Внизу люди, в основном, пили, да так, будто это была их последняя ночь в жизни. Здесь нашли пристанище и наёмники, которых непонятно как занесло к Сумеречному лесу, и священники, и жители с ополченцами. Михаэль и Алормо сидели у самого камина, пододвинув ноги к тёплому очагу, и тихо беседовали.

— Я перевязал Эссу, — сказал Ринельгер, присаживаясь и выискивая трактирную девку глазами. — Принеси эля! А лучше — вина!

— Как она? — спросил Михаэль. — Скоро в себя придёт?

— Рано пока об этом говорить, — протянул Ринельгер. Рыцарь поставил пинту, нахмурился, но больше вопросов задавать не стал.

— Паршивое место, — произнёс Алормо. — Духи здесь на каждом шагу, вот я сейчас плюну, — он смачно харкнул в камин, — и скоро из пламени вырвется какое-нибудь чудовище, чтобы сожрать тут всех!

— Будь осторожен, чародей, — вставил с ухмылкой Михаэль, — хозяин гостиницы сказал, что по Эстифалу ходит суккуб… не сказать, что его нужно сильно опасаться…

— Расскажи, колдун, о моём брате, — Алормо насупился. Хмель уже пробрал его. — Расскажи о славной битве, после которой он вознёсся к Нериде.

— Наш отряд открыл башню, — протянул Ринельгер, делая большой глоток и обжигая горло. Он на мгновение замолчал, возвёл глаза к потолку, за которым, быть может, до сих пор находилась дух. — Башня принадлежала некроманту, где её хозяин был заперт ещё с Века Гнева. Он собирался открыть секрет бессмертия, стать личом, как я понял. У него не получилось. Некромант обратился в спирита. Слышали о таком чудовище?

— Страшней такой твари разве что сам Некрос, — бросил Алормо. — Значит, Ардиру убил спирит?

— Наш командир спас нас, — кивнул чародей. — Он был героем. Таким, о каком ему пела мать.

— Песнь о Горном Звере, — Алормо взглянул в камин. Его лицо стало таким же каменным, каким было, когда он впервые услышал о смерти брата. — Я счастлив, что Ардира пал в бою, а не со шлюхами в койке. Печалит меня лишь то, что я должен принять смерть младшего. Младшего…

— Мир несправедлив, — протянул Михаэль. — Ты это знаешь, командир. Нерида забирает молодых…

— Ты передавал с Райаной, что нашёл что-то важное, — сказал Ринельгер. — Прости, что не даю тебе остаться в скорби по брату, но я оставил отряд, чтобы прийти на твой зов, — чародей умолчал о Лицедее. Чем меньше народа знало, тем спокойнее.

— Мы нашли мальчишку, — ответил за Алормо Михаэль. — Он мог бы…

— Ещё в Святом Воинстве мы с Ардирой, — прервал его командир, — занимались тем, что разрешали вопросы, связанные с магией. Орин был с нами, ещё несколько клириков. Мы работали под началом паладина Дорэса зер Вальда, искали Одарённых — тех кого отметила Нерида среди людей и рунарийцев, — Алормо тяжело вздохнул, выпил. — Бедняга Верон. Пережил главную битву ночи, но не выбрался из хренова леса, — он пожевал губами и снова сплюнул в камин. — Клянусь семерыми паладинами, дух Сумеречного леса отомстил за своего собрата.

— Может, и не он это был? — осторожно сказал Михаэль. — Не мог же он умереть, если богиня его избрала?

— Орин мог и ошибаться, — протянул Алормо, почёсывая подбородок. — Нижняя Норзрина большая…

— Вы о чём, господа? — нахмурился Ринельгер.

— О Спасителе, — произнёс Михаэля. — Ещё во времена восстания вождя Тордалака старуха Мерта, шаманка норзлинов, предсказала наступление тёмных времён, о приходе проклятых и о том, что в ночи крови родится Спаситель, который сразит Падшего Повелителя.

