— У него есть разум? — неверяще спросила девушка.
— И куда более развитый, чем твой разум, женщина. Впрочем, мой подопечный тоже не может похвастаться наличием особой одарённости в этом плане! — фыркнул дракончик, обдувая Светом и проглатывая мой родовой перстень, немного пожевал его и тут же выплюнул обратно на столик.
Вновь обработав, на первый взгляд, непострадавшее ювелирное изделие потоком Света из пасти, чешуйчатый с жалостью посмотрел на нас, пребывающих в некой прострации от неожиданного воззвания. Воспарив над камином, он метнулся ко мне и врезался в мою грудь, разрастаясь до привычных размеров и оплетая весь торс.
Взяв перстень в руки, я с трудом удержался от удивлённого восклицания — классический камон рода сменился, трансформировавшись в узор из четырёх ябанэ (оперение стрелы). Камон моего знаменитого прадеда — Хаттори Хандзо.
— У тебя странные секреты. Ты сам до конца не знаешь их содержания. — помолчав, проронила стоявшая позади Алекса, прижимаясь ко мне сзади и пуская свои ладони в путешествие по линиям рисунка. — Ты и сам очень странный, Леон. Или мне всё-таки стоит называть тебя Кеншин?
Воспоминание обожгло меня холодом, точь в точь, как и её вопрос в тот поздний вечер…
Прогнав смутное видение, прочь, я вернулся в реальный мир. К насущным проблемам и заботам. Иллюминатор упрямо утверждал — посадка завершена, и княжеский самолёт прибыл в аэропорт Ханэда. Рыжий нетерпеливо ёрзал в своём кресле. Его слегка помятый деловой костюм вполне отвечал требованиям того места, куда мне было необходимо направиться в первую очередь. Там, в отличии от прочих мест, было хотя бы отчасти безопасно и имело смысл взять его с собой, раз уж не смог избавиться.
Порывисто поднявшись с кресла, я расправил складки плотного зимнего кимоно, прикоснулся к рукояти танто и спокойно выдохнул, ощутив его успокаивающие вибрации. Клинок щедро делился со мной своим спокойствием…
— У нас мало времени. Если ты ещё раз вытворишь что-то подобное, я тебя отправлю обратно в почтовой обёртке. Понял?
— Так точно, мон женераль! — отрапортовал друг, вскакивая и вытягиваясь во фрунт.
— Неисправим. Но хоть что-то в этом мире остаётся неизменным. — сокрушенно покачал я головой, и направился к выходу.
Порыв холодного зимнего ветра в лицо не помешал рассмотреть выстроившихся у трапа гвардейцев рода Хаттори во главе с Тарао Мицухиро. Шесть десятков бойцов в чёрно-золотых "Ронинах" выстроились в коридор, терпеливо ожидая моего сошествия на родную землю.
Спокойно и медленно, шаг за шагом, я спустился по трапу и приблизился к неподвижному командиру Тарао. Его поклон совпал с моим — необходимая дань уважения тем, кто отстаивал интересы рода в моё отсутствие. Но командир превзошёл все мои ожидания…
С громким лязгом, абсолютно синхронно, все шесть десятков гвардейцев рода Хаттори преклонили колено.
— Дом ждёт, господин. — радостно произнёс Тарао, повторяя движение бойцов. — Дом ждёт…
Глава 15 Танцы на снегу
***
Тайга встретила её приглушённым шумом ветвей и едва слышным, полусонным бормотанием вековых елей, что сплошной чёрно-зелёной стеной провели границу между редколесьем и буйной чащей. Преступив её, человек попадал в дебри великой тайги, ограничить которую могли лишь изменчивые волны морей и непоколебимые горные хребты.
