Хассан похолодел, его глаза метнулись к контурам храма Палласа вдалеке.

– Они пришли с факелами, – добавила Аннука. – Они говорят, что сожгут храм. Внутри заперты люди.

Ярость вскипела в горле Хассана.

– Ладно, – резко сказала Кхепри. – Пенроуз, отведи принца назад на виллу. Мы вчетвером продолжим путь на агору.

– Нет, – сказал Хассан. – Я не поверну.

Пенроуз шагнула к нему.

– Она права.

В сумеречное небо поднялся спиралью завиток дыма, вызвав у Хассана панику.

– Я не стану от них прятаться. Я не уйду, пока вы все…

– У нас нет времени спорить, – вставила Кхепри. – Не выпускай его из виду. Осей, пойдем.

Они побежали.

– Кхепри! – Хассан бросился за ней, но Пенроуз схватила его за руку, прежде чем он успел отбежать далеко.

Он постарался высвободиться из ее хватки, но не мог соперничать с одаренной силой.

– Я должен что-то сделать!

– Вы можете оставаться в безопасности, – ответила она. – Доверьтесь людям, которых вы выбрали сражаться за вас.

Хассан понимал мудрость ее слов, но его сердце восставало против них. Воспоминание о перевороте бурлило в его мыслях, словно обожженная пламенем кожа. Несмотря ни на что, он оставался таким же беспомощным, каким и был. Дважды свидетели приходили за его людьми, и дважды он прятался, бесполезный, пока остальные сражались за свои жизни.

Он лишь сильнее постарался вырваться из хватки Пенроуз.

– Ваша светлость! – воскликнула она, когда он яростно извернулся.

– Отпусти меня! Я не останусь здесь, пока остальные рискуют жизнями.

– Ваша жизнь в опасности – последнее, что кому-то из нас нужно! – ответила Пенроуз. Она начала тяжело дышать.

Хассан перестал тянуть и врезался в нее сбоку со всей силы. Она встретила его, кряхтя.

– Я не сдамся, – предупредил он ее. – И тебе придется навредить мне, если хочешь меня остановить.

Он чувствовал ее колебания.

– Пенроуз, – сказал он. – Пожалуйста.

– Милость Бехезды, – пробормотала она. – Ладно. Но вы не отходите от меня, ясно?

– Не отойду, – пообещал он.

– И если я скажу «бегите», вы побежите. Никаких раздумий.

Хассан кивнул.

– Тогда пойдем.

Они побежали по изгибу улицы, через Священные ворота. Пенроуз не отставала от него.

Впереди Хассан уже слышал сердитые, полные страха голоса, крики которые сложно было отделить друг от друга.

Добравшись до края агоры, он резко остановился. Море фигур в черно-золотых костюмах стояло на ступенях храма. Дым поднимался от их факелов, окутывая толпу вокруг них.

Сцена казалась похожей на ту, из видений Хассана. Только вот они были в Паллас Атосе, а не Назире, и их факелы горели не бледным пламенем Божьего огня, а ярким оранжевым на фоне ночного неба.

Между толпой и свидетелями стояло три дюжины хератских солдат с обнаженными изогнутыми мечами наготове. Впереди стоял их лидер, ее энергия была собрана и ощущалась даже на расстоянии. Кхепри.

Прежде, чем Пенроуз успела его остановить, Хассан начал проталкиваться сквозь толпу.

– Принц Хассан!

Он ее проигнорировал. Один из свидетелей кричал что-то другим на ступенях. Проталкиваясь сквозь толпу, Хассан начал различать его слова.

– Не дайте им испугать вас! – крикнул свидетель. – Это они должны нас бояться! Мы заставим их дрожать! Безупречный узнает о храбрости, проявленной нами сегодня, и наградит нас в грядущий Час расплаты.

Хассан ступил в пространство между ними и солдатами.

– Оставьте этот храм в покое, – крикнул он.

Кхепри повернулась на звук его голоса.

– Принц Хассан, нет!

Он поднялся по ступенькам храма.

– Ваша светлость! – Пенроуз появилась позади него. – Вернитесь!

Другие члены стражи паладинов тоже пошли вперед. Хассан не отрывал взгляд от свидетелей.

– Сложите оружие и покиньте этот храм по-хорошему.

Лидер свидетелей теперь внимательно смотрел на Хассана.

– Мы не будем слушаться выродка!

Другие свидетели закричали в согласии.

Хассан не замедлил шаг.

– Я последний пророк, – заявил он, поднимаясь по ступеням. – Я видел, что лежит впереди на дороге, по которой вы идете. Я видел, как гаснет пламя вашего Часа расплаты. Сложите оружие.

Крики свидетелей и толпы за ним поглотили его голос, но слова все равно вырвались. Словно одной их силой он мог бы заставить свидетелей отступить. И словно само то, кем он являлся, могло испугать их. Вот что он пришел сказать к храму, и он произнес это перед теми самыми людьми, которые пытались его остановить.

В воздухе раздался грохот. Один из свидетелей столкнул мраморную купель со священным маслом на пороге храма. Масло пролилось на портик.

– Нет! – Хассан бросился вперед, понимая, что сейчас произойдет.

Три свидетеля опустили факелы к разлитому маслу.

Кто-то схватил Хассана за руку, дергая его назад. Стража и Кхепри бросились на свидетелей, хрупкое противостояние было разрушено.

Хассан больно упал на ступени храма. Над ним бушевала безумная схватка. Стража двигалась в водовороте серебряного и синего, отражая удары свидетелей. Порог храма вспыхнул пламенем.

Хассан с трудом встал на ноги и повернулся.

– Отойдите! – крикнул он толпе внизу. – Не подходите!

Кто-то врезался в него. Он остановил падение, схватившись за каменную колонну и повернулся к атакующему. Это был один из свидетелей, его одежды были испачканы кровью и сажей. Хассан понял, что уже раньше видел это лицо. Тот же самый бледный, круглолицый юноша, с которым он столкнулся на ступенях храма, впервые прибыв в Паллас Атос.

– Ты, – выдохнул свидетель, облокачиваясь на арку. Кровь капала из свежей раны в боку. Его глаза были широко распахнуты и безумны, а губы двигались в каком-то неразборчивом катехизисе.

К Хассану метнулась вспышка серебра. Он закрыл рукой лицо. Нож свидетеля пронзил его ладонь.

Боль разорвала руку Хассана. Колени подогнулись. Наполовину присев, он поднял взгляд, готовясь к следующему удару.

– Принц Хассан!

Он повернулся на звук голоса Кхепри. Прежде чем он успел даже моргнуть, она уже обрушила меч на раненого свидетеля.

Храм, толпа, пламя кружились и сливались перед глазами. Хассан закрыл их, чтобы обрести равновесие, но вид свидетеля с текущей из уголка рта кровью оставался пятном. Мир снова закружился, белое, золотое и кроваво-красное.

А потом осталась только чернота.