Доктор Люся взяла лист бумаги и быстренько набросала схему, изобразив двумя линиями проницаемую стенку сосуда, и обрисовав полый кружок, прикрепившийся к месту поры.

— Смотрите! Молекула вещества прилипает к стенке капилляра и заставляет "расслабиться", открыть проход для самого вещества. Одновременно с этим происходит распад клеточной оболочки контейнера и мутагенный субстрат выходит в свободное пространство. Ему остаётся лишь просочиться через образовавшуюся брешь вслед за веществом-стимулятором. Это в общих чертах, — предупредила доктор Люся. — Имеют значение несколько побочных факторов, но в целом, схема именно такова. После того, как действие стимулятора заканчивается, ГЭБ восстанавливает нормальную проницаемость, но вещество уже внутри. Ему остаётся лишь найти своё место. Это похоже на пазлы. — Она подняла руки и соединила так, чтобы пальцы одной расположились между пальцев другой. — Мутированная ДНК совпадает своим избранным участком с локусом ДНК реципиента.

— И что мы имеем на выходе?

— В худшем случае, если мутагенный фактор сработает как ожидалось его создателями — рождение детей с наследственными генетическими болезнями.

— Долгоиграющее получается оружие, — заметил Сокольский. — Как они собирались это использовать?

— Очень просто! — Тётя Люся отодвинула свои листки. — Представь себе: появляется новое "чудодейственное средство", от головной боли, какой-нибудь "Нурофен-Эстра-Драйв", или "лекарство для похудения". То, что в его состав входит стимулятор — не препятствие. В терапевтических дозах противопоказаний у него не больше, чем у любого другого препарата. Есть масса веществ, которые в малых дозах — лекарство, а в больших — яд. К тому же, к нашему препарату даже никакого привыкания нет. Клинические испытания можно ускорить, в продажу пустить без рецептов, создать рекламную компанию. На основе этого вещества можно наделать кремов и косметики. Оно способствует регенерации, "омолаживает" кожу и так далее. Монополию на производство предаём одной-единственной фирме и её филиалам. А когда продажи станут массовыми — в готовые лекарства вводим ничтожно малую дозу мутагена. И дело сделано! У нас начинают рождаться неполноценные детишки, со временем это происходит чаще и чаще. Кто и когда сможет установить связь мутаций с таблеточками от головной боли или кремчиком для загара — неизвестно. За несколько лет родятся сотни тысяч инвалидов. Впрочем, это лишь предположения. Я полагаю, что у создателей были и другие, более масштабные планы. Но нам они их не озвучили.

— А потом стимулятор попал к военным, — заключил за неё Баринцев.

— Да, — подтвердила доктор Люся. — Клетки-контейнеры были уничтожены, все материалы по ним засекречены, но оставался "муравьиный эликсир". Предполагалось, что препарат можно использовать для ускорения заживления тканей, усиления обменных процессов, и кратковременной стимуляции организма для выполнения боевых заданий. Но обнаружился ряд побочных эффектов. Подавляя болевые центры, препарат наносил вред: боль — защитная реакция, она не срабатывает и человек может не почувствовать, что умирает. Из прочего — нестабильность психики, которую невозможно предугадать, временная амнезия, потеря ориентации… Целый набор.

— Получается, что Бусов продал Зайцеву формулы, — рассудил Сокольский. — Но у Бусова на руке была записана только часть уравнения.

— Другая часть могла быть у него в голове, — вставила доктор Люся.

— И Зайцев собирался продать кому-то этот стимулятор, — заключил Мотя.

— Я бы на вашем месте озаботилась другим вопросом, — заметила майор Бердникова. — Фармацевтическая фирма, лицензия на производство препаратов широкого потребления…

Сокольский посмотрел на неё, сведя светлые брови к переносице.

— Вы считаете, что Зайцев может иметь отношение к проекту с клетками-контейнерами? — спросил он прямо.

