Нужно обладать очень сильной волей, чтобы сразу после огнестрельного ранения кидаться в бой. Такое только в кино бывает, так что сопротивления в ближайшие секунды Сокольский не ожидал. Оба бандита продолжали корчиться, когда он ворвался в просторную гостиную. Третий держал Катю за растрёпанные волосы и прижимал к её шее нож. Сокольский, не останавливаясь, прострелил ему руку. Подхватив Катю со стула, он прижал её к себе, отступив вглубь комнаты и повернувшись ко входу. Весь бой занял меньше десяти секунд, бандиты явно не ожидали что по ним сразу начнут палить, и теперь валялись, каждый в своём углу. Ещё через несколько секунд в помещение вбежали двое, увидев которых, Сокольский опустил руку с пистолетом.

— Соберите оружие, — распорядился он, и погладил рыдающую женщину по спине. — Всё хорошо, Катя! Никто тебя не тронет, — пообещал он.

— Могли бы нас подождать, Игорь Сергеевич, — высказал один из явившихся на подмогу парней.

— Сам справился, — бросил он, и увёл Катю на кухню.

Карман оттягивала бутылка. Сокольский усадил женщину на стул, поискал в ящиках штопор, на полках — стакан, открыл вино, налил ей и заставил выпить. Потом обнял и прижал к себе.

— Всё хорошо, успокойся. Никто тебя не обидит.

Катя вцепилась в него обеими руками, и спрятала лицо у него на груди. Она была шокирована и нападением, и грубостью бандитов, и молниеносными действиями Сокольского. В его объятьях было тепло и надёжно. Никогда ещё Катя не чувствовала себя такой зависимой от мужчины, и никогда не нуждалась в защите его силы. Да, он был очень сильный! Он на её глазах справится с тремя вооружёнными людьми. Он не дрался, не вступал в полемику, он слова им сказать не дал — просто уложил всех троих!

Сокольский терпеливо сидел, обнимая женщину, и гладя её по плечам и спине, шептал что-то одобрительное и ласковое. Насколько он мог понять, ничего страшного с ней сделать не успели, только сильно напугали.

— Ты их убил? — спросила наконец Катя, и чувствовалось, что бьющая её дрожь пошла на убыль.

Сокольский долил ей ещё вина. Она испытала сильный стресс, и алкоголь на неё сейчас почти не действовал.

— Всего лишь чуть покалечил, — признался он. — Я никого не убиваю без серьёзной причины.

— А сейчас причина несерьёзная? — Она судорожно вздохнула, но похоже было, что Катя пришла в себя даже быстрее, чем любая другая женщина на её месте.

— Что они от тебя хотели? — спросил Сокольский, не отвечая на её вопрос.

— Требовали, чтобы я сказала, где сейчас мой шеф, и чтобы я ему позвонила и позвала к себе. — Катя вздохнула, и начала объяснять: — Они заплатили Илье Николаевичу задаток. Но так получилось, что он не может пока выполнить их заказ. И ещё мне показалось, что они недовольны каким-то образцом, который он им передал. Он все переговоры ведёт через других людей, того же Дрынкина. Но Дрынкина убили. А меня видели с ним до этого, как-то раз он приглашал меня в ресторан. Поэтому они решили, что через меня доберутся до Ильи Николаевича.

— А он вчера уехал на дачу, которую никогда не показывает посторонним, и оставил тебя в городе, — закончил за неё Сокольский.

— Я и сама хотела остаться, — призналась Катя. — У меня свои дела есть.

— Как зовут их хозяина, ты знаешь? — спросил он, кивнув в сторону коридора.

— Их хозяина зовут Влад. Кажется, Дрынкин называл его Носатым, и говорил, что у него фамилия подходящая…

— Носов?

Она кивнула, не удивляясь тому, что Сокольский знает о Носатом. "Похоже, круг замыкается, — подумал Игорь. — Что же, теперь нам будет о чём поговорить. Надо только найти этого мерзавца".

— Сиди тут. — Сокольский оставил её наедине с початой бутылкой вина и вышел в коридор.

Тот бандит, которому он прострелил ногу, лежал неподалёку от двери. Чтобы не истёк кровью, один из помощников Сокольского затянул ему ногу его же ремнём. Сокольский наклонился и расстегнул пряжку. Бандит с ужасом посмотрел на него.

— Где твой хозяин? — спросил Игорь, ослабляя самодельный жгут. — Не скажешь — вытечешь раньше, чем скорая приедет.

— Да пошёл ты! — огрызнулся бандит. — Сам сдохнешь! Тебя достанут, и сучку эту достанут!

Сокольский выпрямился, рассеянно оглядывая коридор. Потом с силой пнул бандита по бедру. Тот взвыл.

— Повторить вопрос? — спросил Сокольский. Лицо его ничего не выражало, словно все эмоции куда-то делись.

— У-у, зар-раза-а… — Бандит высказал бы что-нибудь покруче, но Сокольский снова пнул его по бедру. Один из помощников почесал нос и отвернулся, второй философски хмыкнул.

— Где твой хозяин? Адрес!

— Не скажет, — произнёс первый, который чесал нос. — Он своего босса боится больше, чем нас.

— Тогда сдохнет, — равнодушно бросил Сокольский и пошёл в комнату.

— Тоже верно, — согласился его помощник. — Нет бандита — нет проблемы.

— Он на Марата… у своего дядьки, — выдал наконец раненый, поверив, что сейчас его просто бросят умирать.

Сокольский остановился в дверях и посмотрел через плечо.

— Возьмите точный адрес и передайте нашим, пусть наведаются, — распорядился он, после чего вернулся на кухню. — Собери вещи, всё, что тебе может понадобиться в ближайшее время.

— Зачем? — удивилась она.

— Переночуешь сегодня у меня, а там видно будет. Идём.

Она покорно поднялась с табурета, не возражая и не переспрашивая. На ходу принялась убирать растрёпанные волосы. Сокольский убедился, что бандита с простреленной ногой уволокли из коридора, и повёл Катю в комнату.

* * *

Между занавесок пробивался рассеянный снегом свет фонарей, ложась на потолок жёлтым прямоугольником. В комнате, не включая электричества, можно было разглядеть очертания предметов, пересчитать полоски на обоях и разглядеть деревянные яблоки на орнаменте старого комода.

— Это твоя квартира? — спросила Катя, прижимаясь всем телом к его боку, и рассеянно водя пальцем по его груди. Её привлекала эта жестковатая "шерсть" на теле мужчин, растущая там же, где она растёт у львов.

— Моего брата, — ответил Сокольский, угадывая в жёлтом полусвете рельеф лепнины на потолке и размышляя о том, что делать дальше. Потом отвлёкся и пояснил: — Он погиб этой весной. Квартира досталась мне.

— Какой он был — твой брат?

— Такой же, как я, только добрый.

Сокольский погладил её по голой спине, и Катя гибко выгнулась, совсем как кошка в ответ на ласку. Её кожа на ощупь была совсем непохожа ни на шёлк, ни на бархат. Пальцы никогда не ошибутся, ощущая тепло и мягкость женского тела, не перепутают с мёртвой тканью.

— А ты злой? — спросила Катя.

Она приподняла голову, и её тяжёлые, густые волосы щекотали его плечо.

— Катя! Не говори Горюнову о том, что случилось у тебя на квартире.

— Почему? — удивилась она.

Сокольский обнял её обеими руками за талию.

— Испугается, сбежит, а мне нужен компаньон. Я улажу с Носатым, потом скажу сам.

— А про эту