— Я позову врачей, — сказал он.
Почему-то Гаврилов засмеялся. Точнее, еле слышно закудахтал и сразу закашлялся. Но отдышался быстро.
— Тяжёлый выбор, да? — сипло спросил он. После кашля ему едва хватало голоса, чтобы говорить. Отдельные слова проваливались в еле различимый шёпот.
— Почему? — спросил Сокольский.
— Если меня не довезут? — вопросом ответил раненый. — Будешь пытать здесь — я точно подохну. Так и так рискуешь… ничего не узнать.
— Я не такой добрый, как кажется, — сухо ответил Сокольский. — Попрошу, чтобы тебе вкололи обезболивающее и стимулятор и успею расспросить. Чем дольше будешь ломаться — тем вернее не доедешь до госпиталя.
— Не надо, — остановил его Гаврилов. — Я готов… вести диалог. Прямо сейчас.
* * *
— Капитан Аршинов прибыл, но у него нет спецпропуска, — доложил дежурный.
Инга не знала, почему Сокольский именно ей дал это задание. Учитывая, что он ничего не делал просто так, стоило крепко задуматься. Вряд ли ему хотелось оставить Берестову в тёплом помещении, заботясь о её ране. Хотя, кто его знает? Или он хотел, чтобы именно Инга, с её скептицизмом ко всем новичкам и мужчинам вообще, встретила нового сотрудника?
— Сейчас выясню, стоит ли его впускать, — ответила Инга дежурному.
Она переключила связь — и не успела рта раскрыть, как ей ответили:
— Берестова?! Привет! Уже на посту? — Видео открыло её взору энергичную физиономию генеральского адъютанта.
— Чувствую себя отлично, настроение боевое, заступила сегодня, — выговорила она, предварив навязшие в ушах вопросы. — Подскажи, капитан Аршинов уже приписан к нашему отделу? — Она щелчком по клавише перекинула собеседнику изображение новичка, зафиксированное камерой наблюдения. — Он знает адрес, но не имеет спецпропуска.
— Погоди! — На лице молодого фээсбэшника появилось сосредоточенное выражение. — Да, это он! Аршинов назначен в ваш отдел. Пропуск должен был получить, но похоже, так обрадовался, что забыл отметиться.
— Ладно, разберёмся. Спасибо! — Инга выключила связь и обратилась к терпеливо ожидавшему на другой линии дежурному: — Пусти этого капитана и лично посади в лифт. Чтоб не заблудился.
Через пару минут за её спиной с шелестом открылись двери.
— Капитан Аршинов! — доложил высокий парень со сломанным носом и знакомым уже шрамом на щеке.
— Майор Берестова, — ответила Инга, повернувшись к нему. — Тебе кто-нибудь говорил о пользе документов?
Аршинов усмехнулся и подошёл ближе. Сделал это уверенно, не смутившись на её издёвку. Берестова не стала повторять вопрос и кивнула на стул.
— Садись. Рассказывай: зачем тебе это нужно?
Он подвинул стул ближе и сел, с любопытством разглядывая пульт и карту на стене. Но через несколько секунд переключился на Ингу.
— Отвечу цитатой из старого фильма: "Работа помасштабней, да и зарплата повыше". — Он усмехнулся. — Думаю, вам не помешает иметь в запасе простого наёмника.
Она разглядывала его с близкого расстояния и он ей очень не нравился. Но чем-то привлекал. Может, самоуверенностью? Или послужным списком, который она только что просмотрела?
— "Простых наёмников" не держим, — проговорила наконец Инга и отвернулась к пульту. — Ненадёжный контингент.
— То есть, приветствуются упорные патриоты? — спросил Аршинов.
Она уловила в его голосе смешок.
— Не вижу ничего смешного в патриотизме.
— Вы — серьёзная девушка, — похвалил её новичок, но Инга не поддалась.
— Я — блондинка. Юмора не понимаю. Особенно чужого.
— Извини!
Берестова посмотрела на Аршинова. Теперь он встревоженно нахмурился.
— Расслабься, — посоветовала она ему. — Не я решаю кадровый вопрос.
