Лицо мужчины идёт красными пятнами, а кончики усов воинственно топорщатся, выражая крайнюю степень недовольства.

— Ещё одно слово, и вы всю жизнь будете заниматься исключительно приготовлением кофе! — рявкает он. Я же невозмутимо поднимаю брови.

— Не желаете всё же объясниться? — от меня так и веет ледяным спокойствием.

— Я лично распорядился, чтобы вас вызвали на службу раньше!

— Но меня никто не вызывал, поэтому претензии в мой адрес абсолютно беспочвенны. Спрашивайте с того, кто не выполнил поручение.

Губы мужчины начинают нервно дёргаться. Понимаю, насколько сильно ему хочется сказать мне какую-нибудь гадость, но после моих слов сделать этого он не может.

— С какой целью мне надлежало прибыть раньше?

— Собрание у Лори должно было начаться четверть часа назад, и на вашем присутствии настоял Калло!

— Вы называли секретарю моё имя или просто распорядились поставить следователей в известность о внеплановом собрании? Если второе, то боюсь, он всё сделал верно. Я стажёр, и моё присутствие на подобных мероприятиях возможно лишь по распоряжению начальства или наставника.

Невысказанное «… поэтому сам вы болван» повисает в воздухе. Для усиления эффекта я ещё и руками развожу с самым беспомощным видом и наичестнейшим выражением на лице.

Господин Гильбе разъярённым хищником бросается к кабинету секретарей. Что ж, удачи ему! Сегодня смена господина Милле. На него, как говорят в народе, где сядешь, там и слезешь, а если начать наглеть или проявлять неуважение…

Из-за только что захлопнувшейся двери раздаётся оглушительный треск. Тьерри бледнеет и вскакивает со своего места, я улыбаюсь, взглядом призывая его не волноваться.

— Пойду осчастливлю высокое начальство своим присутствием. До чего же любопытно, зачем я там нужна!

— Ну да, — кивает молодой человек, нет-нет да поглядывая в сторону злополучной двери, — вам же ещё два месяца до конца стажировки осталось.

Я улыбаюсь. Наша негласная договорённость с наставником — до сих пор секрет для всех. И, судя по всему, устной договорённостью и останется.

— Вот и я о том же! — отвечаю легкомысленно. — Удачного вам дежурства, господин Тьерри.

— И вам, госпожа Мерод! — откликается мой собеседник, но по тону ясно, мыслями он уже далеко.

Я не успеваю скрыться за углом, как слышу торопливые шаги и деликатный стук в дверь, за которым следует:

— Господин Милле, вызвать лекаря?

— Разрешите войти?

— Да! — отрывисто бросает господин Лори, постукивая карандашом по странице раскрытого ежедневника. — А вы не торопились с прибытием! Помниться я настоятельно рекомендовал вам являться на службу за час до начала рабочего дня, но вы этой рекомендацией пренебрегли, как я посмотрю.

Прежде чем давать объяснения раздражённому начальнику, я решаю продемонстрировать знание хороших манер. В конце концов как таковых объяснений он и требует, просто изливает своё негодование. К чему я давно уже привыкла.

— Приветствую вас господа, — мой взгляд падает на единственную среди присутствующих женщину, которая в этот момент раздражённо поджимает губы, — и дамы, — добавляю с улыбкой, заставляя госпожу Мартейн расслабиться.

Хозяин кабинета дожидается момента, когда я займу один из пустующих стульев, после чего обращается ко мне с вопросом:

— Не соблаговолите ли объяснить своё опоздание, госпожа Меород?

Пожимаю плечами, давая понять, что не собираюсь отказываться от объяснений:

— Охотно! — подтверждаю жест словами. — Дело в том, что возникло некоторое недоразумении, в результате которого мне попросту не сообщили о вашем желании видеть меня на этом совещании.

— Недоразумение? — переспрашивает господин Лори с таким видом, будто не слышал ничего глупее, но я это игнорирую.

