С чего бы ей ещё произносить слово «увольнение» особым тоном? Почему не согласиться на новую встречу с Филиппом? И разве, рассматривая каталог в тот майский вечер, девушка не заявила с уверенностью о том, что дальше будет ещё хуже? Ах да, не стоит забывать и о внезапном желании в срочном порядке найти мужчину, не считающего секс на первом свидании чем-то из ряда вон выходящим! А то, что она устроила с Филом под боком у меня… Ксюша никогда не была настолько безбашенной.

Особенности увольнения в нашей школе не являются секретом и для Бориса. Это становится ясно, если вспомнить его беседу с Ксенией. Даже ученикам что-то известно. Полагаю, Марина Алфёрова фразой «Вы же ничего не знаете» намекала не на свои внутренние переживания и мою неспособность их понять, а на отсутствие у меня хотя бы малейшего представления о ситуации в школе.

Ещё я выяснила: Гриша, на место которого пришёл Борис, последний раз выходил в интернет спустя четыре дня после увольнения. Возможно, социальные сети зло, но и польза от них есть.

Только самое неприятное не это, ведь, как ни крути, собственная шкурка всегда ценнее. Виктор Петрович, душивший меня излишней заботой и контролем, сдувавший пылинки, резко поменял своё отношение. На его поведении это почти не сказалось — изменился взгляд. Теперь в нём сквозит разочарование. К несчастью, относится оно не к моим поступкам, поскольку веду я себя идеально.

Точную причину перемен назвать трудно. Однако в свете произошедших событий, могу предположить, что опекуну жаль своего времени и своих сил, потраченных на меня. Наверное, так смотрят на отработанный материал.

Возможно, я себя накручиваю, а возможно, это не пустые опасения, но пока об увольнении никто речи не заводил…

Часы мерзко пиликают, докладывая о начале нового часа. Я устало тру лоб, задевая локтем какую-то папку. Дальше всё происходит по принципу домино: едва заметные движения предметов на столе, крайний из которых задевает шнур оптической мышки. Оживает монитор. Рассеянным взглядом гляжу на экран, где высветилась таблица — табель с оценками. Сплошные пятёрки и четвёрки — молодцы детки! Смотрю на столбец с фамилиями, глаза невольно натыкаются на знакомую. Саянская. Значит, это для архива.

Чтобы проверить свою догадку нахожу шапку таблички. Так, что тут у нас… Предмет — физика. Дата…

Я сглатываю, потом зажмуриваюсь и читаю ещё раз… Нет, ничего не поменялось. Дата — двадцать четвёртое мая этого года.

Как? Саянская на тот момент уже неделю отсутствовала в школе!

Перед мысленным взором почему-то появляются злые лица учеников, а в ушах звенит голос заплаканной Марины: «Вы же ничего не знаете»…

Евгения Фёдоровна не находит лучшего времени для того, чтобы появиться в кабинете.

— Наталья? — удивляется она, чуть склонив голову. Ореол пушистых седых волос колышется в такт движению. Как есть одуванчик!

— Виктор Петрович попросил принести ему какую-то папку, которую вы должны были приготовить, — мямлю я.

— О! Конечно!

Женщина подходит к столу и приступает к поискам. Оживший монитор она, кажется, и не замечает.

Передав мне документы, она берётся за мышку, на автомате несколько раз елозит ей по столу, и только потом до неё доходит: включать-то ничего уже не надо.

— Любопытно стало? — Евгения Фёдоровна кивает на экран.

— Нет. Оно само.

— Ну, само, так само, — произносит она беззаботно и тянется к трубке телефона.

Я наблюдаю за действиями женщины, отмечая каждую мелочь.

— Ты чего тут сидишь? Неси уже документы, их ждут! — выпроваживают меня со смехом.

«Неужели, всё обошлось?» — с надеждой думаю я, прикрывая за собой дверь. Тут же раздаётся голос Евгении Фёдоровны:

— Виктор Петрович? От меня только что вышла Наталья и…

Дверь закрывается. Я смотрю на неё и понимаю, что не в силах сделать даже шаг.

— Любопытство и любознательность, — произносит знакомый голос.

Поворачиваю голову вправо — в нескольких шагах от меня стоит Борис.

— Вы любопытны, это плохо, — он качает головой.

— Нет, я… — начинаю неуверенно, но меня обрывают, повторив жест энергичнее.

— Давайте сюда! — блондин протягивает мне руку, а я не знаю, чего он от меня хочет. — Папку, — уточняет он, — я сам занесу.

Без колебаний отдаю требуемую вещь. Заполучив её, Борис входит в кабинет Евгении Фёдоровны, даже не удосужившись постучать.

— Борис Аркадьевич? — женщина удивляется и этому посетителю.

— Позвольте трубку, — шёлковым голосом просит мужчина, — мне необходимо сказать Виктору Петровичу несколько слов.

Треклятая дверь вновь захлопывается перед моим носом.

23 июня 2011 года

В прошлую среду, шагая по коридору, прочь от кабинета Евгении Фёдоровны, я представляла самые мрачные перспективы своего ближайшего будущего. Фантазия разыгралась не на шутку! По мере того, как я удалялась от злополучного места, крепла уверенность в том, что до выпускного одиннадцатиклассников мне не дожить. С великим трудом я заставила себя выйти к ужину, и не зря.

В столовой ко мне подошла улыбающаяся Евгения Фёдоровна. Шутливо погрозив пальцем, она посоветовала больше не совать нос туда, куда не просят. Надо ли говорить, что от подобного заявления у меня внутри всё похолодело. Должно быть, я побледнела, потому что женщина закатила глаза и объяснила, как фамилия Саянской оказалась в табеле. Секретарь забыла её удалить, а когда стала вносить отметки в электронный документ, на автомате поставила оценку следующего ученик. В конце списка она что-то ещё намудрила, вот Евгении Фёдоровне и пришлось брать дело в свои руки.

На вопрос: почему она мне вообще всё это рассказывает, мне, ничуть не смущаясь, пояснили: кабинет я покинула с таким видом, будто увидела призрак.

Эти слова прозвучали здраво, я не уловила в них ни намёка на фальшь, потому они и посеяли зёрна сомнения в моей душе, пошатнули уверенность в правильности теории всеобщего школьного заговора с весьма ощутимым налётом мистики. Или же мне просто очень хотелось поверить правдоподобному объяснению. Ведь в таком случае мне не было нужды всерьёз задумываться над планом того, как незаметно и навсегда исчезнуть из этого учебного заведения.

Дальнейшему избавлению от стресса способствовал Виктор Петрович. Скользнув по мне привычно безразличным взглядом, основное внимание он уделил Борису, занимавшему своё излюбленное место у меня под боком.

Я решила, что обо всех странностях среды подумаю в четверг на свежую голову. Заодно ещё раз проанализирую все случайные или неслучайные совпадения, которые произошли с того момента, как в школе появился новый учитель МХК.

Моим планам не суждено было сбыться, ни в четверг, ни в пятницу, ни в какой другой день до сегодняшнего. На неделю моя жизнь обратилась в совершенно безумное реалити-шоу «Успеть всё!». Если бы не Борис — я не вышла бы победительницей.

Дикий марафон, длившийся семь дней, позволил мне открыть в нашем новом преподавателе одну удивительную черту. Правда, она не имеет никакого отношения к его педагогическим талантам.

Хотя начать тут стоит немного