Малышев сказал, что Берестову командировали им в помощь, поскольку в отделе не хватает людей. Зная начальника много лет, Николай мог определить, что тот темнит и не договаривает. Иначе с чего ему, знакомя подчинённых с новичком, рассматривать бумажки сводок, вместо того, чтобы поглядеть на их реакцию? Артист из Малышева — никакой.
"Спорим, я знаю, откуда ноги растут? — скептически подумал Сиротин. — Сперва Иваныч звонит своему другу из Большого Дома, а потом появляется эта шустрая девочка, якобы присланная "из областного отдела". Не рассказывайте мне сказок!" Но оставаться с Иванычем с глазу на глаз и переспрашивать — времени не нашлось. События с появлением капитана Берестовой полетели со страшной скоростью.
Первым делом, Инга помогла установить личность утопленника. Сказала, что по поручению Малышева перепроверила данные о всех пропавших без вести за последние две недели, сопоставила данные — рост, возраст, пол — отобрала несколько фотографий, съездила в морг и сличила. Оказалось, что их труп — это один из сотрудников "Фарм-треста", уехавший, по словам его коллег, с неделю назад в командировку. На вопрос Сиротина "Почему нам его фото в сводках не попадалось?" — новая сотрудница лаконично ответила: "Данные пополняются каждый день".
"Вот такие у нас "в области" коллеги-полицейские!" — подумал Колян, ещё больше укрепившись в мысли, что Ингу к ним прислало совсем иное ведомство.
Потом пришлось нанести визит в больницу на Лазаретном, и объяснить тамошним сотрудникам, что ночью их посещали не спецслужбы, а бандиты, и похитили двух человек. При помощи Костика Королёва и дежурного врача удалось составить примерную ориентировку на этих двоих: парень лет тридцати, с двумя пулевыми ранениями в грудь и плечо, и девушка лет двадцати пяти, черноволосая, стрижка типа "каскад", оранжевая куртка, джинсы. С теми, кто их похитил, дело обстояло ещё хуже: трое, а может четверо, в тёмной одежде, вроде высокие — словом, ничего конкретного.
Удивительно, но ориентировка сработала в тот же день. Коллеги из области сообщили майору Малышеву, что в два часа ночи, с 1 на 2 января, на пост ГИБДД вышла девица в невозможно грязной оранжевой куртке и драных джинсах, черноволосая, с явными признаками побоев. Её отправили в местную больницу. Она ничего не говорила, пребывая в состоянии нервного и физического истощения. Малышев отправил в больницу Николая с Ингой (та вызвалась сама, заявив, что женщине проще разговаривать с женщиной). Следовало бы послать туда Костика, он эту особу хоть со спины видел. Но Королёв уполз первого числа домой с сильной головной болью, и гнать его в таком состоянии в область Малышев посовестился. Да и не видел Костик её лица. Толку от него будет не больше, чем он Сиротина и Инги.
— Кажется, приехали, — оповестил спутницу Николай, сворачивая в проулок, в конце которого виднелось серое, двухэтажное здание местной больницы.
— Угу, — отозвалась та, и последующие минут десять вообще не открывала рта. Выйдя из машины и следуя за Сиротиным, она оставляла ему переговоры с тем, кто попадается на пути…
В шестиместной палате была занята только одна кровать.
— Она всё слышит, реагирует, но ничего не говорит, и на вопросы не отвечает, — тихо объяснил дежурный врач. — Ваши коллеги уже пытались с ней побеседовать. Не думаю, что у вас получится. Надо подождать.
— Оставьте меня с ней, — высказала вдруг Инга, и не дожидаясь ответа, подошла, поставила рядом с кроватью табурет и уселась, придвинувшись как можно ближе к несговорчивой пациентке.
— В самом деле, пусть попробует, — просительным тоном предложил Колян доктору.
— Ну хорошо, — согласился тот, посомневавшись. — Но, пожалуйста, недолго и аккуратно!
Они вышли. Инга сидела некоторое время рядом с постелью, вглядываясь в осунувшееся, бледное лицо, потрескавшиеся губы, синяки и чёрные полоски ссадин. Пострадавшую явно обеспокоило её присутствие. Она коротко глянула на Ингу, а потом спрятала глаза под ресницами, словно решила делать вид, что никого не видит и не слышит. Но веки её чуть приподнимались на малейшее движение Берестовой. "Она боится, — подумала Инга. — И говорить не хочет, опасаясь, что те, кто её не добил, вернутся и довершат начатое".
Инга медленно и осторожно протянула руку, и как можно мягче опустила на кисть девушки. Та вздрогнула, но отдёргивать не стала. Тогда Инга взяла её руку в свои, словно хотела согреть, и теперь чуть поглаживала пальцами её кисть. Она не считала времени, готовая сидеть так хоть до позднего вечера. Постепенно больная успокоилась и перестала вздрагивать. Даже чуть пошевелила пальцами, словно хотела ответить.
Инга подалась ближе.
— Однажды мне прострелили голову, — сказала она тихо.
Девица уставилась на неё с недоумением. Инга наклонилась ещё ниже.
— Вот, потрогай. Шрама из-за волос не видно.
Теперь она склонялась так, что не видела лица девушки, но через несколько секунд почувствовала, что та прикоснулась к её голове, нерешительно помедлила, потом повела пальцами, наткнулась на неровность от шрама и отдёрнула руку. Инга медленно подняла голову и посмотрела на неё.
— Сейчас уже не больно, — сказала она. — Несколько лет прошло. С тех пор я научилась защищать себя, и тех, кто мне доверился. Как тебя зовут?
Сухие губы дрогнули.
— Вера, — шепнула девица, и судорожно сглотнула.
Инга взяла с тумбочки бутылку и помогла ей напиться. Потом погладила по спутанным, чёрным волосам.
— А меня — Инга. Вот что, Вера! Ты мне потихоньку всё расскажи, а я тут буду с тобой сидеть, сколько нужно. И не бойся, я тебя в обиду не дам.
Верка сперва путалась в словах, не решалась, но понемногу разошлась, и действительно рассказала всё, что с ней случилось — про то, что её друг обещал, что заработает большие деньги, и повезёт её в Доминикану, про то, как позвонил и просил себя забрать. Потом про его раны и больницу, про людей с удостоверениями, глухой подвал, непонятные вопросы, ужас, и как она очнулась в холодной яме, в мешке, в который её сунули, как труп, и попытались засыпать землёй…
Благодаря рассказу Верки, через час Инга Берестова и Николай Сиротин ехали по узкому, пустому шоссе через лес, внимательно изучая окружающий пейзаж…
Глава вторая. Сомнительные результаты
Катя сидела на кухне. Её настойчивые гости фланировали по всей квартире, заглядывая в каждый угол. Бесшумные, аккуратные, не тревожили соседей. Наверняка никто в доме и не узнает, что они тут кого-то выслеживали и ввалились без приглашения в её временное жилище.
Наконец, оба вернулись на кухню. Круглолицый, что показывал ей удостоверение, устроился напротив и сцепил руки на столешнице.
— Екатерина Витальевна! — Он смотрел на Катю спокойными, карими глазами, пока его более
