— Ты смелая, — сказала ей Верка.

Инга отрицательно покачала головой.

— Я трусиха. Я очень боюсь злых людей, поэтому помогаю ловить их и сажать в тюрьму. Я не хочу сталкиваться с ними на улице. Я не хочу, чтобы мои родители, друзья или дети с ними сталкивались. Иногда мне хочется убивать их на месте — так я боюсь. Если ты нам поможешь — одним таким гадом в нашем городе станет меньше.

…Показания Веры Матвеевой оказались роковыми не только для Шведа, но и для Зайцева. Мозаика сложилась. Оставалась пара фрагментов до полной картины. Местонахождение одного из них любезно указал Валентин Аристархович Козлов, подписав свои показания тёмным зимним вечером, на задворках промёрзшей промзоны.

Глава шестая. Ещё одна попытка

Каждое действующее лицо драматической сцены появлялось в положенную по сценарию минуту. Сперва к воротам закрытого пансионата подъехал шикарный золотисто-коричневый "Лексус", шофёр которого показал охраннику карточку. Ворота гостеприимно распахнулись — "Лексус" наполовину закатил в них, но неожиданно заглох.

Как раз в этот момент на дороге, ведущей к пансионату, в утренних сумерках показались два микроавтобуса. Они катили мимо, но в последний миг один свернул и оказался сразу позади "Лексуса". У того чудесным образом завёлся мотор — и микроавтобус проник на охраняемую территорию, носом в хвост шикарной иномарке.

Из второго микроавтобуса высыпалось несколько парней в бронежилетах, с автоматами, и в пять секунд заняли будку охранника, повязав всех, кто в ней находился.

"Лексус" и сопровождающая его "Газель" мирно подкатили ко входу здания в стиле "Хай-тек". Из престижной иномарки вышли трое мужчин и высокая девица, и поднялись на крыльцо. Один их мужчин вынул из кармана магнитную карту и вставил её в считывающее устройство. Пара секунд ожидания — и двери гостеприимно распахнулись.

Как раз в этот момент все экраны на пульте наблюдения охраны дома в стиле "Хай-тек" погасли. Дежурный схватился за телефон, но в комнатушку ворвались два наглых типа, вцепились в него и уложили носом на стол.

— Спокойно, парень! — посоветовал один. — Где хозяин заведения?

— Вы кто?! — полузадушенно пискнул охранник.

Ему сунули в нос удостоверение, из которого следовало, что один из "бандитов" — Вячеслав Борисович Ольгин, сотрудник УВР ФСБ. Второй предпочёл остаться инкогнито, но повторять вопрос не пришлось.

— Он в нижнем зале.

— Веди! — скомандовал второй (это был Данила Некрасов) и рывком оторвал охранника от стола, поставив на ноги.

Данила со Славиком потащили дежурного к лестнице. Тут их ожидали Сокольский и Киппари. Инга с омоновцами уже осматривала верхние этажи заведения. Оттуда доносились топот, отрывистые команды и чьи-то ответные визги.

— Хозяин в нижнем зале, — оповестил Слава, и вся процессия, во главе с перепуганным охранником, двинулась вниз по лестнице.

Владельцами пансионата, по официальным сведениям, являлись трое богатых бизнесменов. Они обустроили это место как собственную базу отдыха и не мелочились, продумав пропускную систему с магнитными картами. Такую карту можно было получить только из рук хозяев, что исключало возможность проникновения на территорию посторонних. Даже если кто-то из гостей терял карту — воспользоваться ею непосвящённый не мог. Проще было найти "дверь в каморке папы Карло, за нарисованным очагом", чем перерыть всю Ленинградскую область, не будучи уверенным в том, что объект поисков не находится в Новой Зеландии или на Карибах. Ни в одном справочнике, ни в каких "Жёлтых страницах" не было информации о частном закрытом клубе.

В утренние часы народу в доме оказалось мало. Гости ещё не подъехали. Нижние комнаты, сауны и бассейны пустовали. Дежурный указал на одну из дверей.

— Вот кабинет. — Посомневавшись, он добавил: — Только сегодня тут один Митёк Переверзин. Он не владелец, его папашка заставил тут администратором сидеть, чтобы не болтался без дела. Он нервный!

— Стучи! — приказал Сокольский.

Хозяев клуба успели проверить по всем инфобазам, они практически не имели отношения к Зайцеву и его "Фарм-Тресту", но как крупный предприниматель и друг одного из совладельцев, Глеб Денисович имел сюда доступ. Козлов утверждал, что Зайцев использует помещение для тайных встреч с одним из своих подельников — тоже членом клуба.

Секунд через десять створка распахнулась. На пороге появился худосочный тип лет двадцати пяти, бледный, встрёпанный, с подозрительно заплывшей левой стороной лица.

— Вы кто такие?! — спросил он, не обратив внимания на охранника.

— Господин Переверзев! — Сокольский вынул из кармана удостоверение. — Мы — сотрудники УВР. Моя фамилия — Сокольский. Нам надо с вами поговорить.

— О чём? И чего это вы врываетесь в частное заведение? — Митёк отступил на шаг и теперь нервно оглядывался, готовясь при малейшей возможности дать дёру. — У вас что, ордер есть?

— А что, в клубе происходит что-то незаконное? — озадачил его Сокольский.

— Н-нет… Если вам что-то надо — говорите с моим отцом. Я тут так… для мебели.

— Вы позволите войти? — не поддался Сокольский.

В этот момент в помещение вбежало несколько спецназовцев с автоматами. Митёк шарахнулся назад, в комнату. Вместо того, чтобы пропустить спецов, Сокольский шагнул за ним следом. И остановился. Парень стоял у раскрытого шкафа и целился в него из пистолета.

— Ни шагу! — крикнул он. — Я выстрелю! Что вам всем от меня нужно?!

— Спокойно! — Сокольский поднял руки с раскрытыми ладонями, показывая, что у него оружия нет. — Успокойся, парень.

— Уходите! — в панике крикнул Митёк, прижимаясь спиной к шкафу.

Человек от страха совершает такие вещи, какие никогда бы и не помыслил в спокойном состоянии. Сокольский это знал, но не мог просто отступить, пока в руках двадцатипятилетнего мальчишки оружие. Стоит тому дёрнуться — его попросту застрелят. И будут правы: тот, кто берётся за ствол, становится потенциально опасен.

— Спокойно! — повторил Сокольский негромко, но настойчиво. — Опусти пистолет. Тебе никто не причинит вреда.

— Что вам надо?! — Митёк шмыгнул носом, лицо его искривила судорога. — Не трогайте меня! Пожалуйста… — В голосе его слышалось отчаяние.

— Послушай меня! — Сокольский продолжал стоять в дверном проёме, не давая никому войти в комнату, или даже выстрелить из-за его спины. — Ты ведь никого не убил, не ограбил. Чего ты боишься? Это отец тебя ударил?

— Какая тебе разница?!

— Просто подумай: если ты останешься с оружием в руках — тебя могут застрелить. — Парень вздрогнул, но Сокольский продолжал говорить: — Если ты сам кого-то застрелишь — пойдёшь в тюрьму. Оно тебе надо? Сейчас у тебя есть шанс остановиться. Нажмёшь на курок — обратной дороги не будет. Поверь, я знаю, о чём говорю. Сейчас ты ещё не преступник. Ты сам перед собой ещё не преступник, и перед законом тоже. Это ведь не твой пистолет. Опусти его.

Он неуловимо продвинулся вперёд на пару шагов и даже опустил руки, но лишь для того, чтобы одной из них показать