Дождь стремительно усиливается. Уже через минут иссохшая земля покрывается лужами, не успевая впитывать долгожданную влагу.
Когда до припаркованной у дороги машины остаётся всего ничего, Соня нервно хлопает Вадима по плечу, который всматривается себе под ноги и не смотрит вперёд. Он поднимает голову и по траурной одежде узнаёт в паре метров перед ними того самого одиночку, виденного ранее. Но куда сильнее его цепляет лицо ссутулившегося человека, без зонта стоящего прямо под проливным дождём так, словно непогоды и нет вовсе. И даже неухоженная борода не мешает узнать его личность.
— Уй! — пищит Соня, когда пальцы Вадима впиваются в её ногу от напряжения.
Сергей Радов смотрит прямо на Вадима пустым и безумно уставшим взглядом. На его осунувшемся лице нет ни намёка на эмоцию, зато присутствуют синяки под глазами. Глаза мужчины перемещаются на Соню, и Вадим рефлекторно делает шаг назад, принимая более устойчивое положение. Они снова смотрят друг на друга. Вадиму страшно. Он с сестрой, он безоружен и у него заняты руки. Вадим хочет обернуться и убедиться, что их не окружили, но отрывать взгляд от Радова, чьи руки скрыты за спиной, не решается. Адреналин разгоняет кровь, та стучит в ушах, приглушая собой шелест дождя о листву и стрекот о зонт.
— Осмотрись. Никого больше не видишь? — Вадим использует сестру, когда ничего лучше этого не находит.
— Н-нет.
Вадим напряжённо выдыхает, а Радов улыбается уголком бледных, как и всё лицо, губ. Вадим удивляется, что оглядки сестры зарождают в мужчине хоть какую-то эмоцию.
— А кто это?
Радов вновь смотрит на Соню и медленной, тяжёлой походкой начинает подходить к ним, словно промокший до нитки пиджак на нём весит в сотню раз больше. Одновременно он вытаскивает руки из-за спины. Вадим снова дёргается, однако Радов спокойно демонстрирует ему пустые ладони и останавливается в паре шагов перед ними.
Он безоружен, а вокруг никого. Вадим в замешательстве. Радов узнал его, в этом нет сомнения. Вадим отказывается верить, что они встретились на кладбище совершенно случайно, а сам Радов решил разорвать между ними дистанцию… для чего? Обдумывая десятки и сотни предположений Вадим не теряет бдительность, готовый в любой момент действовать. У него закрадывается чувство, что сам он не особо интересен мужчине перед собой. Радов тепло улыбается Соне.
— Привет, — говорит он, и его голос едва различим на фоне дождя. — Видел тебя в больнице. Рад, что ты очнулась.
— Спасибо, — выдавливает из себя Соня.
— Поправляйся скорее и слушайся брата. За ним ты, как за каменной стеной. Уж поверь мне.
Сам Вадим удивляется такому повороту дел. Не этого, совсем не этого он ожидал! Где осиротевший отец, готовый похитить убийцу всей своей семьи?! Он его не видит. Перед ним лишь пятидесятилетний мужик, потерявший то, что не вернут ему ни бандитский статус, ни деньги. Пожираемый изнутри горем, которое не с кем разделить. Вадим помнит, как Радов выл под дверями реанимации, и видит, что стало с ним теперь. Ему жаль его.
— Что ты хочешь? — беззлобно спрашивает Вадим.
— Ты знаешь, что я хочу, — на миг в глазах Радова, помимо безразличия, появляется презрение. — А я знаю, что ты не выдашь её. Уйди с дороги, Вадим.
Вадим понимает, что слова, больше похожие на угрозу, относятся вовсе не к тропинке на кладбище.
— Я не трону твою сестру, — продолжает Радов, но Вадим не верит ему. — Оставь это дело, пока не стало поздно. Иначе она останется совсем одна. А я очень не хочу это. Подумай.
Радов разворачивается и также медленно начинает уходить, громко шлёпая по лужам.
— Месть не вернёт тебе дочь! — кричит Вадим так, чтобы его услышали даже сквозь ливень.
Радов останавливается.
— Я знаю, — едва слышно долетает ответ.
— Это был несчастный случай! Она не хотела этого! И ты ничего не сможешь исправить! Сдайся! Забудь про Аню!
— Ты защищаешь? Её? — обернувшись, удивлённо спрашивает Радов.
— Аня та ещё заноза в заднице, — хмуро усмехается Вадим. — Но может стать лучше. Дай ей второй шанс.
— У неё был шанс понести заслуженное и справедливое наказание. Теперь я сделаю всё сам, — отрезает Радов и снова уходит.
Вадим в замешательстве. Он может остановить его здесь и сейчас, пресечь все дальнейшие проблемы, но глядя на эту сутулую фигуру, медленно удаляющуюся под проливным дождём, не делает ни одного шага вслед. Придерживая сестру и поглядывая в спину удаляющемуся Радову, он спешит обратно к машине.
— Кто он такой? — спрашивает Соня, пока Вадим торопливо усаживает её в салон и подставляется под дождь.
Захлопнув дверь и заперев машину, Вадим бросается за Радовым. Ливень хлещет по нему, но он не обращает на это внимание. Он хочет догнать его и покончить со всем прямо здесь и прямо сейчас. Заметив очертания машины впереди, меняет маршрут на более короткий и через пару секунд выбегает на дорогу, когда авто устремляется прочь от него.
— Ха-а… Собака… — сквозь одышку стонет Вадим, смотря вслед. Номер на машине отсутствует, однако он всё равно достаёт телефон и звонит Майклу. — Радов только что выехал со Славянского кладбища на серой тойоте камри без номеров, — выпаливает, едва раздаётся голос американца.
— Что? Вы не шутите?
— Какие шутки?! — орёт Вадим, бегом по дороге добираясь до перекрёстка и сворачивая в сторону своей машины, переживая за сестру.
— А где Аня? — растерянно спрашивает Майкл.
— Звоните куда надо. Может, поймаете его.
Вадим сбрасывает звонок и подходит к машине. Сквозь размытое водой лобовое стекло он видит на заднем сидении сестру. Живая и невредимая. Никто её не тронул, пока его не было. Вадим отводит взгляд, не выдерживая чувства вины перед сестрёнкой. Ему хочется выплеснуть эмоции, однако он считает кладбище не подходящим для этого местом. Как есть, промокший Вадим садится в машину и несколько минут не двигается с закрытыми глазами, чувствуя на себе виноватый взгляд и жуткий холод. Он не переживает за сидение, обтянутое водонепроницаемым чехлом.
— Извини, —
