Как он и ожидал, всего через два квартала приора вновь появляется в зеркале заднего вида. «Какие мы настырные», — оскалившись в ухмылке, думает Вадим. — «А как вам это?» Останавливаясь прямо под мигающим жёлтым светофором, он в последний момент срывается вперёд. Скрип колёс, агрессивный звон клаксонов, и Вадим оставляет перекрёсток позади. Пока преследователи остаются целую минуту торчать на одном месте, он использует любую возможную щель в потоке, чтобы уехать как можно дальше и затеряться в лабиринте города. Вместе с этим смотрит по сторонам — вполне вероятно, сосредоточившись на одной машине, он мог не заметить второй хвост.

Через пару кварталов, Вадим получает вопросительное сообщение от Карины по поводу опоздания «на кофе». Он не отвечает, делает широкую петлю вокруг её дома и заезжает во дворик, окружённый старыми многоэтажками. Поплутав, прячет машину в самом невзрачном месте, подальше от случайных глаз — за древним фургоном, который уже пару лет не трогался с места. Переждав немного, убеждается, что потерявшийся хвост так и не может найти его. С такими лохами ему даже скучно как-то. Всего две уловки и всё, он скрылся. От бандитов, выросших в девяностые, Вадим ожидал гораздо большего.

Выкрутив паранойю и подозрительность на максимум, он идёт к Карине уже известным маршрутом, всматриваясь в лица прохожих и анализируя каждую встречную машину. Он торопится к ней, уже предвкушает грядущий секс, как оголодавший студент скорый ужин. Ему не терпится овладеть ею. Эта мысль с каждым пройденным метром всё сильнее захватывает его разум, но он всё ещё сохраняет самообладание для контроля над обстановкой.

— Ты задержался, — открывая дверь, недовольно подмечает Карина вместо приветствия.

Не слушая её, Вадим врывается в квартиру и заталкивает девушку обратно, быстро захлопывает за собой дверь. Он тут же впивается в губы Карины поцелуем и прижимает её к стене, на ходу стягивая с себя туфли. Ещё утром он был не против снова стать послушным мальчиком в её руках, но после слегка пощекотавшей нервы погони передумал. Его желание слишком велико, чтобы отыгрывать роль послушной куклы с настоящим членом. Краем разума он отмечает, что на ней лишь растянутая футболка. Запустив руку под неё, находит полное отсутствие белья. Обхватив его ногами и не разорвав поцелуй, Карина хватается за косяк дверного проёма и подтягивает Вадима в сторону спальни. Поняв намёк, он идёт туда, одновременно не прекращая сжимать её задницу.

Толкнув спиной дверь, валит девушку на кровать и вдавливает её в матрац своим телом. Через минуту поцелуев Карина изворачивается и бойцовским приёмом меняется с ним ролями, оказываясь сверху и усаживаясь на сдавленную тесными брюками плоть. Вадим не против, ведь так у него свободны руки, на которых почти моментально защёлкиваются наручники у изголовья кровати.

— Что… какого чёрта?! — рычит Вадим, дёргая руками и шипя от боли в запястьях. — А ну отпусти меня! — агрессивно требует он, предпринимая очередную попытку, убеждаясь в надёжности оков. Эти игры — последнее, чего он сейчас хочет. — Карина!

Карина широко улыбается и беззвучно смеётся, убирая свои волосы назад.

— Попался! — шепчет она и закусывает губу. Вадим дёргает тазом вверх. — Ох! — едва не свалившись с него, стонет девушка.

— Чем дольше ты тянешь, тем больнее будет твоей заднице! Завязывай! — ещё разок подкинув её в воздух, настойчиво кричит он. — Гонг! — выкрикивает старое стоп-слово, которым никогда раньше не пользовался — а вдруг поможет? Достав откуда-то клубок чёрной ткани, Карина ловко запихивает его Вадиму в рот, обрывая поток ругани. Значит, стоп-слово устарело, а раз так — бедная её пятая точка. Тем временем в придавленном её телом паху ноет так, что Вадим начинает переживать за сохранность органа. Ему хочется поскорее погрузиться в неё и успокоить изнывающую плоть.

— Чшш… — приложив палец к губам и склонившись к нему, шепчет девушка, а затем прикусывает его за подбородок. Игнорируя злые, но беззвучные подёргивания, она расстёгивает на нём рубашку, не переставая издевательски елозить на одном месте. Вадим случайно замечает, как на её лице на миг появляется испуг — видимо, заметила боевые шрамы. Он даже надеется, что след от операции на грудине остудит её пыл, но куда там: вместо этого Карина, наконец, перестаёт сдавливать его член и спускается ниже.

«Твою ж мать», — стонет Вадим в кляп, откидывая голову назад и наслаждаясь первыми мгновениями ласк. Погружаясь в удовольствие всё глубже и глубже, он неожиданно теряет его и открывает глаза, с негодованием смотря на партнёршу. Карина встаёт над ним, языком слизывает слюну с губ и медленно, чертовски медленно для Вадима стягивает с себя футболку с истёршейся надписью «KISS», обнажая великолепное тело. От увиденных изгибов Вадим ловит разряд ниже пояса и мычит, всем своим видом демонстрируя поощрение её действий, лишь бы она ускорилась.

Одновременно он чувствует неловкость из-за своего положения: он в наручниках, в распахнутой рубашке и со спущенными штанами, а над ним сногсшибательная красотка с огненными волосами. Вадим уверен — умей она источать феромоны, вся комната была бы переполнена сексом. Он хотел провести их общее время по-своему, а выходит как всегда — по её правилам.

Карина возвращается в исходную позу и медленно усаживается на него, опираясь о его грудь и Вадим оглашает комнату сдавленным мычанием сквозь кляп. Затем она приподнимается и начинает неспешно двигать тазом вниз и вверх, заставляя Вадима стонать от наслаждения и бездействия одновременно.

***

— Откуда он? — устроившись у него под боком, спрашивает Карина и проводит пальцем по вертикальному шраму на его груди.

— Пуля калибра девять-девятнадцать не смогла пробить бронежилет, — любовно поглаживая настрадавшуюся пятую точку девушки, спокойно отвечает Вадим, вспоминая своё предыдущее дело до Ани. — А вот грудину раздробила — пришлось собирать заново.

— А это? — она осторожно тянется к шраму на левом предплечье чуть выше перевязки.

— Тот же день, попал под дружественный огонь из ПП. Получил две сквозные дырки, — о том, что едва не истёк кровью по этой причине, Вадим решает промолчать. Вместо этого наслаждается мягкостью и теплом Карины. Запястья ноют, но кое-чья попа, как и было обещано, тоже не осталась без наказания. Карина словно изначально напрашивалась на соразмерный ответ своей выходке, и, судя по её улыбке, осталась вполне довольна. — После того дня я ушёл из охраны и пересел за мониторы. Скука страшная, но родные были довольны.

— Но ты вернулся.

— Вернулся.

— Ты правильно сделал, что согласился присматривать за девушкой. Семейка у неё та ещё. Кроме тебя и сестры у неё никого.