Челюсти зверя, клацнув, клыками проломили её черепную коробку и с хрустом вошли в мозг твари. За пределами галактики был слышен их треск, и как дико пищала она сама, эта космическая тварь, стараясь вырваться из сомкнувшихся в мертвой хватке челюстей.
И вот, наконец, все закончилось и одним звездным посланником на земле стало меньше! Тварь еще раз напоследок дернулась, пытаясь вырваться, но силы уже оставили её и попытки высвободится не получилось. Её волосатые лапки задергались в предсмертной судороге, и волк почувствовал, как его языка коснулось, что-то липкое, соленое и противное, заполнило пасть и начало потихоньку вытекать через зубы на снег, окрашивая его в какой-то непонятный цвет. Тогда, разжав пасть и вырвав из её головы свои клыки, волк отпрыгнул в сторону, готовый в любую секунду отразить нападение, но… этого уже не потребовалось. Космическая тварь была мертва, а её вылезшие из орбит черненькие, маленькие глазки так и застыли, обращенные к звездному безмолвию в соей последней, отчаянной мольбе о помощи.
Когда Коршун очнулся, девица с запрокинутой кверху головой, разодранным в клочья горлом и проломленным черепом уже не шевелилась. Застыв с перекошенным от ужаса лицом, искривленным в зверином оскале ртом, и с остановившимися, ничего уже не видящими глазами, сейчас она мало походила на ту красотку, с которой мужчина не так давно еще собирался провести ночь. Впившись своими ухоженными ногтями в ручки кресла, она смотрела, куда-то поверх экрана, а может быть, и куда-то значительно дальше, туда, куда живые глаза, к своему счастью, заглянуть, не могут. Белая, в легкую полоску, блузка её была вся в крови, юбка тоже. Кровь продолжала еще сочится из страшной раны на горле и стекать узенькой струйкой из правого угла рта несчастной. Кровь была везде; на ней, на креслах, на полу. Коршун тоже весь был забрызган кровью, и все еще никак не мог прийти в себя от случившегося…
Сеанс закончился и в зале медленно стал зажигаться свет
День 2, эпизод 15
Эпизод XV
Проход повернул в сторону, и ребята уперлись в новую дверь.
— Давай, — сказала Лика, — долбай. У тебя опыт уже есть.
— По очереди…
— Смеёшься, что ли? — фыркнула она. — Мне и здесь хорошо, я что, обезьяна какая, на двери бросаться…
— Тихо, — Лорман поднес к губам палец, приказывая замолчать. — Слышишь…
Лика тоже навострила ушки и затаила, прислушиваясь, дыхание.
— Не-а, — выдохнула она, наконец, воздух из легких, — ничегошеньки я не слышу. А что, — она округлила на Лормана свои голубенькие глазки, — что я должна услышать?
Парень жестом попросил её замолчать, и прижался ухом к холодному железу двери.
— Слышу, — прошептал он спустя минуту.
— Что? — так же шепотом переспросила она, стараясь тоже протиснуться к двери, чтобы послушать, что там за ней, родимой, творится, что этот тупой немец слышит, а она, москвичка в седьмом колене — нет!
Лорман поманил её пальцем и, когда она придвинулась к нему совсем близко, в нетерпении подставив ему свое ухо, еле слышно прошептал:
— Мыши скребутся, слышишь?
— Дурак, — отпрянула она, поняв, что снова попалась на его удочку, — кретин…
— И полный идиот, — рассмеялся Лорман. — У меня там еще выпить осталось. Хочешь?
— Займись лучше дверью, — посоветовала Лика. — Больше толку будет.
— Думаешь?
— Знаю.
— Я метро слышал.
— Вот и давай, — девчонка пропустила мимо ушей его признание, — открывай её быстрее и не тяни резину.
— Держи, — Лорман снял с плеча свой портфель и протянул его Лике, а сам принялся возиться с дверью. Та, как и предыдущая, тоже давно заржавела и не хотела открываться, но, памятуя свой первый неудачный опыт, Лорман не спешил её открывать таким же способом, как и первую. Но уже через пять минут ему стало ясно, что если они хотят пройти дальше, то без вышибания последней, здесь, точно, не обойтись. Разбегаться, правда, Лорман не стал, чтобы не рисковать. Ударил ногой с места. Дверь поддалась, но не сильно. Тогда он повторил свою попытку, ударив по ней еще раз, но уже значительно сильнее. Дверь открылась еще больше. С третьего удара проход был свободен.
— Ура-а, — запрыгала и захлопала в ладошки Лика. — Мы преодолели еще одну ловушку, игра продолжается!
Лорман забрал у нее портфель, и ребята двинулись дальше.
— Ну, и где ты здесь метро слышал? — спросила она, когда они уже минут десять топали по узкому коридору.
— Слышал, — отмахнулся Лорман.
— Ври больше, слышал он! Я не слышала, а он слышал, слухач нашелся. Да ты хоть знаешь, какой у меня слух? Я, кстати, музыкалку закончила, если хочешь знать…
«Ну вот, — скривился Лорман, — снова завелась. Теперь будет тарахтеть до самого выхода. Откуда только слова берутся?».
И точно, девчонка еще долго упражнялась в словесности, но он её почти не слушал. Хмель из головы выветрился, и его место там потихоньку заняло растущее беспокойство. Они уже часов шесть или семь кружили по этим метрополитеновским катакомбам, а выход, все так еще и не был найден. «Вот и сейчас, — размышлял он на ходу, — попали в этот чертов ход, а выхода все нет и нет и, черт его уже знает, будет ли он вообще, этот выход. Дернул же меня черт, — ругался он про себя, — познакомится с этой занудой. Сейчас бы сидел на работе и в ус не дул, а не лазил бы здесь по этим канализациям, а теперь, смотри, еще и выкинут, и не посмотрят, что у меня диплом с отличием, и что…»
— Стой, — прервала его размышления Лика, схватив и дернув за руку.
— Чего тебе? — обернулся он.
— Слушай, — улыбнулась она.
— Тебя, что ли?
— Слышишь? — девчонка склонила голову и повела глазками. — Где-то впереди, кажется, поезд прошел… — она замолчала и прислушалась. — Вот…еще.
— Да, — согласился Лорман. Теперь и он услышал, как где-то впереди прогремел состав.
— Я же говорила, что у меня слух феноменальный, а ты не верил, — радостно воскликнула она. — Мне надо было, идти учится в консерваторию…
— А не в метро обходчицей работать, — закончил за нее Лорман.
— Уж лучше в метро работать обходчицей, — парировала она, чем родиться с такой головой как у тебя. Тут слышу, тут не слышу. Она у тебя годится только на то, чтобы ржавые двери открывать, водку пить, и ту не умеет, кашляет и плюётся.
— Твоя умеет…
— Моя голова все умеет, — согласилась она и весело рассмеялась. — Моя голова умница, круглая отличница!
«Круглая дура, твоя голова» — хотел съязвить Лорман, но вовремя одумался.
Ребята ускорили шаг, и за первым же поворотом коридора
