Не спеша, словно вспоминая, как это — ходить, мемор поднялся на ноги, опираясь на протянутую Айзеком руку. Посмотрев на свое подспорье, Киллиан заметил изменения, произошедшие с обликом Эпоса за время, пока он находился наедине с самим собой. Привычный комбинезон Фобоса сменил строгий деловой костюм. Ткань пепельного цвета с темным отливом, белая, возможно даже не синтетическая рубашка и черные запонки в форме семиконечной звезды диссонировали в голове Киллиана с привычным образом Эксперта по экстренным ситуациям. Похоже, и сам обладатель костюма не был в восторге от своего нового облика. Райберг, заметив удивленный взгляд Киллиана, чертыхнулся и вышел из медотсека, оставив Сивара наедине с продолжавшимися приступами "восстания плоти".
— Что это с ним?
Киллиан медленно, по слогам произносил каждое слово, чувствуя, что язык, не так давно вновь подчинившийся своему хозяину, в каждую секунду может подвести.
— О, господин Райберг расстроен. Видите ли, молодой человек, Айзек — мастер своего ремесла. Возможно, Экспертов по экстренным ситуациям и стали так называть, исключительно из — за умения капитана находить решения в экстремальных, требующих моментальных действий эпизодах человеческой, да и галактической истории. Если нужно подавить бунт среди обезумевших рудокопов с пояса Дита или отбить нападения кордов — легко, вычислить корреляцию между взрывами смертников в человеческом сегменте космоса и подрывом корвета на Топазе — проще простого, а вот вести кулуарные игры, да ещё имея дело с тардумами, — это для господина Райбергом сродни пытке. Конечно, и место добавляет всему действу дополнительного антуража.
Голос Вергилия сопровождал Киллиана во время приема душа и переодевания. Зловещий комбинезон был заменён на новый. Под чутким руководством искина мемор выстроил программу тренировок и с опаской активировал обмундирование, предусмотрительно приняв при этом горизонтальное положение.
"Ну, если что, хоть не разобьюсь," — Киллиан опасливо улыбнулся собственным мыслям. Ткань начала порождать в его теле приятную дрожь. Мышцы живота и ног словно пронзило слабеньким электрическим разрядом. Это было даже приятно. Корабль все это время разглагольствовал о невозможности дельного диалога с этими пресловутыми тардумами и сокрушался, что они "кого хочешь в гроб вгонять своей бюрократической дребеденью". Были упомянуты какие — то джанкеры, с которыми так же невозможно было найти общий язык. Вергилий рассуждал о нелегкой судьбе Эпоса и надеялся, что Айзеку когда — нибудь дадут отдохнуть, не забыв наградить его верного "оруженосца", то бишь, сам искин. Корабль погрузился в мечты о блаженном отпуске… Искусственный интеллект в своих грандиозных россказнях упустил из виду пару занимательных фактов: Киллиан понятия не имел, кто такие джанкеры, был слабо осведомлён о привычках тардумамов, да и об ожидавшей их планете имел самое скудное представление. Сивар, возможно, и хотел бы что — то переспросить у искина, но поток болтовни корабля невозможно было не то что остановить, а даже прервать — он не давал мемору вставить и слова. Киллиану ничего не оставалось, как осведомиться обо всем у Эпоса. Райберг, как и ожидалось, обнаружился в рубке. Глаза лежавшего в ложементе Фобоса были закрыты. Под тонкой полоской век было видно, как зрачки ходят ходуном, безустанно меняя положение. Губы капитана Вергилия, прикрытые сверху тонкой полоской усов, то и дело, словно от боли, кривились — Айзек вышел в кибер. Похоже, собственные предостережения относительно кровожадных нантосов, которыми кишит виртуальное пространство, Эпоса мало пугали.
"Нантосы — Нантосы… Уничтожили почти весь кибер. Надо же, какие злодеи. Нельзя туда заходить, почти нигде… Мозги расплавить могут или чего похуже. Только что — то не плавят. Вон — сидит преспокойненько, изучает что — то, а уж шуму — то. Прямо будто в человека эти нантосы вселиться могут. Управлять им будут, как марионеткой…" — Киллиан осекся. Картина, промелькнувшая в его голове, ударила под дых его сарказму. Тело Мозгуна, занявшее вертикальное положение, несмотря на крохотную неурядицу в виде отсутствия нижней части тела, встало у Сивара перед глазами. Холодный механический голос, вырвавшийся из намордника техника, начал обретать имя. Имя, прятавшееся в ворохе слухов и небылиц, громоздившихся над истиной. Истиной, о природе самых загадочных и, возможно, самых опасных тварей, с которыми приходилось иметь дело человечеству… Нантосы — таящиеся где — то в йоттабайтах информационных потоков, мифические, где — то даже мистические призраки кибера.
"Никто другой не мог сотворить такое с телом Мозгуна. Вот только зачем им разговаривать со мной? Все равно ведь ничегошеньки не понял." — Этот и десятки других вопросов, словно хищные гады, терзали разум Киллиана, когда Айзек открыл глаза. Судя по недовольному выражению лица, погружение в виртуальное пространство не сильно подняло настроение Эпоса.
— Ну что за дерьмовая система, битком набитая идиотами и скотами?!
Айзек вскочил и, задев Киллиана плечом, убежал в каргоотсек, оставив второго члена экипажа наедине со тьмой космоса, вспыхнувшей на обзорном экране.
— Чего это он?
Вергилий, тихо вздохнув, проговорил:
— Мне кажется, у господина капитана просто комплексы разыгрались.
— У кого? У Айзека — то?
— Ну, знаете ли, молодой человек, по — моему капитан страдает какой — то разновидностью комплекса провинциала. Он терпеть не может свою родную планету, а уж тем более он не хотел ее посещать.
— Айзек родился здесь?
— Вы вроде бы были его фанатом, молодой человек, — Киллиан так и представил себе, как незримый лик искина ухмыляется в этот момент, — а таких подробностей не знаете. Айзек, каким мы его знаем, родился здесь — на Аверитии. Ещё до Возмездия.
Откуда — то из закутков корабля донёсся крик Фобоса:
— Хорош заливать, балабол. Аверития — не моя родная планета. Здесь я начал свою сознательную жизнь.
— Да — да, капитан, я так и сказал.
Киллиан, переваривая услышанное, не сразу заметил, как светящаяся точка, слабо видневшаяся на горизонте, начала стремительно увеличиваться. Чернильный занавес космоса, испещрённый брызгами звёзд, понемногу отступал на второй план, уступая место планете. Почти полностью выкрашенная зеленью Аверития заполняла горизонт. Белые шапки ледников плавно переходили в этом чудном мире в зелень нескончаемых, заполнявших почти всю территорию планеты болот. Бескрайние плантации