— О подробностях вам поведает господин Гильбе, если вы пожелаете его выслушать.

— А где он сам, кстати? — начальник оборачивается, словно его подчинённый вздумал поиграть в прятки.

— Он в кабинете господине Милле. Как я поняла, у него возникли вопросы по поводу качества выполненного поручения, и он решил их задать в… не совсем подходящей форме.

На всех присутствующих в кабинете, за исключением самого хозяина, внезапно нападает непреодолимая тяга к изучению собственных рук, ручек, блокнотов или даже рисунка древесины массивной столешницы. И все они с разной степенью успеха пытаются скрыть недобрые усмешки.

Единственный, кто опечален известием, это господин Лори. Но данный факт удивления не вызывает: эти господа безусловно братья по разуму!

— Лекаря вызвали? — начальник проявляет заботу о самом преданном ему подчинённом.

— Когда я покидала пост дежурного, господин Саре занялся этим вопросом.

— Отлично! — мужчина удовлетворённо кивает и хлопает ладонями по столу. — Как некоторым из вас уже известно, этой ночью в Мильском музее ювелирных искусств произошло ограбление. По предварительным данным следы взлома, как магического так и немагического, отсутствуют, свидетели тоже.

Моих коллег вновь поглощает желание любоваться обыденным. Неудивительно! Кому захочется браться за такое дело! А вот господин Лори выглядит подозрительно довольным.

— Госпожа Мерод! — оклик начальника почему-то заставляет всех остальных выдохнуть с облегчением. — Вы уже четыре месяца, как проходите стажировку в нашем славном заведении. Наверняка за это время вы получили достаточно опыта и знаний, которые не может дать обучение в Академии, вникли, так сказать, в рабочий процесс… Так почему бы именно вам не попробовать свои силы в этом деле?

Вопрос я нахожу риторическим и отвечать на него не вижу смысла. Более того, ответ может спровоцировать насмешки за ребяческое рвение, не присущее серьёзным людям.

— Что же вы молчите? — упорствует господин Лори.

— Я думаю.

— Над чем же? Вспоминаете, как правильно составляется заявление на увольнение? — он разражается неприятным смешком, весьма довольный собственной шуткой.

— Нет. Над тем, какой дирижабль подойдёт больше. На десять часов или на одиннадцать.

Господин Лори на мгновение мрачнеет, но вспоминает о ещё одной заготовленной для меня гадости и спешит ей поделиться:

— Не беспокойтесь, мы не отправим вас в Лоэзи одну. Компанию вам составит Роже Рейн. Вам известно имя этого эксперта?

Известно, но в чём подвох?

— Во время учёбы в Академии я слышала о нём хорошие отзывы.

Улыбка господина начальника становится ещё шире:

— Вот и прекрасно! Он будет ожидать вас в порту Солонже… так во сколько, ему там быть?

— В половине одиннадцатого, — отвечаю невозмутимо.

Кое-кто чуть ли не потирает руки в предвкушении и буквально мурлычет:

— Вот и прекрасно! А теперь все по рабочим местам. Из-за непредвиденной задержки будущей звезды столичного сыска все текущие вопросы мы уже обсудили!

Единый! Ну, бывают же такие люди! Их ничем мне проймёшь, они продолжают упрямо гнуть свою линию.

В дороге до кабинета путеводной звездой мне служит широкая спина господина Калло. Я полагаюсь на этот маяк и целиком и полностью погружаюсь в планирование предстоящей поездки.

Шаг у наставника размеренный, поэтому недлинный путь, на преодоление которого обычно уходит две минуты, растягивается на целых семь. Оно и к лучшему! Я даже список необходимых вещей успеваю составить.

Возле дверей возникает небольшая заминка. Господин Нико хочет войти в кабинет, но коллега его останавливает вопросом:

— Ты разве не собирался встретиться с Жерно?

— Собирался, но…

— Вот и прекрасно! — господин Калло повторяет самую популярную фразу этого утра и оборачивается