— Полагаю, смеялись лишь вы двое, когда создавали всё это безобразие.

Забавно наблюдать за тем, как двое взрослых мужчин переглядываются будто нашкодившие гимназисты и смущённо опускают очи долу.

— Вон с глаз моих! — вздыхает гроза Розельского сыска.

— Клемен, это и наш кабинет тоже! — смирение господина Нико чрезвычайно быстро сменяется искренним возмущением.

— Сходите к шефу. Собрание начнётся с минуты на минуту.

— А ты?

— А я поведаю госпоже Мерод о её правах и обязанностях. Можете передать Лори, что моё отсутствие вызвано необходимости провести инструктаж нового сотрудника.

Взгляд господина Калло, наполненный мрачным торжеством я встречаю безбоязненно. Противные улыбочки и фразы, обещающие неприятности — нашёл, чем напугать!

Тем не менее, на моих новых коллег подобный фокус действует весьма эффективно — их словно ветром выносит из кабинета. Мы остаётся одни.

Мужчина подходит близко. Очень близко. Он вторгается в моё личное пространство. Простейший способ оказания психологического давления. На меня такие вещи не действуют. И господин Калло читает это в моём взгляде.

— Присядете?

— Благодарю, но мне и так удобно, — сдабриваю свои слова медоточивой улыбкой. Пусть у моего наставника не останется и тени уверенности на счёт действенности фокусов подобного сорта.

— А я бы присел, — роняет он небрежно.

Пожимаю плечом.

— Госпожа Мерод, не будьте такой упрямой! — цедит мужчина сквозь зубы. — Сядьте наконец! Нам нужно серьёзно поговорить.

— Хотите серьёзного разговора, так ведите себя соответственно. Мы с вами не на допросе, где мне отведена роль трясущейся от ужаса подозреваемой. — Вот теперь можно и присесть!

Шурша юбками, устраиваюсь на стуле. Он на удивление удобен! Вдоволь порадоваться этому факту мне мешает господин Калло. Он использует мой стол тем же манером, что и его коллега-курильщик.

— Я не Кристоф и не Пьер, не стоит пытаться точить об меня свои коготки и зубки, — мужчина скрещивает руки на груди и хмуро смотрит на меня.

— Вам я могу сказать то же самое, — откидываюсь на спинку, дабы оказаться подальше от собеседника. Просто дань правилам хорошего тона, ничего больше. Впрочем, о каком этикете вообще может идти речь, если наставник почти забрался на мой стол!

Пока я размышляю о безжалостно попранных правилах приличия, господин Калло тоже о чём-то думает. В результате его мыслительного процесса рождается удивительная фраза:

— И все же именно вам придётся спрятать подальше свою гордость и норов, если вы действительно хотите работать здесь.

Насладившись недоумением, написанным на моём лице, господин Калло продолжает воспитательную речь:

— Вижу, моё утверждение вызывало недоумение и даже протест с вашей стороны, но позвольте себе задуматься вот над каким вопросом: в чём залог успешного расследования?

Над этим думать долго не нужно.

— В слаженной работе всех тех, кто им занимается, — заявляю уверенно.

— Правильно! — мужчина кивает, подчёркивая тем самым удовлетворение моими словами. — А от чего зависит эта слаженность?

— От умения правильно организовать рабочий процесс, — отвечаю, помрачнев. Кажется, я поняла, к чему клонит наставник.

— Отлично! Вы меня радуете! — иронизирует он. — А теперь мы подошли к самому главному. Вы ведь барышня умная, понимаете, что далеко не все в Управлении относятся к своей работе с должным прилежанием, далеко не все фанатично преданы тем идеям и идеалам, которые мы клянёмся защищать, давая присягу. Так ответьте мне, каким же образом, исключив магическое вмешательство, естественно, можно заставить эту свору бездельников и лентяев, у каждого из которых масса пунктиков и особенностей, делать то, что нужно вам.

— Общение, — медленно произношу я, — к каждому из них нужен собственный подход.

— Вы ж моя умница! — восхищается господин Калло и театрально хлопает в ладоши. — Дело осталось за малым! Теперь вы должны признаться себе в том, что с общением у вас глобальные проблемы.

— Я могу…

— Не можете, — суровым голосом перебивает меня наставник. — За шесть лет обучения в Академии привычка говорить то, что думаете, прочно укоренилась в вас. Никто не любит, когда его выставляют идиотом. Ещё меньший восторг вызывает аргументированное доказательство этого факта в присутствии свидетелей.

Чувствую, как начинаю медленно закипать.

— Если я, на ваш взгляд, не подхожу для работы в управлении, почему вы согласились взять меня на стажировку? Если бы вам была известна моя фамилия, я бы могла предположить, что вы делаете это в качестве услуги моему дяде.

— В корне неверное предположение, — мужчина отвергает мою теорию. — Сентиментальность мне не свойственна. Я бы никогда не взвалил на свои плечи заботу о вас из-за воспоминаний о недолгом периоде совместной работы с Макрэ. Всё гораздо проще. Господин Эсти рассказал о том, какую роль вы сыграли в расследовании убийства Астора Обели. Ваша теория произвела на него неизгладимое впечатление.

Неожиданно он щёлкает пальцами. Сразу несколько предметов в кабинете вспыхивают ярко-алым — собственным заклинанием мужчина вывел из строя несколько артефактов для прослушивания. Ещё один маг на мою голову!

— Особенно его впечатлила ваша догадка на счёт писем. Либо у вас чрезвычайно развита интуиция, либо… — невысказанные слова давят на меня куда эффективнее двусмысленных взглядов и вторжения в моё личное пространство. — В общем, Эсти попросил меня присмотреть за вами, наставлять вас и помочь вам изменить отношение к окружающим.

— Вы полагаете, вам удастся справиться с последней задачей?

— Будет достаточно, если вы перестанете считать всех вокруг круглыми идиотами и начнёте относиться к ним, как идиотам, которые могут вам быть вам полезны. На самом деле, именно это и является главной целью вашей стажировки. Как только я пойму, что вы с этим справились, так с вами подпишут новый договор и выдадут настоящий пропуск и удостоверение и… о чём там ещё мечтаю круглые отличницы, ожидая выпуска из Академии?

Я вспыхиваю. Вот уж не думала, что этому господину удастся задеть меня за живое.

— О настоящей работе, — старательно произношу каждое слово. С голосом на удивление трудно совладать.

— О?! — тянет насмешник с полувопросительной интонацией. — Похвально, но как раз с этим придётся повременить. Всё, что от вас требуется в ближайшем обозримом будущем, это молчать и внимательно следить за тем, как работаю я, Кристоф, Пьер, другие коллеги и прочие специалисты. Замечать, как и с кем следует общаться, слушать, у кого какие проблемы, кто что любит. — Он пожимает плечами и даже разводит руками, которые до этого момента так и оставались скрещенными на груди. — Понимаю, для вас это звучит глупо и странно, но ваше мнение изменится после первого же похода к экспертам с просьбой ускориться, или к дамам из архива.

— Мне молчать до тех пор, пока вы сами ко мне не обратитесь?

— Именно. Даже если на вас снизойдёт озарение, и вы готовы будете назвать имя преступника сразу после того, как поступит сообщение от полиции с краткой сводкой происшествия, даже тогда вы будете молчать. Поверьте, я справлюсь с работой, вы же должны наконец осознать непреложный факт: все ваши теории, какими бы гениальными они