Когда-то в детстве Илья запер Антона в деревянном сундуке. Он отказывался выпускать его даже тогда, когда брат начал всхлипывать и умолять, колотя кулачками по крышке снова и снова.

Теперь он чувствовал, что Илья ведет его в склеп, и как только Антон окажется внутри, он его замурует, кирпич за кирпичом, пока никто не сможет его услышать. Но когда они добрались до подножия лестницы, Антон увидел, что это не склеп. Они вошли в огромное помещение с высоким сводом, укрепленным тонкими арками, словно ребрами какого-то древнего подземного существа. Из глубин темной зеркальной воды вздымались колонны. Мраморные переходы, освещенные факелами, пересекали их путь. Некоторые факелы были закреплены высоко на арках, а другие парили прямо над водой, словно кусочки плавучего льда.

Шум капающей воды эхом отдавался в пространстве, пока Илья вел Антона вниз по крошащимся мраморным ступеням к переходу, а потом Антон остановился.

– Что я здесь делаю, Илья? – спросил он.

Илья повернулся к нему.

– В Паллас Атосе ты сказал, что однажды я пытался утопить тебя в замерзшем озере, возле которого мы выросли.

Антон резко выдохнул.

Озеро не было далеким воспоминанием. Оно было здесь, под темной водой цистерны.

– Хочешь узнать правду о том дне? – спросил Илья.

Антон знал правду. Но в голосе его брата было что-то такое, что-то помимо жестокости и злобы, что покалывало кожу Антона ледяным холодом.

Илья нахмурился.

– Я никогда не пытался тебя утопить. – Сейчас он не был похож на жестокого, усмехающегося зверя из кошмаров Антона. Не похож на существо, удерживающее его, борющегося под водой. – Я нашел тебя на улице во время последнего снегопада сезона.

Антон закрыл глаза, словно, оказавшись в темноте, он как-то сможет заглушить ложь Ильи, но голос его брата настиг его даже там. Цистерна исчезла, и он снова оказался на снегу у озера. Но это не был темный хаос кошмара.

Это было воспоминание, разворачивающееся перед ним, словно он наблюдал издалека.

Серое небо низко нависало над землей, снежинки раннего утра медленно падали, кристаллики льда путались в мягких волосах Антона. Он был монохромной фигурой: темные глаза, бледные волосы, бледная кожа. Замерзшее озеро было нетронутым овалом белого, деревья за ним казались просто темными формами вдалеке. Только следы его голых ног нарушали поверхность свежего снега.

Его окликнул голос. Антон?

Он ступил на озеро. Тонкий лед захрустел под его весом. Он продолжал идти.

Позади него раздались шаги.

Стой! Антон!

Его обхватили руки, потянули назад, а он начал отбиваться и царапаться. Снег кусал его за кожу, когда он упал вперед.

Он встал на ноги, подальше от брата и, оказавшись еще дальше на озере, побежал. Ветер кусал лицо, а конечности болезненно несли его вперед, пока он не оказался в центре озера, и тут лед под его ногами треснул.

Он провалился в ледяную тьму. Все стало тихим, неподвижным и замерзшим.

– Я спас тебя из того озера.

Лицо его брата над ним, полное страха, кричащее, он тянется, чтобы схватить его прежде, чем Антон ускользнет. Антон сражался с его хваткой, но Илья держал крепко и не отпускал. Он подтянул его и вытащил на тающий лед.

– Ты схватил меня за руку и посмотрел на меня.

Антон открыл глаза и уставился в лицо брата, и в свете факелов пещеры казалось, что оно мигает, черты меняются, пока Антон не понял, что смотрит на собственное отражение.

– Ты умолял меня дать тебе утонуть.

Голос Антона едва прохрипел.

– Ты лжешь.

Но теперь дамба его памяти прорвалась, и Антон знал, что это не так.

Это было правдой. Что-то еще, страшнее его брата, привело его на середину озера в тот день. Толкнуло его под лед и удерживало его там. Заставило его сбежать из дома и никогда не возвращаться. И с тех пор он все время сбегал.

Нечто, встречи с чем он даже теперь не мог вынести.

– В тот день ты что-то увидел, Антон.

Вода захлестывала его. Он ахал, задыхался, ледяной холод сжимал его легкие.

– Лишь позже я понял, что это означало, – продолжил Илья. – Что ты не просто одаренный сын проклятого рода.

Антон закрыл глаза, а сердце колотилось.

– Ты увидел то, что никто не видел уже сотню лет, – сказал Илья. – Ты увидел будущее.

Слова Ильи эхом пронеслись через него, вибрируя, словно звон его Дара.

Какими бы невозможными они ни казались, слова Ильи были правдой. Антон это знал, глубоко внутри, в тайном уголке себя. В уголке разума, который он пытался замуровать, чтобы не пришлось этого видеть. Чтобы он мог притворяться, что он просто тот, кем кажется, – какой-то мальчишка с улицы, блудный сын с сомнительной моралью и быстрым языком.

Но теперь правда оглушающе звенела, разрушая выстроенную им хрупкую стену. В тот день он что-то видел. Что-то невозможное.

– Вот что действительно случилось в тот день, – сказал Илья. Стража сомкнула круг. – Что ты боялся признать. Теперь я хочу кое-что узнать. Хочу узнать, что ты видел.

Антона трясло так, что ему казалось, сейчас расколется надвое.

– Илья, пожалуйста, пожалуйста, не делай этого, – умолял он, когда стражники потащили его к краю воды и заставили встать на колени. – Пожалуйста, не делай этого со мной.

– Я бы не хотел этого делать. Ты ведь уже и так через многое прошел, не так ли?

Лжец. Антон не поверил в его раскаяние ни на минуту. Но, видя, как смягчается взгляд Ильи, он впервые задумался, верит ли в это он сам. Может, как и Антон, он смог так хорошо спрятать то, кем он является, что обманул даже себя самого.

– Илья, – произнес он, ненавидя себя за то, как прозвучал его голос – звонко, умоляюще, отчаянно. Ягненок, умоляющий волка сжалиться.

– Ты не можешь сказать мне, не так ли?

Антон похоронил воспоминание видения так глубоко, что оно оказалось вне его досягаемости. Даже сейчас, перед лицом мучений и чего-то даже более худшего, он не знал, хочет ли его найти. Внутри он понимал, что видение, чем бы оно ни было, окажется хуже всего, что может сделать с ним Илья.

– Воспоминания об озере – ворота, – продолжил Илья. – Я понял это, когда увидел тебя в Паллас Атосе. По твоей реакции, когда ты говорил об этом, ты возвращался туда. Я видел это в твоих глазах. Ты там был, тонул…

– Хватит.

– …тонул, как и пять лет назад, пытаясь спастись от того, что явилось тебе в видении…

– Я сказал, хватит.

– Помню, каким ты был в тот день. – Голос Ильи стал отрешенным и мягким. – Ты был в трансе. Я не мог достучаться до тебя, как ни старался. Видение держало тебя, и я не мог вырвать тебя из его хватки.

Стражник наклонил голову Антона вниз, так что его лицо оказалось