— Я знаю, что с тобой случилось в метро, — Коршун сжал её руки, — и я верю тебе, я знаю, что все, что там с тобой случилось, было на самом деле.

Рита лишь скептически скривилась на это его заявление. Она сама себе уже не верила, а этот верзила…ей верил. Еще одному козлу от неё что-то понадобилось. «Был бы пистолет, — безучастно подумала она, — я бы его пристрелила, честное слово».

— Я тебе ничего плохого не сделаю, — продолжал он убеждать девушку. — В метро погибли люди, понимаешь?

Рита снова кивнула. Чего тут не понятного? Погибли и погибли…

— А ты уцелела…

— Мне тоже надо было? — Коршун снова услышал её голос, и это уже было что-то, появилась надежда.

— Ты можешь спасти других, — Коршун уже еле сдерживался, — понимаешь?

— Мне все равно, — девушка пожала плечами. — Они взамен спасут мою сестру?

— Нет, — офицер оглянулся. Другие полицейские пока к ним не приближались, но это пока… — Сестру они тебе не вернут, но…

— Меня совесть мучить не будет, пусть дохнут…

— Идут, — девица коснулась плеча Коршуна и кивком указала на приближающихся полицейских. — Пора сматываться…

Рита удивленно на неё взглянула, но ничего не спросила.

Коршун поднялся…

— Рита, — предпринял он последнюю попытку вразумить девушку, — если ты не пойдешь с нами, то ты пойдешь с ними. Там тебя точно ждет психушка, с нами же…

— Веселая жизнь, что почти то же самое…

— Не то же.

— У меня нет выбора?

— Похоже, что так…

— Что ж, — она стала медленно подниматься, — уж лучше с вами…

«Сегодня около одиннадцати часов дня — Коршун снова переключился на новости в телевизоре, — при следовании на работу машина премьер-министра столкнулась с большегрузным самосвалом, внезапно выскочившим на дорогу и перегородившим собой путь кортежу…» Глазастая брюнетка спряталась под телевизор, продолжая вести репортаж оттуда. Появились первые кадры дневной аварии на Кутузовском. Изуродованный Мерседес премьера с помятой крышей и капотом торчал из-под белорусского МАЗа… Испуганное бормотание водителя, показания свидетелей, версия прибывшего на место аварии полковника… Потом показали и самого пострадавшего. «У телевизионщиков сегодня день удался, — усмехнулся Коршун. — Футбол, метро, вот еще и этот сюжетик, и окошмаривать ничего не надо…»

Потом они залезли в какую-то чужую машину, которую он ухитрился завести без всяких ключей, спасибо хозяину, и вот уже, скоро как два часа торчали здесь, на этой Богом забытой улице в этой, временем убитой хрущевке, принадлежавшей какой-то Ритиной подруге. Ехать куда-то в другое место та категорически отказалась, но других вариантов и не было, разве что только в одну из двух разбитых квартир, расположенных друг напротив друга… «Восьмерку» они бросили на половине пути, чтобы не светиться и остальной путь проделали на троллейбусе, даже тачку из осторожности не стали ловить. Так вот они здесь и оказались; маньяк-убийца, психопатка и дура крашенная со своей сумкой.

В телевизоре снова показалось смазливое личико глазастенькой, только теперь оно уже вещало о зверском нападении на патрульную машину…

— Кто еще на кого нападал, — огрызнулся Коршун. — Сшибали бы деньги под знаком, до сих пор бы при деле были…

— Вранье все это…

— Что? — не понял он.

— Все, — сказала Рита. Она уже проснулась и сейчас стояла у него за спиной и тоже смотрела последние новости. — Не было там никакого премьера и шофера, я имею в виду того чувака, что в камеру лыбился, тоже там этого не было.

— Потом приехали, — пошутил Коршун.

— Не знаю, когда они там приехали, — Рита достала из свеженькой пачки, валяющейся на обшарпанном журнальном столике, мальборину и закурила. — Только когда я там была, их там не было… И телевизионщиков этих, — добавила она после секундной паузы, — тоже не было.

— Как это? — Коршун был явно заинтригован её таким заявлением.

— А так, — Рита стряхнула пепел прямо на облезлый, почему-то выкрашенный в голубой, из-под которого местами проглядывал уже коричневый цвет, пол. — Этот грузовик, вообще, не куда не ехал. Он стоял на обочине, а шофер спал в кабине, когда в него влетел этот лимузин премьерский.

— А ты там как оказалась?

— Тачку ловила без денег.

— Поймала?

— Если бы поймала, видел бы ты меня… На метро поехала.

— Ты что-то про аварию рассказывала, — напомнил Коршун.

— Он чуть меня не сбил, если бы не грузовик…

— Повезло.

— Мне последнее время, вообще, везет, — Рита сунула окурок в пепельницу. — Подлетаю я к врезавшейся машине, а там…

— Море трупов и ни одного премьера…

— Почти, — согласилась она. — Только трупов там не было, там, вообще, никого не было…

— Не понял?

— А что тут понимать? — усмехнулась она. — Мне все равно верить нельзя…

— Говори.

— Машина была совсем пустая, я имею в виду, что в ней, вообще, никого не было, ни только премьера, но даже и его погибшего шофера, если верить, конечно, правде, что он погиб. Телевизионщики появились чуть позже, засняли аварию и смылись, а Мерседес тут же погрузили на платформу и увезли.

— Не хочешь же ты сказать, что эта машина самостоятельно неслась по городу никем не управляемая.

— Почему же? — девушка обошла кресло, в котором сидел Коршун и уселась в соседнее, такое же старое и дряхлое, как и первое. — Именно это я и хотела сказать.

— А зачем тогда премьера сюда вставили, — Коршун все еще никак не хотел её верить, — ему то зачем это надо было?

— У него и спроси, — Рита потянулась. — Народ же должен знать своих героев в лицо.

— Действительно, — согласился он. — А то его мало так по ящику показывают…

Потом в этом самом ящике стали показывать Коршуна, вернее, его фотопортрет увеличенный и рассказывать теперь уже про его подвиги. Рита так и прилипла к экрану, про неё там тоже рассказывали. Когда новости закончились, в комнате повисла тишина. Музыка, правда, еще играла, но её уже никто из присутствующих не слышал.

— Этот скот хотел меня изнасиловать, — подала она, наконец, голос в свою защиту.

— А ремни, как ты смогла освободиться от них? — спросил Коршун.

— Не знаю, порвались…

— Так просто…

— Жить захотелось, но… — девушка вдруг улыбнулась, — со мной понятно, крыша поехала и все такое, а вот ты как до такой жизни докатился, сколько баб ты вчера прирезал, а? Тебя, что жена бросила?

— Видишь ли, — начал он издалека, — я совсем этого не помню. Такие зверские убийства, а у меня в голове белое поле…

— Ага, как же…

— Должен быть мотив, — продолжил он свою мысль, а его нет.

— Психам мотив не нужен, — рассмеялась она, — по себе знаю… Бритвой по горлу и в колодец… Я думаю, что это у тебя гены предков проснулись и заговорили. Но ты не расстраивайся, для меня это только плюс, такая теперь охрана, только вот немножко жутковато… Я, если честно, первый раз так близко с маньяком сталкиваюсь, нос к носу, да еще в отдельной квартире.

— На себя посмотри.

— А ты не путай божий дар с яичницей, — отрезала она. — Я действовала осознанно и все, в отличие от некоторых,