И он сам тоже был иллюзией. Король чувствовал, что растворяется в этом мире. Память его становилась слабее с каждым часом. Одно за другим исчезали имена, лица, события. Он понемногу начинал думать, что вся его прошлая жизнь лишь приснилась ему, а настоящее — здесь и сейчас, в замке королевы фей, которая называла его своим королем и повелителем. И только это было настоящим — эти стены, эти залы, эти весело щебечущие фейри, и эта корона, увенчавшая его чело.
Ему дозволялось бродить повсюду — при условии, что рядом будет свита. Пажи, фрейлины, слуги, рыцари. Он ощущал их постоянное присутствие, даже когда посещал школу Саттах Грозной. Впрочем, после казни Конно он совершенно забросил тренировки. Для чего это все? Чтобы сражаться? С кем? Насколько он успел узнать, все противники королевы давно разгромлены. Может быть, она готовится к защите от каких-либо врагов? Но почему тогда ему ничего не говорят? Хотя, не все ли равно?
Король был готов смириться, отказаться от борьбы. Что ему делать? Конно был единственным, кому он мог довериться, и вот его не стало. Его слово, слово короля, как ни превозносила его перед всеми Мэбилон, на самом деле ничего не значило. Королеве фей человек был нужен либо как красивая игрушка, либо для каких-то своих тайных целей. Ни то, ни другое мужчину не устраивало. Но что делать?
Он ушел в себя. Отступил, замкнулся, надел маску показного смирения, и, кажется, ему удалось обмануть свою прекрасную тюремщицу. Королева Мэбилон так долго жила в мире иллюзий, так привыкла к чарам, колдовству и тому, что все на свете не такое, каким кажется, что не подумала заподозрить человека в обмане. А он, уйдя в себя, каждую минуту ожидая, что его обман раскроется, пытался отыскать ответ на загадку — зачем же он на самом деле нужен королеве? Быть может, разгадка в его прошлом — том самом, которое с каждым днем и часом уходило все дальше?
И так было до тех пор, пока из уст какой-то юной фейри он не услышал песню.
Услышал — и не поверил своим ушам, еле сдержавшись, чтобы не выдать себя. Нежный звонкий голосок, дрожащий от волнения — и песня, которую он последний раз слышал где-то в прошлой жизни. Как? Откуда она взялась здесь? Подслушала ли ее молоденькая певица, когда бывала в мире смертных? Или это случайное совпадение?
Сегодня ему повезло — его прекрасная тюремщица оставила его одного — одного, если не считать придворных дам. Но это уже было кое-что. Можно было подумать. Попытаться вспомнить.
Дженнет наблюдала за ним издалека. Она пробралась в королевский сад тайком, просто для того, чтобы быть хоть немного ближе к Роланду. Где-то здесь он бродил по аллеям. Где-то здесь отдыхал в объятиях ее соперницы. Тут перед ним танцевали фейри, он слушал их музыку и песни…
Песни. Девушка вспомнила тот турнир, который она едва не пропустила, благодаря вмешательству Ролло. Но и мига было довольно для того, чтобы вспомнить тот огонек, который зажегся в любимых глазах. Мужчина словно проснулся от долгого сна. Ах, если бы не королева! Она крепко держит его в своих руках! Достаточно было вспомнить, как она схватила Роланда за руку — и как он сник после этого.
Дженнет без покоя кружила по королевскому саду. Она не замечала цветов, не смотрела под ноги, топча сочную траву. Равнодушно отводила рукой ветви, сгибающиеся под тяжестью плодов, не пробовала искать на кустах ягоды. Что ей все эти красоты, если рядом нет Роланда? Если между ними эти стены?
Она не замечала никого и ничего, пока не подобралась совсем близко. Окруженного цветущими кустами, она увидела его. Король фейри восседал среди цветов на троне, небрежно откинувшись назад. Рубашка из тонкого нежного полотна облегала его торс, подчеркивая мужскую красоту. На длинные волосах сверкал венец. Закинув ногу на ногу и чуть покачивая носком сапога, он смотрел вдаль скучающим взглядом. Красавицы-фейри расселись вокруг человека. Взгляд его скользил по лицам, по каменным ступеням, по кустам, и у Дженнет тоскливо сжалось сердце. Как ему одиноко! Как ему помочь? Как подсказать, что она — здесь?
А что ломать себе голову? Какая же она глупая! Ведь совсем недавно это уже было! Так почему бы не попробовать снова?
Не сводя глаз с мужчины, присевшего на каменную ступеньку, Дженнет тихо запела:
О, солнце, дай мне немного тепла.
О ветер, с полей повей!
Ах, если б дома я была,
И милый в постели моей.
Вернись ко мне,
вернись ко мне
Из дальних волшебных стран.
Хотя б во сне
Вернись ко мне…
Но перед глазами туман.
Король медленно выпрямился, встал на ноги.
— Ваше величество, — тут же откликнулась старшая дама, — что вам угодно?
— Тш-ш, — отмахнулся он. — Слышите?
— Как будто ветер играет в листве? — предположила дама. — Или звенят бубенцы…
— Это песня, — тихо сказала Грайна. Она сидела в сторонке ото всех, на ее слова вроде бы никто не обратил внимания, но король сделал шаг, другой. Он шел на голос, и губы его невольно шевелились, припоминая знакомые слова.
Дорога, ложись под ноги ему,
Попутный дуй ветерок.
Дай выбрать ему сквозь свет и тьму
Одну из трех дорог.
Вернись ко мне,
Вернись ко мне
Из дальних волшебных стран.
Хотя б во сне
Вернись ко мне,
перед глазами туман.
Она стояла за кустами, прижав руки к груди. Юная маленькая фейри, такая хрупкая, что было страшно не то, что обнять — дотронуться одним пальцем. Стояла и смотрела на него огромными глазищами, в которых страх мешался с чем-то знакомым и непонятным. Король испытал разочарование. Еще одна юная фейри, к тому же взирающая на него с таким странным выражением ее хорошенького личика, что поневоле хотелось отвернуться. Но именно эту девушку он запомнил по песенному турниру. И просто так повернуться и уйти уже не получилось. А взгляд! Какой у нее взгляд! Вот ведь считается, что у фейри нет души — а тем не менее, кажется, что в этих огромных ярко-голубых глазах светится ее душа, живая и яркая.
— Не бойся меня, милая, — сказал король. — Я не причиню тебе зла…
Если уж на то пошло, он вообще никому причинить зло не в состоянии. Здесь у него нет ни
