- Ужас-ссс… - простонал он, лбом прислоняясь к прохладным перилам.
Будь его воля, он бы… А что “он бы”? Устроил бы сцену? Полез бы бить Пасынку морду? Провел бы с дамочкой нравоучительную беседу, что негоже вот так вот?.. Женя безнадежно махнул сам на себя рукой - с каких это пор его стало заботить дела сердечные собратьев по оружию?
Парень еще раз глубоко вдохнул, сосчитал до пяти, выдохнул, и почувствовал, как постепенно успокаивается. Капитулировавший под давлением эмоций здравый смысл робко возвращался на свои позиции.
“Ох уж этот… Крысиас”, - тоскливо подумал Женя. - “Каждый раз я выставляю себя перед ним таким идиотом! И как ему удается выбешивать меня? Прямо хоть валерьянкой запасайся в профилактических мерах”.
За спиной послышались тихие шаги, кто-то осторожно ступил на террасу. Первой мыслью было, что незнакомая красотка решила взяться и за него, раз уж веселье с Пасынком было испорчено. Вот уж тогда точно придется валерьянкой отпаиваться. Женя с опаской обернулся к входу на балкон.
- Я же сказал - я ничего не видел, - повторил он, обнаружив за своей спиной одного лишь Крита. - И вообще, это не мое дело.
- Не твое, - подтвердил воин, и сделал еще один шаг вперед. Он был удивительно спокоен. - Но я уже заметил, что именно в не свои дела ты суешь нос особенно активно.
Еще одно плавное движение, и Пасынок вдруг оказался к нему вплотную. Женя, упершись поясницей в ограждение балкона, не осмеливался поднять взгляд, потому что как нельзя не вовремя вспомнилось, как совсем недавно точно так же стоял перед ним Страт, обжигая висок дыханием.
Сейчас, нависая над перепуганным пареньком, Крит казался даже выше и шире своего напарника. Под гладко выбритой скулой дергался желвак, словно он из последних сил сцепил челюсти, чтобы не накинуться на Женю и не откусить что-нибудь ненужное. Например, голову, которой, по мнению Крита, Женя все равно никогда не думает.
“Скорей бы он уже выдал свою порцию оскорблений и свалил”, - тоскливо подумал парень. Устраивать ссору во время траура ему совсем не хотелось, ради этого он даже был готов смиренно выслушать все нравоучения.
Крит положил руки на перила по обе стороны от Жени, так что шансов сбежать у него не осталось совсем. Пасынок вовсе не собирался так легко его отпускать, а от его невозмутимого взгляда и вовсе становилось жутко.
- А еще я заметил, что тебе нравится подглядывать, - склонившись к самому жениному уху, прошептал воин.
Жене даже не нужно было видеть выражение его лица, чтобы понять намек. И да, теперь он знал наверняка, что тогда при сцене в конюшне он не остался незамеченным. Вот сейчас ему и аукнется…
Конечно, можно было разыграть невинное удивление, но яркий румянец выдал его с головой. Снова в памяти всплыли образы двух прижимающихся друг к другу мужчин со склоненными головами. Затуманенный взгляд Крита, расслабленного под широкими ладонями блондина. Едва слышное бормотание Страта, похожее на урчание большого кота, дразняще шепчущего слова, предназначенные только своему напарнику…
И тут, вместо того, чтобы смутиться, Женя разозлился. В голову ударила смесь обиды, ревности и возмущения.
- А ты бы держал свои гормоны в штанах, - огрызнулся он, и пихнул мужчину в грудь. - Тогда бы и не за чем было бы подглядывать. Пусти.
Крит только усмехнулся и, обхватив его лицо ладонями, придвинулся еще ближе.
Женя был уверен, что если с кем и произойдет подобная сцена, то скорее со Стратом, который был более расположен к демонстрации чувств, в отличие от своего твердокаменного напарника. Поэтому, когда он почувствовал прикосновение к своим губам, первой попыткой было заорать благим матом от испуга, но вместо этого выдал только полузадушенное мычание. Крит держал крепко, не давая возможности вырваться. Да Женя и не вырывался, он просто окосел от невозможности осознать происходящее и замер.
Поцелуй был сдержанным, как и сам Крит. А вот что было совсем неожиданно, так это мягкость и тепло, которое сразу же начало разливаться по коже, где касались чужие губы и пальцы. Это была не демонстрация страсти или власти, а просто… Просто. Так просто и словно само собой разумеющееся. Просто признание. Женя расслабился, успокаиваясь.
А о том, что будет дальше, станет ли все как прежде, или в его отношениях с Критом произойдут кардинальные изменения, которые все запутают и сделают его существование в этом мире совсем невыносимым, он подумает позже.
- О-оо, ну наконец-то! – вдруг послышалось с другой стороны балкона. Женя дернулся в сторону, но Крит продолжал прижимать его к себе.
Страт стоял, едва помещаясь в дверном проеме, и смотрел на них, от радости едва не потирая руки. Бежать было некуда, да блондин вовсе не спешил строить из себя Отелло.
- А я все думал, когда вы разродитесь?
На лице его сияла такая довольная улыбка, будто бы он сам распланировал все произошедшее А Крит только молчал, упираясь подбородком в женину макушку, и Жене почему-то казалось, что тот улыбается. В своей сдержанной манере, одними уголками губ, и, может быть, глазами. Так, как раньше улыбался только Страту.
И вдруг наваждение спало. «Господи, ну какой же я дурак, стою тут и слюни пускаю!» - Женя мысленно хлопнул себя по лбу и резко отстранился. Крит распустил кольцо рук, и теперь можно было беспрепятственно выскользнуть на волю. Женя пулей выскочил с балкона, едва не сбив с ног какого-то официанта, попавшемуся у него на пути.
- Эй, а как же я? - несся ему в спину поддразнивающий голос Страта, от которого у Жени снова запылали щеки.
«Кхм», - осторожно кашлянул у него в голове Ашкелон. – «Мои поздравления. Всех благ и долгой жизни вам…».
«Заткнись!», - мысленно рявкнул Женя. Наверное, глаза у него были яростно выпучены, потому что встречающиеся ему гости и прислуга просто шарахались в сторону. – «Тоже мне, умник нашелся! Тут и так все жутко запутанно, а теперь!..».
«А теперь будет еще запутаннее», - довольно подтвердил маг и добавил, подливая масла в огонь. – «Два лучших воина Темпуса, повязанные на незадачливом мальчишке, постоянно влипающем в неприятности. Они будут заботиться о тебе, защищать тебя ценою своей жизни, и может быть даже – ах! – погибнут за тебя. Муки совести, душевные терзания!.. Как же вы, люди, меня забавляете!».
Маг самым бессовестным образом заржал, и хохот этот звучал у Жени в голове все время, пока он мчался по