— Иначе я отправился бы туда, откуда пришёл? — спросил он.
"Мне тут двух Ольгиных не хватало!" — подумала Берестова, а вслух сказала:
— У тебя есть время, чтобы выпить кофе. Кофеварка вон в том углу. Я закончу и мы поедем в лабораторию.
— Есть, товарищ майор! — ответил новичок и не спеша поднялся со стула.
Инга переключила внутренние камеры так, чтобы не поворачиваясь, видеть, что делает новый коллега. Он честно дотопал до столика, в центре которого, как памятник ушедшей эпохе, возвышалась древняя кофеварка. Инга вспомнила, что Слава Ольгин, впервые увидев этот образчик дефицитной, в советское время, бытовой техники, выразил своё удивление, а кто-то из парней ответил:
— Это наш талисман. Пока она работает — дела в группе идут хорошо.
— А когда сломается? — переспросил Ольгин.
— Тогда поставим кофемашину…
Наверное, Аршинов тоже удивился, но спрашивать ничего не стал. Варить тоже. Вместо этого сел на самый краешек стула и принялся разглядывать помещение. Ей не понравились его повадки. Он вёл себя, как хищный зверь, которого перетащили из знакомой клетки в незнакомую, так что теперь он настороженно оглядывается и принюхивается, не зная, чего ожидать. Потом он заметил оставленную на виду камеру, бросил взгляд в сторону Берестовой — и развалился на стуле, закинув ногу на ногу и ухмыляясь. "Понял, что я смотрю, — решила Инга. — Ну, Сокольский! Любишь ты задавать задачки! Понятно, что парень нервничает, но из-за чего? Боится, что его задвинут в дальний угол, как заведомо ненадёжного? Или ждёт проверки?"
— Могу я задать вопрос? — спросил Аршинов.
— Можешь, — бросила Инга. "Давай, скажи сейчас: "А зачем это всё нужно такой девушке?" Или ты умнее?" — подумала она.
Капитан её разочаровал:
— А зачем всё это нужно такой, как ты? Неужели не было других перспектив?
Голос его звучал доверительно, даже душевно, но Берестова почувствовала, что избавилась от желания очароваться крутым парнем, у которого в послужном списке куча подвигов.
— Вопросы не по существу, — выговорила она. На этот раз равнодушие в её голосе не было поддельным.
Он отстал и углубился в изучение принципа действия кофеварки. Только минут через десять, когда Инга закончила с проверкой последних отчётов, он подошёл с двумя кружками кофе.
— Я подумал, что тебе тоже захочется, — сказал он.
Инга забрала у него кружку. Она вспомнила, как варила в этой же кофеварке крепкий напиток, а Сокольский сидел перед ноутбуком и слушал запись допроса своего брата. Да, это было именно здесь, но с тех пор прошла уйма времени и само помещение неузнаваемо изменилось.
— Спасибо! — Берестова отхлебнула из кружки.
Он почувствовал, что она расслабилась, но вряд ли догадался, из-за чего.
— Я не слишком хорошо отношусь к девушкам, которые идут на опасную работу, — признался Аршинов. — Не понимаю, зачем? Типа, мужики сами не справляются?
— А вы справляетесь? — спросила она, не почувствовав никакого раздражения на его откровенность. Мысль Аршинова была не нова и справедлива. Берестова это понимала, но объяснять, почему не может иначе, не собиралась.
— Хочется верить, что справляемся, — ответил мужчина.
— Успокойся. Я не отбираю работу у таких, как ты, — заверила его Берестова и поставила кружку на край пульта. — У меня свои задачи…
* * *
— Взрыв был… странный.
Гаврилов смотрел в небо. Палатку убрали, чтобы легче было подойти к раненому. Насчёт обезболивающего Сокольский не шутил и теперь внимательно слушал сбивчивый рассказ бандита, пока медики занимались его ногами.
— Коротко, ярко… — вспоминал тот. — Видел всякое, но не такое. Он… Белый был какой-то. Или мне показалось… Не могло тут ничего так рвануть!
