Он прижал ладонь ко лбу, словно хотел удержать судорогу. Матвей переждал несколько секунд, размышляя, не оставить ли парня в покое, но Сиротин продышался, справившись с приступом головной боли.

— Оттуда сразу на улицу выскочил? — сухо спросил Киппари.

— Понимаешь… — Николай снова сосредоточенно задумался. — Мне звук такой послышался… Не знаю… Ну щелчок такой, словно… словно техника какая-то включилась, — определил он наконец. — Может, показалось?

— Какая техника? — Мотя подался к нему. — Николай! Вот ты представь себе, что не показалось, и подумай, что это могло быть?

Сиротин выдохнул сквозь зубы.

— Рубильник? Выключатель? Холодильник? — подсказывал ему Киппари. — Стиральная машина? Микроволновка? Телевизор?

Колян вскинул руку, останавливая его перечень, и ту же зашипел сквозь зубы. На резкое движение больше всего отозвалась шея.

— Телевизор! — высказал он, отдышавшись. — У меня с таким звуком телевизор включается, когда пульт нажимаешь!

Мотя оскалился в тридцать два зуба.

— Вот! Это уже кое-что! Знаешь, парень! — перешёл он на доверительный тон. — Внимательный ты. Реакция — дай Бог каждому! Соображаешь быстро. К нам перейти не хочешь? Посодействую.

— Спасибо! — Сиротин скривился, но не от предложения Моти, а от собственных ощущений. — Как говорится: лучше вы к нам…

Киппари посмеялся, пожелал ему выздоравливать, и выбрался из "скорой". Пока бригада экспертов копалась среди развалин, майор прошёлся вдоль забора, оглядывая соседние участки. Над верхушками голых деревьев, справа от места происшествия, вырисовывался тёмный силуэт коньковой крыши. Остальные дома стояли на отдалении, полускрытые корявыми ветвями яблонь и слив, и только этот беспрепятственно заглядывал через кирпичный забор погорелого особняка.

Мотя прикинул вероятный угол обзора, потом вернулся к машине, на которой стоял прожектор.

— Поверни-ка вон туда, — приказал он одному из спецназовцев. — Ещё чуть правее! Прямо на соседский домик. Хозяев-то нет, заколоченный стоит, бедняга…

Белый свет растёкся по обшитой стене, чётким квадратом высветил провал чердачного окошка.

— Вот так и оставь, — распорядился Мотя. — Некрасов где?

— Да вон, у забора копается.

— Данька! — Киппари махнул подчинённому. — Подь сюда! Идём со мной, совершать незаконное проникновение в чужое жилище. Авось что интересное отыщем.

Дан живо подбежал к нему, и они вместе направились к соседской калитке…

* * *

Было четыре часа утра, когда Сокольскому позвонил Киппари.

— Игорёк! Извини, что бужу. Мне удалось нарыть кое-что интересное. — Мотя предпочитал выкладывать всё сразу, не дожидаясь вопросов. — Вкратце: за Шведом следили, мне удалось вычислить машину, она засветилась на камерах ближайшего поста ГИБДД и на выезде из города. В посёлке её тоже видели. Короче, я установил, что за машина и где она сейчас находится. И я знаю, почему взрыв произошёл именно в тот момент, когда Швед поднялся на крыльцо. Наблюдатель находился в мансарде соседнего дома, оттуда двор и лестница видны как на ладони…

— Погоди, — остановил его Сокольский. — Ты где сейчас?

— Домой еду, — заявил Мотя так категорично, словно хотел заранее отбить охоту свернуть его с намеченного маршрута. — Я переслал тебе на емейл всё самое важное. А машинку парни стерегут, как появится хозяин — сразу сообщат. Ладно, я — спать! Чего и тебе советую.

Мотя отключил телефон, не дав Сокольскому рта раскрыть. Вздохнув, Игорь положил мобильник на тумбочку и откинулся на подушку. Но пролежав минуту, не выдержал и протянул руку за ноутбуком. Почту проверить.

