— Сдачи не надо! — продолжает психовать Ксюша.

Напоследок она громко хлопает дверцей.

— Что это ты разбушевалась? — удивляюсь я и получаю исчерпывающий ответ:

— Да ну его!

— Из-за того, что обидела Филиппа? — я всё никак не могу успокоиться.

— А с чего ты взяла, будто я его обидела?

Я пожимаю плечом, но понимаю — поздно. Если не знать, чем они на кресле занимались, из их прощального диалога такого вывода не сделаешь.

— Так ты не спала? — Ксения прижимает ладони ко рту.

— Скажем так, я не вовремя проснулась, — отвечаю уклончиво.

— Извини! — шепчет она.

Накатывает чувство неловкости.

— Не говори ерунды, — понимаю, звучит банально, но ничего лучше придумать не могу. Впрочем, нет, могу! — Зато всё получилось так, как ты хотела!

Соображает Ксюша быстро, а сообразив, улыбается.

— Ну, почему ты раньше всё время молчала, когда я пыталась тебя разговорить?

Стандартно повожу плечом.

— Да что теперь об этом говорить! — она качает головой. — Идём в наш немилый дом, пьяньчужка поневоле!

Ну и определение!

— Ты уверена, что выбрала правильный подход ко мне?

— На все сто!

14 мая 2011 года

Солнце настойчиво пытается выжечь мои глаза, мой мозг, а заодно и горло.

Со стоном поворачиваю голову и утыкаюсь лицом в подушку. Ощущения не становятся лучше, но они разделяются на три составляющих: головную боль, жжение роговицы и сухость во рту. Плохо… как же мне плохо!

Пролежав ещё несколько минут без движения, я понимаю, что лучше мне не станет, поэтому пора вставать и идти в ванную. Там вода. Вода должна решить как минимум две моих проблемы, но для начала…

Сев на кровати, избавляюсь от блузки. Повертев её в руках, прихожу к выводу, что она выглядит так… будто я в ней спала.

— Ну, просто Шерлок, — с сарказмом хвалю себя за «сообразительность».

Следующая на очереди юбка. Чтобы снять её, приходится слезать с постели, но ничего, на ногах я стою уверенно, ибо без каблуков. А где они, кстати?

Туфли обнаруживаются у входной двери. После визуального осмотра делаю заключение: обувь жива, каблуки на месте. Первая хорошая новость — вчерашний загул не обошёлся мне в девять тысяч.

Эта мысль заставляет замереть. Нет, я не о деньгах, а о загуле… Его просто не могло быть!

Я прекрасно помню, как ехала с Ксенией на деловую встречу. Беседу с Виталием я тоже могу восстановить в мельчайших подробностях. После неё я пошла в бар, где меня и ждала коллега. Мы выпили. Мой коктейль оказался алкогольным…

Что случилось потом, я не помню. Точнее, я помню, но это не может быть правдой!

Я бы никогда позволила себе выбирать нижнее бельё в присутствии постороннего. У меня нет причин ревновать Бориса, а уж тем более демонстрировать это чувство. Меня силком не затащишь ни в какое сомнительное место, а тату-салон в моём понимании как раз к таким и относится. Я не покорная овечка, чтобы выполнять распоряжения, каким бы строгим тоном они не произносились. Исключением является Виктор Петрович, но сейчас речь не о нём. В заключении, я бы ни за что не стала болтать по-дружески с Ксенией!

Телефон, лежащий на тумбочке, неожиданно подаёт сигнал, требуя внимания.

«Ты как?»

Легка на помине!

Первый порыв — ответить «нормально» и отключиться на всякий случай, но сообщение будит во мне сомнение.

Оставив на время телефон в покое, я подхожу к зеркалу и поворачиваюсь спиной. Припустив резинку трусиков, оглядываюсь через плечо. На копчике красуется композиция из множества линий, объединяющихся в три незнакомых мне символа. Нарисовано всё это безобразие хной или чем-то иным, похожим по цвету.

Трясущимися руками возвращаю бельё на место. Мне ничего не привиделось… Всё произошло на самом деле!

Волна запоздалой паники затопляет сознание. В конце концов мне удаётся себя немного успокоить, убедив в том, что самое главное — счастливое завершение вчерашней авантюры. Девушка-консультант из магазина не стала вызывать охрану, когда поняла, что одна из посетительниц не совсем трезвая. Филипп не оказался маньяком-извращенцем. Водитель такси при всей своей вредности довёз нас туда, куда требовалось…

Следующим в гости стучится стыд. Вот с ним я ничего не могу сделать. Мучительное чувство вызывают и воспоминания о собственном поведении, и мысли о наличии свидетелей этого самого поведения.

Телефон опять даёт о себе знать.

«Ты жива? Я волнуюсь!»

Понятно, не успокоится, пока не получит ответ. А если отключу телефон — ещё и примчится лично. Скорее всего, она не сделала этого, до сих пор лишь по причине того, что, доставив меня в школу, уехала обратно в город.

Набираю ответ. Вместо не вполне заслуженного, но соблазнительного «Я ТЕБЯ УБЬЮ ПРИ ВСТРЕЧЕ» пишу скромное и исчерпывающее «Хорошо, что сегодня выходной».

Умываясь ледяной водой в ванной, даю себе зарок: никакого общения с Ксений и ни капли алкоголя, никогда!

15 июня 2011 года

В кабинете Евгении Фёдоровны монотонно тикают часы, это раздражает, но я скромненько сижу на стуле и терпеливо жду появления женщины. Ещё месяц назад её отсутствие меня бы не смутило. Аккуратно перебрав все папки на столе, я бы нашла ту, что искала, и спокойно покинула помещение. Хозяйка кабинета на такое бесцеремонное поведение давно уже выдала мне устное разрешение. Однако обстоятельства поменялись…

Какой же противный звук — это тиканье! Хуже, чем столовыми приборами по посуде. Раньше первое место в рейтинге выводящих из себя шумов занимали смешки Ксении, но их я больше никогда не услышу. И причина отнюдь не в увольнении девушки.

Меня очень удивило, когда её заявление подписали, ведь учебный год ещё не закончился. Да, все темы она отвела, но всё равно… Любопытство зверствовало, только, помня о своём зароке, я свела к минимуму общение с Ксюшей. Да и она особо разговорами не донимала — сообразила, что, протрезвев, я резко изменила отношения к нашей с ней незабываемой вылазке в город.

Девушка не обиделась на меня за это. Во всяком случае, перед отъездом из школы, она прибежала ко мне в кабинет, порывисто обняла и даже сказала на прощание несколько слов. Жаль только, смысл их мне до конца не ясен.

«Я знаю, ты — мой билет в рай», — шепнула она тогда. В её глазах стояли слёзы, но в тот момент я настолько растерялась, что промолчала.

Через три дня мне рассказали про аварию. Ксюша разбилась насмерть, когда ехала на собственной машине — отказали тормоза.

Эта новость произвела на меня странное впечатление: мне отчего-то стало жутко. Когда шоковое состояние прошло, я разобралась в причинах своей необычной реакции. Подсознание сработало быстрее рационального начала, вызвав страх. Позже подключилась логика, собрав множество разрозненных событий в пугающую картину.

Ксюша знала, что умрёт… «Умрёт», как бы ни так! Почему я до сих пор даже в мыслях не могу произнести слово «убийство»? Однако тонкости подбора слов можно отставить в сторону, сути это не изменит: она