— Я бы не стала сбрасывать со счетов такую возможность, — признала рыжая доктор. — Сам по себе стимулятор не на столько интересен. Разве что, готовить террористов-самоубийц, или одноразовых грабителей банков.

— Всё зависит от того, какими масштабами мыслит господин Зайцев, — заметил полковник Баринцев. — А мы этого до сих пор не установили…

* * *

В отделе царил деловой хаос. Сокольский махнул, чтобы подчинённые оставались сидеть, и направился к своему столу.

— Это что? — спросил он, взяв в руки исписанный лист бумаги, лежавший на самом видном месте.

— Зайцев на нас телегу накатал, — мрачно ответил Юраша. — Потребовал, чтобы это передали начальству, а поскольку начальство — это ты, оно тебя и ждёт.

— Нет, — остановил его Сокольский. — Я вот об этом говорю.

Он указал на пятно с обратной стороны листа. Капустин подошёл и взял лист в руки.

— Вот зараза! — энергично высказался он. — Этот гад специально порезался о бумагу, чтобы потом сказать, что его били, и из-за этого листок запачкан кровью!

Грамотный адвокат мог и из меньшего вытянуть способ защитить своего клиента. Юраша уже сталкивался с подобной уловкой, но почему-то не ожидал её от личности вроде Зайцева.

— Погоди. — Сокольский смотрел на пятно. — Почему мы до сих пор этого не сделали? — Он перевёл просветлевший взгляд на подчинённого. — Отправьте-ка это в лабораторию, пусть определят группу крови. И свяжитесь с Калининградом. В воинской части должны сохраниться медицинские данные на Зайцева.

— Думаешь, узнаем, кто он такой на самом деле? — с сомнением переспросил Юраша.

— Думаю, что сможем доказать, что он — не Зайцев, — обнадёжил Сокольский.

* * *

— Ну ты пойми! Тебе нечего бояться!

На этой фразе Данилы Инга и вошла в кабинет.

— Что случилось? — спросила она.

Верка, завидев знакомое лицо, повернулась на стуле и с таким отчаянием на неё посмотрела, что Инга поняла: сейчас только рукой шевельни — девица сорвётся со своего места и бросится искать утешения. "Почему нет?" — подумала Инга и сама подошла.

— Не бойся, Вера, — сказала она, беря девицу за руки. — Здесь никто не собирается тебя обижать.

Верка тут же вцепилась в неё, как в спасительный круг, и прижалась, вздрагивая всем телом, к боку Инги. Некрасов возмущённо выдохнул.

— Объясни, что тебе надо от девушки, — потребовала Инга. Так получалось, что она теперь отгораживает Верку от своего коллеги.

— Она узнала Шведа, — сообщил Данила. — Но под протокол ничего говорить не хочет. Этот тип её чуть не закопал живьём, а она его покрывать собралась!

— Тон сбавь, — посоветовала Инга. — Выйди. Я сама поговорю.

Некрасов покорно исчез за дверью. Берестова подтянула второй стул и присела рядом с Веркой.

— Ты боишься его? — спросила она, машинально поправляя растрепавшиеся волосы девушки.

Та кивнула и опустила голову. Синяки с её лица почти сошли, выглядела она гораздо лучше, и от этого — моложе, совсем как девочка.

— Вы же не можете меня всё время защищать, — пробормотала она, избегая прямо смотреть на Ингу. — Посадят его, а потом он выйдет и до меня доберётся. — Последние слова прозвучали на пределе слышимости.

— Вера! — Инга оставила в покое её волосы. — Если ты не дашь против него показания, он выйдет, и тогда действительно найдёт тебя и добьёт.

Верка вздрогнула и сжалась на стуле, но на этот раз Инга не стала её успокаивать.

— Вера! Ты можешь отказаться давать против него показания. Никто не станет тебя принуждать. Но однажды ты столкнёшься с ним на улице, или не с ним, а