— Я должен тебя удержать.

— От чего? От неосторожного шага? От ошибки?

— Ошибки, которая может стоить тебе жизни…

— А вам — покоя? — Дженнет тихо ущипнула себя второй рукой, чтобы сдержать свои чувства. — Я все понимаю, мистер Бартон. Отпустите меня! Если я вам действительно больше не нужна, я оставлю вас этой королеве фей. Вы с нею прекрасно подходите друг другу — также мало думаете о чувствах тех, кто рядом с вами! Сожалею, что не могу вернуть вам кольца…

— Кольца?

— Да, кольца. Наша помолвка обошлась без колец, несмотря на то, что ее огласили в церкви, как положено…

— Огласили? — мужчина выглядел таким растерянным, что на него не получалось злиться.

— Да! Я так хотела выйти за вас замуж, сэр Роланд, что после вашего исчезновения уговорила отца Томаса сделать оглашение. Я надеялась, что вы вернетесь, что вы вырветесь из этого круга. Я ждала вас, я была готова ждать год, два, семь лет, всю жизнь до смерти… Но не смогла. У меня не хватило сил жить одной. И я убежала сюда, в волшебную страну, к вам… зря я это сделала. Простите меня.

Она потянулась, желая высвободить руку, но пальцы мужчины сжались на девичьем запястье еще теснее. Девушка попятилась, пытаясь вырваться — и почувствовала, как земля уходит из-под ног. Башмачки заскользили на гладкой прибрежной траве. Чувствуя, что теряет равновесие, Дженнет взвизгнула, хватаясь за Роланда, повисая на нем, и это было до того неожиданно, что сам мужчина покачнулся, и они вместе, схватившись друг за друга, упали в воду.

Девушка закричала, цепляясь за мужчину, но, по счастью, озеро оказалось не настолько глубоким. Окунувшись в воду, они нашарили ногами песчаное дно и выпрямились, судорожно цепляясь друг за друга. Вода доходила Дженнет до груди, но она все равно вымокла с головы до ног. Роланд тоже был мокрым и обнимал ее, поддерживая и не давая упасть. Как хорошо было стоять, прижавшись к его горячему телу! Ах, если бы можно было… Нет.

— Простите меня! Простите, я не хотела, — Дженнет отвернулась, отводя глаза. Взгляд ее упал на ее отражение в воде. В воде была она! Настоящая! В прилипшем к телу платье. С мокрыми волосами… Девушка невольно дотронулась до своего лица — не смыла ли вода с нее чары Айфе? Всмотрелась еще раз в свое отражение — и неожиданно наткнулась на ищущий взгляд Роланда.

— Не может быть!

Он развернул ее к себе лицом. Мокрая рубашка липла к его телу, обрисовывая плечи, руки, грудь. В другое время Дженнет бы засмущалась, оказавшись в кольце мужских рук, но сейчас она лишь прижалась теснее, касаясь его грудью, ладонями, всем телом, вдыхая запах его кожи и слушая, как в глубине, под ребрами, бьется сердце, и не сводя глаз с его лица.

— Дженнет… Это ты? Это на самом деле ты? Живая и настоящая? — отстранившись, Роланд осторожно коснулся кончиками пальцев ее щеки. — Ты не сон? Не чары фей? Хотя, что я… Чары фей. Этот облик — это чары, но под ними — ты…

— Да. Это я, — Дженнет поймала его руку, прижимая к своей щеке и целуя ладонь. — Я — твоя Дженнет. И я здесь. Вся, без остатка.

— Моя Дженнет…

— Прости меня…

— Нет, — промолвил он, прижимая девушку к себе и обнимая ее так, как не обнимал еще ни разу в жизни, словно старался раздавить ее, слиться в единое целое, — это ты прости меня, Дженнет. Прости, что не верил. Прости, что ослеп и оглох. Но мог ли я подумать, что ты появишься тут, да еще в таком облике?

Его объятия стали еще теснее. Девушка запрокинула голову — и горячие требовательные губы легли ей на рот, глуша счастливый вскрик. Этот поцелуй совсем не походил на те, короткие, целомудренные, почти братские поцелуи, которыми они, случалось, обменивались в прошлой жизни, еще в мире людей. Волшебный мир и вправду что-то сделал с ними обоими — они словно сорвались с цепи, лихорадочно, отчаянно, яростно впиваясь губами в губы. Прикосновение мокрой одежды было неприятно, и Дженнет поймала себя на том, что дергает рубашку Роланда, пытаясь ее стащить. В ответ мужчина легко подхватил девушку на руки, вынося на берег.

Башмачки остались там, на дне, утонув в озерном иле, но девушка про них даже не вспомнила. Сейчас она бы с удовольствием избавилась бы и от остальной одежды.

Поставив Дженнет на траву, Роланд жадно поцеловал девушку, но тут же остановился, прервав поцелуй. Серые глаза его потемнели — зрачки расширились так, что затопили радужку. В них полыхал огонь.

— Останови меня, Дженнет, — севшим голосом выдавил он. — Останови сама, потому что сам я не могу и не хочу останавливаться…

Дженнет вспомнила другие руки, обнимавшие ее и другие губы, шептавшие другие, не такие грозные и сладкие слова — и покачала головой, делая свой выбор.

— Нет, Роланд! Не останавливайся! Не для того я столько прошла, чтобы сейчас отступать.

Его губы, скользнув по щеке, прикоснулись к ее шее, там, где под кожей часто-часто билась жилка. Колени стали ватными. Чтобы устоять на ногах, Дженнет запустила пальцы в отросшие волосы Роланда, и только тихо вздохнула, почувствовав, как ее опускают на траву. Страха не было. Было только одно желание.

— Сделай меня своей женой, Роланд! Сейчас!

Глава 20.

Это она во всем виновата!

Странная какая-то девушка. Он был готов следовать всем правилам игры — знакомство, испытание, награда, новое испытание, новая награда и так до тех пор, пока не надоест обоим. Но девушка вела себя иначе. Такое впечатление, что она либо не умела, либо не хотела с ним играть. Что до умения, то это у фейри в крови — для них вся жизнь игра! — значит, не хотела. Но почему? Это было странно.

Рыцарь Ролло не привык к отказам. Лишь однажды он получил от ворот поворот — и то, от смертной девушки, которую возжелал. Любая из ее соплеменниц была бы счастлива провести с фейри хотя бы один час, а он был готов предложить ей семь лет сплошных удовольствий и наслаждений. Кроме того, во владениях Росмерту, где все дышало плодородием, их союз тоже мог бы принести свои плоды. Не то, что Ролло так хотел семью и детей — он просто не знал, что с ними делать! — но об этом мечтали столь многие, что было бы глупо не попробовать и самому не узнать, что же в наличии детей такого притягательного.

Но смертная девушка отказалась отвечать на его страсть. Она, видите ли, любила чужого жениха! Более того, проговорилась, что ее избранник — супруг