Был такой момент, когда создалось впечатление, что в гостиной собирались новые девушки – больше четырнадцати, они занимали пустые стулья и оставшиеся местечки на диванах, а когда больше некуда было сесть, девушки стали сбиваться вокруг пианино, выстраиваться у стеллажа, на который подавались напитки, занимать любое свободное место. Позади всей толпы мне даже привиделась молодая версия моей мамы, настолько низкая, что казалась стиснута двумя плечами, но это всего лишь прикрепленное к стене зеркало в золотой раме, быстрая вспышка моего собственного отражения. Я казалась себе такой счастливой, такой живой.
Я, наверное, должна была понимать, чего от меня хотели, почему меня приветствовали с таким энтузиазмом, какой круг я закрывала, будучи последней. Полагалось, я это знала, потому что мама должна была мне рассказать.
Поэтому я притворялась, будто знаю. Решила, рано или поздно все прояснится.
Когда вынесли свечи и вечеринка переехала в сад, я последовала за толпой, не понимая, что происходит, но желая проглотить свои вопросы. Мисс Баллантайн вывела процессию за дверь, спустилась по лестнице, вышла за высокие ворота на тротуар, а потом завернула в другие ворота сбоку от дома, где было темно и странно пахло – как дома. Этот частный сад был закрыт от соседей и туристов. Здесь, под открытым небом, сказала она, мы принесем дань уважения.
Это скорее напоминало нечто отрепетированное, а не спонтанный выход. Когда мы прошли на огороженную воротами территорию и в темноте встали кругом, я начала что-то подозревать.
Я единственная не знала, что мы окажемся здесь. Моя свеча мерцала. Из-за этого мерцания лица девушек казались мне серьезными, сосредоточившимися, но не озадаченными и неуверенными.
Я отвлеклась на то, чтобы уберечь от пламени растрепавшиеся волосы. В темноте я не могла рассмотреть сад, понять его размеры, увидеть, что в нем посажено, есть ли деревья и насколько они высокие. Я ощущала запах растений, чувствовала, как меня окружает их неприятный удушливый жар. Вместо асфальта под сандалиями оказалась мягкая упругая земля. Небольшие точки света от наших свечей покачивались и порхали в ночном воздухе, точно мотыльки.
Мисс Баллантайн хлопнула в ладоши, и все притихли. Драгоценности на ее пальцах сверкали, когда на них попадал свет пламени свечи.
– Теперь, когда мы все здесь, – произнесла она, и я почувствовала, как она кивнула в мою сторону, хотя едва заметила это движение, – и когда она пробудилась и слушает, мы попытаемся вызвать Кэтрин, понять, чего она от нас хочет, как мы можем ей помочь и позволит ли она уйти тем из нас, кто этого хочет.
Рядом со мной кто-то забормотал, эти слова вызвали шквал шиков.
Мисс Баллантайн снова хлопнула, и девушки перестали шептаться.
– Сначала приношения.
Я держалась позади, а девушки по очереди подходили к темному месту в центре нашего круга. Казалось, они оставляли на каменном возвышении какие-то предметы, шепотом произносили слова и благодарили. Я не могла разобрать слов и вроде заметила блестящую монетку, сувенирное желтое такси, конфетное ожерелье и брелок-открывашку для бутылок.
Вскоре настала моя очередь, но никто меня не предупредил и не подготовил к такому.
– Что мне делать? – шепотом спросила я у стоящей рядом девушки. Это была Гретхен, которая лишь толкнула меня вперед. Мисс Баллантайн тоже поторопила меня жестом, и я встала в центре в окружении остальных. Нашла камень и положила на него руку, прикасаясь к подношениям.
Подавшись вперед, я заметила в земле рядом с камнем темную дыру. Но не чувствовала и не видела дна. Свет от свечи был слишком тусклым.
У меня не было карманов или сумки. При мне оказалась лишь расческа, которую я украла в гостиной – и, возможно, не стоит ее доставать, возможно, днем я пожалею об этом, но ничего другого не оставалось.
– Простите, что взяла ее, – прошептала я в темное пространство у своих ног, будто Кэтрин меня слышала и могла понять.
Последовала тишина, а за ней какое-то бормотание, но никто не выразил неодобрения. Я ступила обратно в кольцо свечей, расческа больше не щекотала талию. Я чувствовала себя пустой.
– А теперь послушаем, – объявила мисс Баллантайн. Она закрыла глаза, и на ее веках затанцевало пламя. Оно затанцевало на веках у всех, кроме меня, так как я не закрывала глаза. И тут я заметила напротив еще одни открытые глаза – Моне.
Другие прислушивались. Жильцы и мисс Баллантайн прислушивались, а мы с Моне делали вид, но нечего было расшифровывать, нечего переводить, нечего слушать. Тишина окутала сад, словно по ту сторону ворот не было никакого города.
Через некоторое время мисс Баллантайн вздохнула, значит, время прислушивания закончилось. Ее тень казалась омраченной, более тонкой и более сгорбленной, чем прежде. Она ждала, что перед всеми нами заговорит призрак? Выступит для нас?
– Я прошу прощения, – сказала она. В голосе сквозило разочарование. Теперь пламя ее свечи держалось от меня подальше – словно старалось вообще не прикасаться.
Бормотание. Бурчание. Несколько тихих жалоб. И вот мою руку сжимает другая – не знаю чья, – словно меня надо было успокоить.
– Спасибо, – сказала всем нам мисс Баллантайн. – Спасибо, что попытались. Прошло точно восемнадцать лет, здесь появилась мисс Тремпер, и я подумала… Но ошиблась. – Она замешкалась и продолжила тише. – Она покажется нам в другой раз.
Она задула свечку. Девушка с веснушками – она стояла сбоку от меня, а я и не заметила – повторила за ней, выдохнув с силой.
Восемнадцать лет, сказала мисс Баллантайн. Тем летом моя мама жила здесь и, вероятно, точно так же стояла в кругу со свечой и прислушивалась к мертвой. Этим она тоже не подумала со мной поделиться.
Круг разошелся. Магия, будоражившая нас в гостиной, побуждавшая пить и танцевать, вне дома сошла на нет. Я больше не была особенной. Мисс Баллантайн направилась к воротам. Девушки последовали за ней, и в саду остались всего несколько человек. Что должно было произойти? Почему мне казалось, будто я всех подвела?
– Нам идти в дом? – спросила одна из девушек. – Почти полночь.
– И все? Все закончилось? – сказала другая. – Мисс Би?
– Она ушла, – впервые заговорила я.
Сад раскинулся между зданиями, а прямо над ним – ночное небо. Очертания крыш на мгновение стали неровными, как горы, и это было мне знакомо, это я знала. Я могла закрыть глаза и мысленно перенестись туда, откуда начала свой путь, но не хотела этого. Отказывалась.
– Какой вообще в тебе смысл? – прокричала из темноты какая-то девушка. – Я думала, ты пришла не
