Бедра Лео задвигались подо мной, я почувствовала тепло от наслаждения его близостью и стала шептать ему об этом, пока наслаждение не усилилось так, что я закричала от радости.
После этого я лежала на груди Лео в забытьи от счастья и слушала его голос, рассказывающий, мне о своей любви. Наконец, Лео повернулся набок, уложил меня рядом с собой, у самого сердца, и накрыл нас обоих одеялом. Только тогда я вспомнила и сказала:
— Лео, но у меня же нет сестры.
Слишком поздно, он уже заснул. Я закрыла глаза и тоже собралась спать.
Меня разбудил свет, упавший мне на веки, когда занавески отодвинулись. Я подняла голову как раз тогда, когда мистер Уоллис повернулся лицом к кровати. Мы оба оторопели от неожиданности, а затем, я зарылась поглубже под руку Лео. Мистер Уоллис восстановил самообладание и спросил обычным голосом:
— Мой лорд, мне сказать Берте, чтобы она принесла чай для ее светлости сюда?
— Спасибо, Уоллис. Впредь пусть она приносит чай нам обоим, потому что ее светлость теперь будет спать здесь.
— Непременно, мой лорд, — я услышала, что шаги мистера Уоллиса направились к двери.
— Ах да, Уоллис — не возвращайся сюда. Этим утром я оденусь сам.
— Непременно, мой лорд.
Когда я услышала звук открывающейся двери, Лео окликнул:
— И скажи миссис Картер, чтобы задержала завтрак — мы сегодня встанем поздно.
— Непременно, мой лорд, — дверь осторожно закрылась.
С горящим лицом я высвободилась из объятий Лео.
Оно запылало еще больше, когда я увидела, что моя ночная сорочка, валяется на полу у кровати, там, куда ее бросил Лео, прямо на куче его одежды.
— Что же подумал мистер Уоллис? — в ужасе воскликнула я.
— Даже и представить себе не могу, Эми, — Лео лениво потянулся и привлек меня к себе.
— Я вправду перейду в твою спальню?
— В нашу спальню, — поправил меня Лео. — Да. Когда я ехал ночью из Белинга, то решил, что ты совершенно права — нам пора экономить на стирке. Ты можешь поставить свой туалетный столик вон к той стене, — указал он. — Тогда я смогу лежать и смотреть, как ты прихорашиваешься.
— Я не...
Его губы заставили меня замолчать. Когда я отстранилась, он сказал:
— Поцелуй меня еще раз, Эми. И еще — «Da mi basia mille».
— Это, греческий?
— Нет, латынь. Означает — дай мне тысячу поцелуев. Это будет как раз до обеда. Ммм...
Когда он прервался, я спросила:
— Зачем ты приказал Уоллису задержать завтрак?
— Чтобы должным образом пожелать тебе доброго утра. Иди сюда, — его член в одно мгновение оказался во мне.
— Он гораздо легче входит, если попрактиковаться.
— Ты совершенно права, Эми. Практика — это вещь. Чем больше практики, тем лучше, — в голосе Лео звучали смешливые нотки. — Ох, Эми, Эми...
Позже, я чуть дыша лежала в объятиях Лео, а он гладил мои волосы и целовал мои щеки. Наконец он отпустил меня.
— Я включу воду в твоей ванной и пойду в другую комнату одеваться, — сказала я.
Но едва я надела нижнюю юбку, как Лео позвал меня из гардеробной:
— Я не могу найти свои запонки.
— Вот они, они всегда лежат здесь.
— Надень их мне.
— С одним условием...
— С каким условием, Эми?
— Ты поцелуешь меня за каждую запонку.
Мы целовались, пока вода в ванной не полилась через край. Я смотрела, как Лео развел мыло, намазал лицо и взял бритву. Водя бритвой по щекам, Лео сказал со смехом:
— Знаешь, Эми — я чувствую себя, очень женатым, когда жена стоит передо мной в нижней юбке и смотрит, как я бреюсь.
— Ты женат, очень женат. Лео снова засмеялся.
— Надеюсь, с троими-то детьми, — он взглянул на меня с улыбкой. — И, без сомнения, четвертый на подходе, — я вспыхнула.
Закончив бриться, Лео вытер щеки полотенцем и протянул руки ко мне.
— Иди сюда, Эми. Настало время пятьдесят шестого поцелуя.
Когда он отпустил меня, я сказала:
— Наверное, мы уже приближаемся к семидесятому.
— Чепуха, это был только один — паузы для дыхания не в счет, — Лео положил руки на мои плечи и развернул меня. — Тебе пора одеваться, — легким хлопком по заду он отправил меня в мою спальню.
Он растянулся на моей постели, пока я заканчивала одеваться.
— Ты носишь слишком много нижнего белья, Эми. В следующий раз, когда ты пойдешь к портнихе, я пойду с тобой и выберу тебе что-нибудь новенькое — может быть, одну из тех коротеньких прозрачных вещиц, какую ты надевала на званый ужин.
— Они неприличные.
— Просто невозможные. — Лео хихикнул, а я не нашлась, что ответить.
Я застегнула блузку и села за туалетный столик причесываться. В зеркало я видела, что Лео наблюдает за мной — когда последняя шпилька встала на место, он подошел ко мне, его большие руки опустились мне на плечи. Наклонившись, он поцеловал меня в шею. Затем, его щека прижалась к моей, лицо оказалось рядом с моим. Мы взглянули на два лица, отражающиеся в зеркале.
— Красавица и Зверь, — сказал он нежно и печально. — Зверь навсегда — прости, Эми.
Я быстро повернулась, мои губы отыскали его губы. Мы надолго обнялись.
— Эми, — пробормотал Лео. — Ты — мое солнце, моя луна, мои звезды, мой мир. Как я люблю тебя! — он губами погладил мои губы, затем выпрямился. — Нас, наверное, заждались дети. Пора идти в детскую.
— Да, пора, — живо отозвалась я. — Ты получишь свой девятьсот сорок первый поцелуй после завтрака, в парке.
— Но, Эми, я же не смогу дожидаться его так долго! — засмеялся Лео.
Глава шестьдесят третья
И наконец, она настала, наша пора любви и роз. Когда мы гуляли по розовому парку, все розы, казалось, разделяли нашу радость — их краски были ярче, запахи слаще, а лепестки развернуты шире навстречу солнечному теплу. Я тоже, словно роза, грелась под лучами любви Лео. Теперь между нами не было ни секретов, ни подозрений, ни сомнений, ни страхов — одна любовь. Любовь была в прикосновении его руки, в его голосе — и в наших сердцах.
Мы целые дни проводили вместе — в детской, в парке, в кабинете имения, на домашней ферме и даже на озере. Лео учил меня плавать, а я радовалась ласковым прикосновениям воды к моей голой коже. Кроме того, Лео, начал учить меня и греческому, по вечерам в библиотеке. Как-то я сказала ему:
— Чему мне научить тебя в ответ, Лео? Может быть, вычислениям?
— Не знаю, буду ли я их так быстро схватывать, как ты — греческий. В любом случае, зачем мне возиться с ними, когда у меня есть ты?
— Ну, какой же ты бестолковый!
На лице Лео появилась ленивая, довольная улыбка. Затем выражение его лица сменилось и стало серьезным.
— Эми, самому главному ты меня уже научила.
— Чему
