Игорь проснулся от чувства опасности: уловил знакомый звук. Вокруг — темень, после двенадцати медсестра опустила штору, опасаясь, что больного будут беспокоить новогодние фейерверки. Он не то, чтобы увидел, но почувствовал, что в двух шагах от него стоит человек. Игорь шевельнул пальцами, ощутив твёрдый предмет под ладонью. "Мобильник!"

В следующий миг он вздёрнул руку. Сверкнула вспышка, человек шарахнулся. Сокольский оттолкнулся локтем в противоположную сторону — скатился с кровати, и потерял сознание от удара об пол…

* * *

Данила Некрасов считался опытным оперативником. Приказы он выполнял честно и старательно. Он не отлучался с места дежурства, чтобы потрепаться с симпатичной медсестричкой, не зевал на вспышки радужных огней за окном в конце коридора. Но один раз всё-таки отошёл от двери палаты. Даже самый честный служака иногда нуждается в том, чтобы опорожнить свой мочевой пузырь. Больница ведомственная, с хорошей охраной. Мышь не проскочит! Бояться нечего… Пока "мышь" не перескочила в серёдку другого слова: "злоумышленник".

Дану послышался возглас и посторонний стук. Сработала реакция: он выскочил из туалета раньше, чем сообразил, что делает, в два прыжка вернулся к двери, на ходу выудив пистолет, и ворвался в палату. Что-то тёмное обрушилось на него. Дан успел ударить нападавшего по руке, споткнулся, увлекая противника за собой, получил сильный толчок в грудь, и отлетев в сторону, врезался в стеклянный шкафчик.

Противник ухитрился вывернуться и выскочить за дверь. Некрасов бросился было следом, но опомнился, шагнул назад и щёлкнул выключателем. Вспыхнул свет. Сокольского на койке не было. На мгновение у Данилы мелькнула шальная мысль, что он дрался с собственным шефом. Он заглянул под кровать — и тут же увидел фигуру в больничной одежде, на полу.

— Шеф! — Дан кинулся к нему, сунул руку под челюсть, нащупывая пульс. — Жив!

Переворачивать раненого он не посмел, оставил и выбежал в коридор.

— В третью палату! — крикнул он ошеломлённой медсестре. — Зови врача! Скорее!

Он выбежал на лестницу, и только тут почувствовал, что по лицу бежит горячая жижа. Провёл рукой — кровь. Порезался о стекло? Внизу послышались шаги, Дан побежал, прыгая через три ступеньки, перемахнул с середины пролёта на соседний, успел заметить, как тень исчезла в тёмном ответвлении.

"К чёрному ходу рвётся, сволочь!" — успел подумать Данила.

— Что случилось?!

Навстречу поднимался Ольгин. Спрашивать, откуда он здесь — некогда.

— В больнице чужой! — крикнул Некрасов. — Давай вниз, ко второй лестнице! Ему навстречу!

Последняя фраза унеслась по тёмному коридору…

Инга должна была уже уехать домой, но задержалась, встретив знакомого охранника в холле. Она тоже услышала окрик про чужого. Побежала наверх, и столкнулась с Ольгиным.

— Проверь, что с шефом, — на ходу бросил тот и промчался мимо.

Берестова ринулась наверх. Пятна крови от площадки и по всему коридору заставили её совершить спринтерский рывок. Влетев в палату, она едва не сбила с ног дежурного врача.

— Что?! Что с ним?!

— Жив! — ответил тот. — Пистолет забери!

Инга сообразила, что двое медсестёр и санитар укладывают раненого на койку. Она машинально глянула, куда показал доктор. На полу валялся пистолет с глушителем. Инга шагнула вперёд. Под ногами хрустели осколки стекла. Не мешая медикам, она вынула из кармана платок и подхватила чужое оружие.

— Что с Сокольским? Что с ним?!

— Выйди из палаты! — потребовал врач. — Ран нет.