— Мы рады тебе… Рады… Тебе… — сквозь сон шептали дремлющие исполины. — Старая кровь… Рады…
Тайга не ставила ей преград — переплетённые и усыпанные мириадами игл ветви на несколько мимолётных мгновений словно разошлись в стороны, пропуская тонкий девичий силуэт и смыкаясь за её спиной. Но снег на них так и не был потревожен, от чего у наблюдавших за девушкой людей сложилось очень странное впечатление об увиденном.
— Ты её видишь? — неверяще спросила Алла, часто-часто моргая и пытаясь избавиться от наваждения, и пожаловалась: — У меня визор барахлит!
— С твоим визором всё в порядке. — отмахнулся её муж, не спуская напряжённого взгляда с непроницаемой стены из хвойных ветвей. — Она что-то сделала. И это никак не относится к привычным для нас "техникам". Леон пробыл у кочевников едва ли сутки и сумел сделать правильные выводы. И даже придумал правдоподобную сказку для меня и Сяо. Вот засранец, мне же он мог хотя бы намекнуть!
В его голосе звучали обиженные интонации, хотя на самом деле Геннадий не испытывал подобного чувства, хорошо понимая какую важность и цену имела информация о народе Э'Вьен и его особенностях.
— Аля, мы не наделали глупостей, доверившись малознакомой девчонке? — поинтересовался он после небольшой паузы, неохотно поворачиваясь к тайге спиной. — Что она тебе обещала?
— Илана обещала помочь Леону. Упирала на древние знания, способные уберечь нашего остолопа от неприятностей. — невнятно произнесла Алла, снимая с головы "глухой" тактический шлем с т-образной прорезью цифрового визора. — Чёртовы помехи! У меня картинка рябит!
— Тебе не показалось. Она действительно просочилась в чащу, словно нематериальный дух. Последние несколько шагов Илана даже следов на снегу не оставляла. — успокаивающе улыбнулся её муж. — Не припомню, чтобы ты проявляла подобную доверчивость. Почему ты встала на её сторону?
Раздражённо отшвырнув шлем, напичканный дорогой и бесполезной электроникой, Алла отвернулась от него, плотнее натянула вязаную шапочку, поправляя выбивающиеся из-под воротника длинные рыжие волосы. Её молчание подозрительно затягивалось…
— Я проверю снегоходы. А ты подумай над моим вопросом. Вдруг нам стоит догнать её и… помешать применению таинственных древних знаний? — недовольно пробурчал Гена, так и не дождавшись ответа, и отошёл.
Его шаги звучно приминали снег — хрустящая корочка наста не выдерживала натиска подошв зимних военных ботинок и веса их носителя. Носитель проваливался чуть ли не по колено, тихо матерился себе под нос и продолжал идти, порождая в лесной тишине всё новые и новые аккорды человеческого шума.
Алла молчала, не спуская глаз с тёмного массива заслонивших ушедшую девушку хвойных гигантов. Тайга отвечала ей взаимностью, предпочитая не вмешиваться в мысли женщины, что безуспешно пыталась отыскать рациональный и логичный ответ на вопрос мужа.
Её доверие к малознакомой девушке, что несколько дней назад неожиданно оказалась на пороге её дома, имело истоки в сердце — в любящем, добром и по-домашнему тёплом женском сердце, предпочитавшем чувствовать, а не размышлять. И сердце подсказывало ей, что та самая девица не желает её названному сыну зла, пусть и является его заложницей…
— Не подведи меня, Илана. Не подведи… — шепотом попросила Алла, поворачиваясь туда, где её муж уже возился с двумя снегоходами, взятыми в аренду для спонтанной вылазки в лес. — Гена! Ну что ты там ковыряешься с видом академика? Не трогай, ещё сломаешь!!!
— Отстань от меня, женщина! Я совершаю чисто мужской ритуал, суть которого тебе не понять! Лучше принеси мне термос с чаем!
Отголоски их шутливой перепалки достигли слуха Иланы даже несмотря на то, что она успела довольно далеко уйти — её невесомая и летучая поступь и в самом деле не оставляла следов на снегу —
