— Мамочка… Прости меня… Мне тебя так не хватает… Почему ты бросила меня? Почему? — плакала она, пытаясь вдохнуть запах дома. Слезы текли по ее лицу, а она представляла, что прячет голову в подоле своей матери, — Почему ты меня так ненавидела?
— Она тебя любила… — сказал внутренний голос, — Больше всего на свете… Она пыталась спасти тебя….
— Она отказалась от меня… — прошептала, всхлипывая девочка.
— Вовсе нет. Она хотела спасти тебя. Ради тебя она была готова умереть. Она солгала. Оттолкнула. Это — самое большое проявление любви, которое только можно себе представить.
— Она всегда меня ругала. Всегда унижала… — задыхалась в рыданиях Алетиш.
— Она боялась, что ты уйдешь и бросишь ее. Кроме тебя у нее никого не было. Ты была единственным смыслом ее жизни…
— Мне больно! Лучше бы ты не говорил мне этого! Лучше бы она меня ненавидела! Мне больно! Мне ужасно больно! Такое чувство, что из груди вынули сердце, и теперь вместо него поселилась пустота.
По лицу Алетиш текли кровавые слезы.
— Пустоту можно заполнить. Кровью… — сказал голос.
Алетиш встала и успокоилась. Медленно и гордо она вышла. На ее лице две кровавые реки, стекали по щекам и капали с подбородка. Она была страшна.
— Где вы похоронили ведьму? — спросила она хрипло.
Толпа зашевелилась. Никто не мог понять, почему именно ведьма вызвала такой интерес у приезжей дамы. Но гербы на карте не вызывали сомнения. Ведьма была связана с Домом Тьмы.
Алетиш провели на место, где на маленьком кладбище за оградкой были две могилки. «Нарин» — было написано на одной. И «Блисс» было написано на другой.
— Оставьте меня! — скомандовала Алетиш и села на колени перед могилой матери.
— Мамочка… Прости меня за все… Я так хотела попросить у тебя прощение. Мне так плохо без тебя… Нет даже цветов, чтобы положить на могилу, но я почту твою память…
Алетиш водила рукой по серой траве.
— А это — я. Я — умерла. Умерла в ту ночь, чтобы воскреснуть и вернуться.
— Кто похоронен в этой могиле? — спросила Алетиш, обводя взглядом толпу.
— Дочь ведьмы, — сказал кто-то.
— А что с ней случилось? — вкрадчиво спросила Алетиш.
— Они умерли от чумы, — спешно ответила Шали, — Мать лечила людей, а потом заразилась и умерла. Дочь умерла спустя три дня. Мы похоронили их тут.
— Правда? — спросила Алетиш, поднимая голову.
— Клянусь Анвеором! — подтвердила Шали.
— Подойди сюда… — тихо сказала Алетиш.
Шали шагнула к ней навстречу.
— Врать нехорошо, тетя Шали, — сказала Алетиш ей на ухо.
— Откуда? — испуганно отшатнулась Шали, расширив глаза от ужаса.
— Лерина, а Лерина? Может ты, тетя Лерина, расскажешь мне о том, как умерли ведьма и ее дочь? Или ты тоже готова поклянутся, солгав?
— Кто расскажет мне правду, тот останется жив, — сказала Алетиш, поднимаясь с колен.
— Мы убили их, — сказала Шали, бледнея, — Ведьма дала зелье Анике и та умерла при родах… Мы наказали их за смерть…
— Но я просто пообещала. Я не поклялась, — сказала Алетиш, давая команду инфорсерам. Они выстроили весь поселок, который с ужасом понял, что ничем хорошим это не обернется. Бежать было некуда. Трое инфорсеров стояло наготове с луками. Жители деревни с ужасом смотрели на девушку. Алетиш прошла мимо них, заглядывая в их лица. Она поравнялась с одной женщиной и дала знак. Ее вытащили из толпы.
— Кто ты? — кричала Шали, пытаясь вырваться из рук инфорсера.
— Меня зовут Алетиш… Я — принцесса Черного Дома. Но вы меня помните, как Блисс…. Или уже забыли? У тебя самый длинный язык, поэтому ты сама мне все расскажешь… — сказала Алетиш, проводя рукой по щеке Шали, глаза которой выражали ужас.
— Итак! Где Далья? — улыбнувшись, сказала Алетиш.
— Она умерла… Сразу после Вашей ма-ма-матери… То есть… после….
— Жаль… — поджала губы Алетиш, — Очень жаль… Не дождалась… Приведите ее сына. Где этот боров?
— Посадите его на кол… Пусть помучается… — сказала Алетиш, глядя, как инфорсеры тащили верещащего юношу по земле.
— Не надо… Я умоляю… — орал он, вырываясь.
— Как он противно орет. Перережьте ему горло!
Глухой, хлюпающий звук, и у ее ног растеклась лужа крови.
— Лерина… Почему ты так бледна? Тебя снова сглазили?
— Прости, Блисс… Я… и… правда раскаялась…. Я молилась… Прости, дорогая моя… Прости….. Это получилось случайно… Не знаю, что на меня нашло… — лепетала Лерина, валяясь в ногах Алетиш.
— Вырвать ей язык! — взвизгнула Алетиш, отталкивая ее руку.
Нечеловеческий крик возвестил о том, что приказ был выполнен.
— Что бы еще придумать? — Алетиш нервно рассмеялась, — Как это я раньше не догадалась? Соберите их всех в кучу… Только Шали оставить и еще вот этих трех человек. Остальных — свяжите их и сожгите у неприкаянного дерева.
Воздух наполнился запахом горелого мяса, а в небо улетали ужасные крики боли.
— От Вас останется лишь пепел… — равнодушно сказала Алетиш, глядя, как пламя взмывает над головами.
— Шали… Ты думаешь, что я о тебе забыла? — Алетиш покачала головой.
Шали скулила, ползая по земле.
— Выколоть ей глаза, — скомандовала Алетиш, и приказ ее был незамедлительно выполнен.
— Остальным — вспороть животы и отпустить. Пусть собирают внутренности в грязи. Грязь к грязи.
Алетиш истерично рассмеялась.
Она кружилась в летящем пепле, танцевала под музыку смерти и смеялась. До слез.
Глава XXII. Бессмертные
Глава XXII. Бессмертные
Глава XXII. Бессмертные
В пограничных землях находились Ничейные Владения, которые представляли собой узкую полоску суши, со скудной растительностью и еще более скудным животным миром. Ничейными Земли были, как можно было догадаться, не просто так. Просто никого они не интересовали. Неплодородные. Это — раз. Лишенные полезных ископаемых. Это — два. Неудобные для строительства. Это — три. Их никогда не рассматривали иначе, чем пятно на карте земель в форме стручка фасоли. И даже самый жадный доминатор, брезговал ими, так как находились они на стыке сразу трех владений. Эдакое — пустынное пограничье. Во времена войн, переворотов и прочих развлечений Домов на эти угрюмые земли стекались неугодные. Доминаторы смотрели на все это сквозь пальцы, поскольку разобщенные, разноцветные, поставленные на