Глава вторая. Кропотливая работа

Отца Юраши Капустина звали Ким. Именем он гордился, подчёркивая, что означает оно — Коммунистический Интернационал Мира. От сына Ким Дмитриевич ожидал, что тот минимум проникнется духом его идеологии, но с убеждённым старым коммунистом у Юраши отношения перестали складываться очень рано. А после того, как в 2004-м году он проголосовал за Путина, и вовсе испортились.

— Такие, как ты, Родину готовы продать за паршивую дерьмократию! — орал Ким Дмитриевич на двадцатидвухлетнего сына, пару месяцев назад вернувшегося из Чечни. Свои слова он никогда не мотивировал, предпочитая выражаться лозунгами, а если не помогало — переходил на мат.

Юраша собрал вещи и ушёл жить к другу. Он не только был за Путина, он собрался вступить в одно из спецподразделений ФСБ, чтобы защищать Родину и дальше, но под трёхцветным, а не алым флагом.

После серьёзного ранения в 2009-м Юраша перешёл в едва сформировавшийся отдел УВР. В 2015-м году его отец умер, так и не пожелав примириться с сыном. В остальном, жизнь Юраши складывалась удачно. Свою работу он любил, жена попалась ласковая, не склонная предъявлять мужу претензии из-за того, что он поздно возвращается домой. В семье подрастала маленькая дочка. Мать Юраши, честно отсидевшая с мужем до последнего его дня, с радостью переехала к нему и возилась с внучкой.

Начальники, в лице полковника Баринцева и подполковника Сокольского, ценили Юрия Кимовича Капустина за энергичность, развитый ум и железную хватку. Майор Киппари добавлял, что если бы Юраша не обожал драться до самозабвения, а оборачивал избыток энергии на умственные усилия, из него получился бы неплохой аналитик. На это у Моти были основания: Капустин умел замечать и быстро анализировать мелочи, и никогда не отворачивался от сомнений. Как сегодня, например.

— Тебе это ни о чём не говорит? — Сказал Юраша Дану, и провёл рукой по покрытому трещинками крылу старенькой чёрной "Тойоты" с содранными логотипами. — Ну-ка, присмотри, чтоб никто не подкрался.

Машина стояла у угла ничем не примечательного кирпичного дома-коробки. Данила Некрасов оглянулся по сторонам и прошёлся неспешным шагом вперёд, чтобы видеть соседний проулок. Юраша достал из кармана пакетик, ключом быстренько соскоблил в него несколько частичек краски и спрятал в карман. Потом отошёл от "Тойоты", направившись в ту же сторону, что и Дан. Догнав товарища, пристроился рядом.

— Вот так, без понятых? — засомневался Данила.

— Пусть сперва эксперт посмотрит, а сделать то же самое во второй раз, официально, мы ещё успеем, — пообещал Капустин.

— Даже если это та самая машина, после того, как сбили Сокольского, её бы бросили.

— Кто-то на ней ездит, — не согласился Юраша. — Чистенькая, несмотря на вчерашний снегопад. Значит, стоит тут не больше, чем со вчерашнего вечера.

Юраша поднял воротник куртки.

— Идём в машину, погреемся, — предложил он. — Как думаешь, много сбитых ночью людей успевает запомнить, кто на них наехал? Может, хозяин этой не боится, потому что дело было в тёмной подворотне. Просто уверен, что его не запомнили.

— Но Игорь же запомнил! — не согласился Данила.

— Ну хорошо, согласен, — резко кивнул Капустин. — Может, это не та машина. Может, и человек не тот. Бросим и не будем проверять?

Данила заткнулся.

— Расслабься! Нас минут через двадцать сменят, — примирительно напомнил Юраша. Теперь он торопился в лабораторию, проверить свою догадку. Ему казалось маловероятным, что в деле найдётся третий похожий автомобиль…

* * *

Из госпиталя Сокольский поехал на квартиру Олега. На свою даже не заглянул. Пройдя по комнатам и постояв минуту у старинного резного комода с деревянными яблоками на крышке, он не раздеваясь, опустился в