— Еще как, — нервно улыбаюсь я и приглаживаю ладонью растрепанные волосы.

Все мои мысли заняты теперь одним. Мне не дает покоя та женщина-ветеран. А именно то обстоятельство, что она откуда-то знает мое имя. Помнится, она тогда еще сказала, что обозналась. А вдруг нет?

Напрягаю память и пытаюсь судорожно вспомнить, как ее звали. Но у меня это не удается. Начинает болеть голова, и я оставляю эту затею.

Наконец, Феликс находит какую-то, по-видимому, нужную ему бумагу, и аккуратно убирает ее в органайзер.

Машина трогается. Лагерный корпус плавно уплывает назад, скрываясь за моей спиной. Мы ползем, как черепахи, сохраняя скоростной режим на территории лагеря.

— Красивые сережки, — вдруг говорит мне Феликс, скашивая глаза в мою сторону. — Не знал, что ты любишь бижутерию. Я бы тебе тоже всяких штучек надарил.

Машинально поднимаю к уху руку и нащупываю украшение. Какое-то время мои пальцы вертят прохладный камушек, пока я не осознаю, что это те самые серьги, которые мне подарил Тихон. Замираю с широко распахнутыми глазами и не могу пошевелиться от сковавшего меня открытия. Эти серьги — неопровержимое доказательство того, что все случившееся со мной было не сном.

— Останови машину! — кричу я.

Феликс тут же останавливается, глядя на меня с испугом.

— Тебе плохо? — с волнением спрашивает он у меня.

— Да, — отвечаю я машинально, пытаясь открыть дверь. — Вернее нет, я просто кое-что в комнате забыла…

Феликс наклоняется через меня к двери и с легкостью ее открывает. Мои руки так трясутся, что я сама не в состоянии сейчас сделать даже, казалось бы, элементарные вещи. С благодарностью оглядываюсь на него и натыкаюсь на обеспокоенный и встревоженный взгляд.

— Может, тебя проводить? — неуверенно предлагает он, очевидно, боясь нападения с моей стороны.

— Нет, не надо, — выпаливаю я уже на ходу. — Я сама. Все в порядке.

С этими словами я показываю ему большой палец. Конечно же, я вру. Мне сначала нужно разобраться во всем, и уж тогда-то все будет в порядке.

Разворачиваюсь и бегу в сторону корпуса. Я вспомнила, как звали ту пожилую женщину. Лилия Михайловна. Это натолкнуло меня на интересную мысль. И я, возможно, смогу узнать правду. Если моя догадка подтвердится. Если я не сумасшедшая.

Вбегаю в корпус и на всех парах подлетаю к актовому залу. Приоткрываю двери и заглядываю внутрь. Зал пуст. Неужели я опоздала?

Оглядываюсь по сторонам. Замечаю лишь сторожа, который сидит за стойкой администрации и, кажется, спит. Подхожу к нему и легонько тереблю его за плечо.

— Сан Саныч, — шепотом зову я мужчину. — Сан Саныч, проснитесь, пожалуйста.

Сторож открывает глаза и с недоумением смотрит на меня.

— Ты чего тут забыла? — сурово нахмурив брови, ворчит он.

— Мне очень нужна Лилия Михайловна. Она давно ушла?

Какое-то время Сан Саныч сидит и смотрит на меня стеклянными глазами. Наверное, не может спросонок понять, чего от него требуют. Наконец, до него доходит.

— А, ветеран? Да нет, тут она где-то. Поищи и найдешь.

— Спасибо, — кисло благодарю я сторожа за эту «ценную» информацию.

Выхожу из здания и оглядываюсь вокруг. Чуть впереди себя я замечаю женскую фигуру в легком дождевике.

Сердце начинает бешено колотиться в груди, рискуя вот-вот сломать грудную клетку. Это точно Лиля.

Почти бегом направляюсь к ней, пытаясь скрыть волнение. Но у меня это плохо получается. Мои колени дрожат, и очень хочется заплакать.

— Лилия Михайловна, — робко окликаю я женщину.

Она оборачивается, скользнув по мне взглядом. Затем снова отворачивается и, кажется, ускоряет шаг.

— Лилия Михайловна, подождите! — уже громче зову я. — Лиля!

Внезапно фигура впереди меня замирает и зябко передергивает плечами.

Ускоряю шаг, а вскоре и вовсе перехожу на бег. Спотыкаюсь, падаю, встаю и снова бегу к женщине. Наконец, я приблизилась к ней почти вплотную. Поднимаю голову и встречаюсь с ней взглядом. Тут же все мои сомнения полностью тают. Я не могла ошибиться.

Передо мной стоит все та же Лиля, как и семьдесят лет назад. Эти голубые яркие глаза нельзя ни с чем спутать. Таких глаз больше ни у кого нет.

— Чего тебе, девочка? — спрашивает меня Лиля, глядя на меня совсем как тогда, в нашу первую встречу.

Хочу сказать ей все, что мечется сейчас у меня в голове. Но всего лишь на секунду замираю, поймав ее взгляд.

Нет, говорить все это теперь будет ошибкой. Не надо напоминать ей о том, что произошло более семидесяти лет назад. Вместо этого дрожащим от волнения голосом говорю:

— Я просто хотела сказать вам спасибо. Спасибо за все, что вы для меня сделали.

Удивившись моим словам, пожилая женщина ласково улыбается, растроганно глядя на мое лицо.

Ее голубые глаза смотрят внимательно, изучающе. Растерянный взгляд перебегает от одного моего глаза к другому, а потом вдруг замирает, остановившись на чем-то за моей спиной.

Оборачиваюсь назад и, проследив за взглядом женщины, замечаю дуб. Его кора местами совсем черная. Зато крона пышная, густая. Особенно вверху. Ближе к небу листья ярко-зеленого цвета.

Я все еще молчу. Трудно поверить в то, что совсем недавно для меня здесь была деревня, а на том месте, где сейчас стоим мы с Лилей, был Генкин дом.

Женщина переводит взгляд на мое лицо. Смотрю на нее и вижу перед собой ту молоденькую цветущую женщину с длинной светлой косой и милой улыбкой. Теперешнюю Лилю от той Лили отличают только морщины. И в глазах теперь нет того веселого блеска.

Внезапно где-то рядом раздается автомобильный гудок. Вздрагиваю от неожиданности и оборачиваюсь в сторону звука.

— Тебя ждут, — улыбается Лиля и слегка наклоняет голову, глядя на меня своими голубыми глазами.

Мне хочется еще многое ей сказать, но я понимаю, что все равно не стану этого делать.

— Спасибо, что смогли меня понять, — шепчу я, глядя в ее глаза. Женщина улыбается и отпускает мою руку.

Лилия Михайловна тепло прощается со мной и уходит. Я смотрю на нее до тех пор, пока она не скрывается в конце аллеи. Затем разворачиваюсь и иду к машине Феликса.

— Все? — спрашивает он меня, и я понимаю, что он наблюдал за нами.

Киваю головой.

— Все.

Феликс нажимает на педаль, и машина трогается.

Лагерь остается позади.

Прижимаюсь лбом к холодному стеклу и закрываю глаза. Один день моей жизни полностью изменил мой взгляд на саму жизнь. Словно я до этого дня и не жила по-настоящему.

Как жаль, что я все это поняла слишком поздно. Возможно, осознай я все это раньше, мне удалось бы избежать своих ошибок. А, возможно, я бы никогда не поняла этого, если бы не было той войны. И я имею