надрессировал зверька, управляющего планетой.
— А что, если зверьку что — то не понравится? Опять мне вас спасать?
— Огромное спасибо, что чуть не аннигилировал меня на Нуллуме, — Эпос отвесил Вергилию поклон. Киллиан же от этих слов неловко поерзал в ложементе. "Меня", слетевшее с губ Айзека, не особо вдохновляло юношу. Райберг почувствовал его настроение:
— Да бог с ним со мной, чуть ребенка не угробил, а ему ещё жить да жить. Плодиться, размножаться… Или чего ему будет угодно. Может, просто… Без размножения, — Эпос хлопнул "ребенка", тело которого после регулярного использования физиокомбинезона все больше обрастало мышцами, по плечу и продолжил, — так что, лучше без таких вот спасений. Мог бы порасторопнее быть.
Изображение на галопанели погасло.
— Конечно — конечно. Именно сейчас этим и занимаюсь. Стараюсь быть порасторопнее, — голос корабельных систем резко изменился, не оставив и следа от привычной чопорной интонации, — посадочное поле подсвечено. До контакта с планетой три, два… Изображение вновь вспыхнуло, и поверхность планеты, только что находившаяся в нескольких километрах, оказалась совсем рядом.
— Дуришь, засранец, — Айзек хотел — было вскочить, но прочувствовав всю серьезность положения, предпочел ухватиться за кресло. Черные жгуты, выстрелившие из опоры ложемента, надёжно приковали Киллиана к его месту. Зловещее дежавю — воспоминание о кресле в кабинете Кор, он, Галлеара — заставило инстинкты мемора встрепенуться. Он попытался вырваться, но, как и в случае с офисом джанкера, все потуги Сивара оказались безрезультатными.
— Один, господа. — Вергилий зловеще хохотнул.
На долю секунды гравитация получила контроль над внутренним убранство судна. Айзек, повинуясь резко упавшей скорости корабля, подлетел на месте, но лишь для того, чтобы отдаться во власть силы притяжения, отправившей его в обратный полет — от потолка рубки к полу. Гневные тирады еще только готовились сорваться с уст Фобоса, а искин уже задумчиво протараторил:
— Гравикомпенсаторы что — то барахлят.
Айзек, широко расставив руки, оттолкнулся от пола и утер багровые капли сочившиеся из разбитой губы.
— Сочтемся, железяка.
Ремни ослабли, позволив Киллиану, все же избежавшему приступа клаустрофобии, подняться. Голос корабля из четкого поставленного стал приглушённым, словно передаваемый каким — то дрянным приемником. Вергилий проскрежетал:
— Уважаемые пассажиры, приносим извинения за некоторые трудности во время полета. Наш экипаж брошен на устранение неполадок. Время прибытия в пункт назначения: двадцать шесть часов пятьдесят пять минут по местному времени. Температура за бортом: двадцать пять градусов по Цельсию. Спасибо, что пользуетесь услугами нашей компании. Приятного отдыха.
Экран вновь включился, продемонстрировав людям посадочную площадку. Стандартный аванпост человечества из металлобетона и псевдопластика был погружен во мрак. Лишь дорожка, ведущая ко входу в подземную часть жилища флегийцев, была подсвечена плеядой огоньков. По дорожке шли двое. Закутанные в балахоны фигуры хоть и имели внушительные размеры, обладали ярко выраженными очертаниями человеческих тел. Тел, не облаченных в скафандры или какую бы то ни было интеллектуальную броню.
— Так, Верг, подготовь два лёгких скафандра и выуди из каргоотсека слот н437.
— Я могу списать этот приступ фамильярности на нервозность обстановки, — жеманно
