Ольгин усмехнулся. По его мнению, до возраста, когда перестанут волновать водка и барышни, полковнику было ещё лет пятнадцать. Но перебивать глупостями стройный рассказ не следовало, поэтому он промолчал.
— Потом мой приятель предложил попробовать новое развлечение, — продолжил Мегавой после короткой паузы. — Сказал, что есть экспериментальная компьютерная игра, которая не имеет аналогов в мире. Есть за мной грешок, иногда я поигрываю. В детстве у меня ничего такого не было, захватывает. Я согласился и он повёз меня на своей машине в какой-то "научный центр программирования", как он сам выразился. Честно — я не поверил, что всё это может быть серьёзно. Даже не засомневался, когда мне сказали, что мы с ним должны подключиться к машине, сильно напоминавшей детектор лжи. Глупо…
Он досадливо покусал губу, но едва Ольгин дёрнулся, чтобы дать ему воды — продолжил говорить:
— Потом я услышал, как они это называют: "Погружение". Ты действительно живёшь, как во сне. Тебе задают параметры игры, место и время действия, твою роль, а потом стимулируют определённые центры при помощи внешнего воздействия… Точно я не объясню, но тело реагирует на знакомые ощущения и в мозгу появляются совершенно реальные образы. Мы играли в Великую Отечественную, я хотел вжиться в роль своего деда. Он был зенитчиком, прикрывал город от налётов. Я видел, как подростки и девушки гасят зажигалки на крышах, слышал рёв немецких самолётов, сбивал их… Это трудно описать, но картинка совершенно реальная. Я даже ощущал горячую поверхность ручки, которую надо было крутить, чтобы разворачивать установку…
— Что было потом? — спросил Слава, испытав сильное желание не давать полковнику "погрузиться" в воспоминания об игре.
Мегавой вздрогнул и посмотрел на него.
— Я смогу встать на ноги? — спросил он. — Я почти не чувствую тела.
— Врач сказал, что спинной мозг не задет, — уверил его Слава. — Вы на обезболивающих, пока не рассосутся гематомы. — А про себя он подумал: "Я тут сам скоро закончу ликбез по медицине. На какие показания смотреть во всех этих приборах — знаю, что как называется — уже выучил…"
— Хорошо, — успокоился полковник. — Мне бы хотелось в зал суда попасть своим ходом, а не на инвалидном кресле.
— Я не знаю, будет ли вам предъявлено обвинение… — начал было Слава, но Мегавой его перебил.
— Я убил своего друга! — страстно заявил он — и кривая пульса поползла вверх. — Застрелил его прямо у него в кабинете! Какая разница, сделал я это по доброй воле, или по приказу, который отключил мои мозги?!
— Успокойтесь! — Слава вскочил и шагнул к нему, удерживая за плечо. — Будете так рыпаться — я кликну доктора и лишусь чести слушать ваш занимательный рассказ.
Мегавой прикрыл глаза и некоторое время сосредотачивался.
— Кто и что будет доказывать — мне пока неизвестно, — тихо объяснил Слава. — А на вашем месте я бы не заглядывал в туманные дали. Какие-то сволочи наворотили дел, так что без вашей помощи нам не разобраться. Сколько ещё этих людей с имплантатами по улицам бродит или в начальственных креслах сидят? Мне почему-то тревожно.
Путаная речь Ольгина подействовала, Александр Павлович успокоился, пульс его застучал ровнее и никаких предупреждающих сигналов на приборах не появилось. Ольгин отступил назад и снова сел на табурет.
— Когда я очнулся в очередной раз — дело было сделано, — продолжил полковник, не открывая глаз, чтобы было проще сосредоточиться. — Мне разъяснили, что если я буду сопротивляться — система каждый раз станет отправлять меня в нокаут. Я был готов рискнуть, но тогда меня предупредили, что примут меры и моей супруге не поздоровится. Ради Раи я перестал с ними спорить. Но когда вернулся через неделю, оказалось, что с ней в ночь после моего отъезда случился приступ и она умерла в больнице. Тогда они стали угрожать расправиться с моей двоюродной сестрой Леной. Еленой Макаровной Ковылиной. Она была первой женой полковника Астафеева и моим другом. Я ездил к ней и застал рядом человека, одного из тех, кто меня обрабатывал. Оказалось, что они давно там обустроили что-то вроде филиала, а бедная Лена… Она мне не поверила, будто её предупредили, что я не в себе. Начала успокаивать…
— Поэтому вы так упорно отправляли нас к ней? — спросил Ольгин, стараясь сложить у себя в голове целостную картину, но чувствуя, что самое главное от него пока ускользает. "Сюда бы Игоря! — подумал он. — Ничего, прослушает запись".
— Я понял, что моим новым руководителям нужно добраться до одного секретного архива, но они сами точно не знают, где именно он хранится, — продолжил Мегавой. — Поскольку сопротивляться мне было не под силу, я решил: надо постараться отключать мозги и действовать так, чтобы это не было сопротивлением, но кого-то другого спровоцировало начать расследование. Тогда я вынул несколько листков из папки с документами и навёл Астафеева на мысль проверить. И подставил его! Они поняли, что их операция под угрозой. Они ещё до этого приставили ко мне "шестёрку" — какого-то парня, которым я должен был руководить. По их приказу я срочно организовал для "шестёрки" игру: заставил совершить наезд на машину вашего шефа. Но тот оказался шустрее, документы всё равно уплыли. В отместку меня заставили застрелить Астафеева. Дальше вы знаете…
— Ну, положим, я далеко не всё знаю, — признался Ольгин. Поглядывая в сторону двери, он почувствовал, что начинает торопиться. Слишком долго отсутствовал медперсонал, наверняка скоро появятся, чтобы проверить, как их подопечный. — Я представляю, как вы добились того, чтобы вас никто не видел в коридоре. Старый трюк с камерами… Но как вы смогли заставить компьютер перенести время вашего ухода на полчаса назад?
— Вы забрали мои вещи? — спросил Мегавой.
— Да, они в лаборатории.
— Тогда вам скоро всё станет ясно… У меня был специальный декодер, с помощью которого можно на расстоянии подключиться к компьютеру и поставить то время, которое тебе нужно. Человек… охранник — он скорее подумает, что сам что-то перепутал, но вряд ли засомневается в том, что время фиксации электронного пропуска было изменено. Мы уже привыкли доверять технике больше, чем себе…
Двери открылись и в помещении появилась маленькая рыжая докторша собственной персоной. Людмила Кирилловна тут же устремилась внутрь стеклянного отсека и оттеснила Ольгина от койки больного.
— Почему сразу не сообщил, что полковник очнулся? — не оборачиваясь, спросила она, сверяя показания приборов. — Так-то ты мне благодарен за то, что я