— Сразу видно, что ты из имперских, колдун, — мрачно сказал Алормо. — В Святом Воинстве пророчество Мерты передавалось из уст в уста, в Священном Своде есть речь Девы Аммелит об этом… никто не сказал, что всё наступит так скоро.

— И тот мальчик — это ваш спаситель? — фыркнул Ринельгер. Девка поставила перед ним пузырь с красным вином и рог. — В нём же нет ничего… уникального. Я не ощутил Мощи.

— Он не обязательно должен быть чародеем, — сказал Михаэль. — Ни в пророчестве, ни в речи ничего о Спасителе нет, кроме факта его появления.

— Орин видел сон, — продолжил Алормо. — Сама Нерида приказала ему найти того, кто смог повлиять на последующие события. И вот мы здесь, живы, а Верон — нет… кажется, я ошибся, или Орин истолковал послание не так. В любом случае, теперь мы этого уже не узнаем.

— Нерида, говоришь? — Ринельгер открыл пузырь, понюхал и сделал глоток прямо из горла. — Тогда Норос-Сугур — зачем ты отправился с отрядом его убивать?

— Проверить мальчишку и свести старые счёты, — нехотя ответил Алормо. — У нас с демоном давнее знакомство, ещё когда я жил здесь, будучи со статусом федерата империи.

— Занятно, — протянул Ринельгер. — Хотелось бы узнать, как рыцарь Святого Воинства связан с имперским божеством?

— Думаешь, колдун, только имперцы сотрудничали с духами? — усмехнулся Алормо. — Норзлины хоть и неотёсанные, как вы выражаетесь, варвары, но не глупцы. Мы понимали, что хозяева земель не имперские наместники, не вожди, а духи, с которыми необходимо искать гармонию. Теперь, колдун, посмотри — духи уходят из Цинмара, а те, что остаются, обращаются в демонов. Дева завещала нам бороться, очищать мир. Кем бы ты ни был, рыцарем, пехотинцем или лагерной шлюхой.

— Имперцы отрицают превращение духов в демонов, — сказал Михаэль, отставив пустую пинту и подзывая девку. — Мы — наоборот. Имперцы стремятся к гармонии Хаоса с Порядком, мы видим, что зло есть только в Хаосе, что извращает и уничтожает благородных духов.

— Не Хаос извращает их, — протянул Ринельгер. — А смертные…

— Дева завещала бороться с Хаосом, — повторил Алормо. — Посмотри, что в небе, и скажи, не разнузданный ли это Хаос?

— Если Дева завещала бороться, почему же она ушла перед гегемонией Хаоса? — Ринельгер поднялся. — Простите, господа, мне нужно отлучиться…

***

Ширен дрожащими руками разливал чай по чашкам, а Вильмонд доливал доверху настойку из пыльного пузыря. Мортусы сделали глотки, оба сморщились, старик передёрнулся — давно он не выпивал.

— Что ему нужно от мальчишки? — спросил Вильмонд. — Этот сирота… ну, скажем, ничем особо-то и не примечателен.

— Я в планы Лицедея стараюсь не лезть, — пробурчал Ширен. — И тебе не советую.

— Каким демоном ты вообще начал работать на него? — поморщился Вильмонд, попивая чай. — С каких пор мортусы Теневала стали служить духу из Сумеречного леса?

— Долгая история и малоинтересная, — отмахнулся Гробовщик.

— Ну, нет, Ширен, я уже долго работаю на Лицедея, — твёрдо заявил Вильмонд. — Времени у нас полно, а я уж очень хочу скоротать его остаток.

— Ладно-ладно, — бросил раздражённо Ширен. — Как знать, может, тебя эта история чему-то научит. Например, что не стоит заключать сделок с проклятыми духами.

— Может быть…

— Меня призвали в легион, — произнёс, наконец, Ширен, — когда началась Северная война. Точнее, я сам вступил в легион, как только услышал, что Некрос сжёг целый город в Верхней Норзрине. В деревне, которую потом уничтожили демоны дракона, меня хвалили за стрельбу из лука. Я был