— Господи... — Я содрогнулся, представив себе этот кошмар.

— До сих пор не знаю, как именно случилось то, что случилось. Я вскочил, побежал, не разбирая дороги, объятый пламенем. Кажется, врезался в стену. Упал. И увидел, что надо мной стоит человек. Он вытянул руку, и огонь погас. А вокруг уже не было ничего привычного. Я оказался в другом мире, дышал другим воздухом, и человек, который стоял рядом, дал мне другую жизнь.

— Это был Анемуруд? — спросил я.

Старик улыбнулся:

— Твоё сердце и вправду знает куда больше разума. Да, это был Анемуруд. Он вылечил меня, а потом принялся учить. Я жил один, в хижине в лесу, а он навещал меня поначалу каждую ночь, выходя из растопленной печи. С тех пор, как я освоил язык, он учил меня странно, больше задавал вопросов. Причём, спрашивал о таких вещах, которых не знал сам, и ждал ответа. Помню, как он спросил: «Для чего существует человек?». Я ответил: «Чтобы жить». Он думал над моим ответом не меньше часа, а потом улыбнулся и сказал: «А ты, наверно, прав. И почему мне раньше это в голову не пришло?». Анемуруд на самом деле не учил меня, а учился у меня. Чего-то ему не хватало, и он почему-то решил, что должен это получить от меня, от мальчишки, который знал, что счастье — это чёрствый кусок хлеба, на котором не так уж много плесени... Я же впитывал от него знания о том мире, в котором оказался.

— А как вас зовут? — спросил я.

— Сначала он звал меня Мальчиком. Потом — Юношей. Таким я для него и оставался, ведь он был гораздо старше, чем я. И лишь долгие годы спустя я понял, что сделался Стариком, но так меня называли уже другие люди.

Первого Анемуруд привёл где-то через год после того, как я очутился здесь. Безродный — так он его назвал. Парень родился в деревне, у самых простых людей, но у него начали проявляться магические способности. Родители хотели, чтобы он учился в академии, но Анемуруд поговорил с ним и... не знаю, как, но он убедил его избрать другой путь. Так у меня появился друг.

И этот друг учил меня говорить с природой. Он мог лепить фигурки из камней и научил этому меня. Вместе мы построили ему отдельный дом. А потом, ещё полгода спустя, Анемуруд привёл девочку, которую слушался ветер. Так постепенно начало расти наше поселение. Мы все чему-то учились друг у друга, но ещё большему учились у окружившей нас природы. Мы были... счастливы, как дети, нашедшие кусок хлеба, вовсе не тронутый плесенью.

По мере того, как я взрослел, Анемуруд посвящал меня в свои мысли и планы. Я выяснил всю магическую структуру этого мира, узнал о существовании четырёх кланов, одержимых идеей власти над миром. Не над людьми — людей-то они легко поработили и разделили. А над миром, как таковым. Маги хотели полностью подчинять себе всё. И кланы росли... И рос клан Огня, который был не совсем обычным. Почему?

Старик задал вопрос мне, и у меня возникло необычное ощущение. Мне показалось, что точно так же Анемуруд спрашивал его. Ему было важно услышать ответ от меня.

— Потому что Огонь — Стихия уничтожающая, — сказал я. — Огонь требует жертв.

— Именно, Мортегар. Именно. Жертв требовалось всё больше, иначе Огонь бы иссяк, ведь его силу черпали многие маги. И тогда главам других трёх кланов пришло в голову, что можно уничтожить клан Огня. План казался им безупречным: раньше ведь Стихийных магов не было, и мир существовал. Значит, если уничтожить магов Огня, то и Огонь будет спокойно существовать. Но они шагнули на территорию, о которой не знали ничего... Лишь Анемуруд, в своей мудрости, смог предвидеть последствия, но рассказал он о них только мне. И, наверное, Мелаириму.

— Мелаирим тоже был с вами? — быстро спросил я.

Старик покачал головой, отметая такое предположение.

— Они закрыли Огонь, заточили его накрепко в Яргаре. И обрушились на Ирмис — город магов Огня. Маги Огня выступили против них, но быстро обнаружили странное. Они использовали магию Огня, но при этом иссушали, сжигали себя сами. Им неоткуда было брать сил, и их печати черпали силы из их душ. Так пал Ирмис. А потом солнце отказалось восходить над его руинами.

— Как так? — не понял я.

— Солнце — это ли не Огонь? Но и ему тоже неоткуда было взять силы. И тогда Мелаирим совершил свой подвиг. Он подсказал главам кланов приоткрыть вулкан, не убивать совсем магию Огня. Его послушались, и солнце взошло. Потом защиту ослабили ещё больше. Сами стали приносить жертвы Огню — но уже гораздо меньше, чем прежде. Им казалось, что они победили... Но мудрость заключается в знании о том, что в мусоре нет куска хлеба без плесени. Если ты не видишь плесень — переверни кусок. И кусок перевернулся...

— Вырождение, — догадался я.

— Вырождение, — улыбнулся Старик. — Как же запаниковали маги, когда их драгоценные циферки обрушились вниз. Они мнили себя властителями мира, и вдруг обнаружили, что мир смеётся над ними. Страх, Мортегар. Вот что за чувство стало для них главным. Маги стали бояться и хватались за все подряд соломинки, чтобы сохранить свою власть. А мы — мы продолжали делать то, что делали. Жили, учились жить и учили жить. Находили безродных со способностями и приводили сюда. Мы росли, мы множились...

— Извините, — перебил я. — Это всё, конечно, очень круто. Но ведь вы, как я понимаю, знали, что Огонь восстанет, и что будет примерно так? Да вы когда ещё намекали!

Старик кивнул. Я кивнул в ответ.

— И вы — просто жили, да? Собрали тут тьму магов и — жили. Не учились воевать, не попытались остановить Огонь, не помогли нам в ту ночь в Дирне — нет. Вы — просто жили.

— Именно так, — подтвердил Старик.

— А чего вы теперь от меня хотите?

— Ты сам знаешь.

— Да, знаю. Мне кажется, я разгадал план Анемуруда. Он хотел уничтожить всю магическую систему, забрать саму идею печатей. Чтобы потом вы — продолжали «просто жить».

— Не только мы, — поправил Старик. — Все люди.

— Ага, ага... Только вот незадача. На Летающем Материке — чёртова тьма боевых магов, но ни один из них не пошевелится, если узнает, что при благополучном исходе сражения лишится магических сил.