Инга вышла, пошла было шагом по коридору, потом вспомнила пятна крови и Ольгина, сорвалась с места и помчалась вниз. Поспела к финалу: Данила со Славиком уже "упаковали" какого-то типа в тренировочном костюме, пристегнув его к батарее центрального отопления в холле больницы. Голова пленника свешивалась, как плафон сломанного торшера, лицо заливала кровь. Данила выглядел немногим лучше, но на ногах держался. Ольгин остался самым целым из этой троицы. Надрюченный Сокольским, он за последние пару месяцев поднаторел в способах бить других, не подставляясь самому.

— Ты где был?!! — набросилась девица на Данилу. — Ты должен был дежурить у палаты, скотина!

Его раны её совершенно не смутили, равно как высокий рост и комплекция. На его фоне Берестова казалась девочкой из средней школы.

— На минуту по нужде отошёл… — начал было оправдываться Некрасов (он был младше по званию и уважал табель о рангах).

— Откуда этот тип взялся!?

— Что с шефом? — перебил её Ольгин.

— Жив… вроде, — ответила Инга, с трудом заставив себя сбавить тон и сама удивляясь этой внезапной вспышке. Совершенно не в её стиле! — Звони нашим.

Она окинула взглядом израненного Данилу и фыркнула.

— По нужде… Прикройся! — и бесцеремонно ткнула его пальцем в пояс.

Данила сообразил, о чём она, спешно отвернулся, застегнул ширинку и затянул ремень.

— Пошли наверх, надо твою рожу обработать, — скомандовала Инга. Ей было ничуть не жаль Некрасова — сам виноват, но хотелось поскорее узнать, что с Сокольским.

…В 3 часа утра на этаже горел свет, по коридору рассредоточились суровые дяди в форменной одежде. Матвей Киппари, аналитик особой группы УВР ФСБ, придирчиво покосился на двоих молодцов у входа в палату, но выдачу ЦУ оставил "на потом" и толкнул двери.

Потомок финнов-ингерманландцев, коренастый блондин с окладистой бородкой и светло-серыми глазами, Мотя в своё время был одним из лучших оперативников, но после женитьбы перешёл в аналитики. Опыта у него хватало на двоих, и не стань Сокольский начальником группы — занял бы это место по праву. Матвей не завидовал. В руководители он никогда не рвался, а с Сокольским его связывали десять лет конструктивной совместной работы. Мотя вполне мог сказать: "Под пули вместе ходили". Несмотря на лёгкий, уживчивый характер, за шефа и друга Киппари готов был любого порвать в клочки.

— Как себя чувствуешь, Игорёк? — спросил он, взгромоздив сумку с верным другом-ноутбуком на подоконник и подсаживаясь на стул возле кровати.

Сокольский отсутствующим взглядом посмотрел на Мотю.

— Хотелось бы лучше, — честно признал он.

Киппари поразглядывал его, кусая ус. Обычно живые, внимательные глаза Сокольского, сейчас прятались, полускрытые потемневшими веками. Напряжённо-осунувшееся лицо с резко проступившими скулами говорило о том, что ему действительно плохо. Так плохо, что он почти не контролирует свою мимику.

Мотя помолчал ещё. Сокольский вяло поглаживал пальцами серебристый корпус телефона, словно кошку, которая пригрелась на его постели.

— Хорошо, что у тебя мобильник оказался, — высказал Мотя и яростно почесал светлую бородку. Он в красках представил, что с утра поднимется в конторе. Подполковника Сокольского едва не пристрелили прямо под носом у его же сотрудников! Кошмар!

Телефоны у всей группы были "служебные", из разряда таких, которые выглядят скромно, а на деле включают множество функций, которых нет ни в одной гражданской модели. Правда, в эту ночь Сокольскому пригодилась всего одна полезная фишка, совершенно не уникальная. Он чуть оживился.

— А ты говорил — зачем мне такой мощный фонарик… Хорошо, не переложил на тумбочку, руку было лень протянуть. Что там с задержанным?

— Покоцали его слегка, но