Спускаюсь вслед за Лерой по лестнице и останавливаюсь у актового зала.

— Подожди минутку, — говорит мне девочка. — Я сейчас скажу Свете, что ты пришла.

Кинув на меня подозрительный взгляд, она скрывается за дверью. А я остаюсь в холле одна.

Я все еще нахожусь будто бы в каком-то оцепенении. В моей голове слишком пусто, а по вискам словно бьют молотками. У меня такое чувство, что меня полностью опустошили, не оставив внутри ничего.

В моей голове не увязывается мысль о том, что мне сейчас ничего не угрожает, что я здесь в безопасности, вдалеке от войны. Я до сих пор не могу поверить в то, что и Лера, и этот чистый уютный холл мне не снятся. Мне кажется, будто все это не может происходить наяву. И меня никак не отпускает чувство, что я вот-вот проснусь и снова окажусь в Листеневке…

Где же реальность? То, что происходит со мной сейчас или то, что было до этого? Слишком много вопросов, на которые я никогда не смогу себе ответить.

— А вот и ты, — приветствует меня Света. — Легка на помине.

Повернувшись ко мне полностью, Света замирает в изумлении. Ее глаза встречаются с моими, а брови в удивлении взлетают вверх. Вожатая молчит и смотрит на меня, взглядом требуя объяснений.

— Ты как себя чувствуешь? — заботливо спрашивает она меня, и на секунду даже забывает про свой строгий тон.

Теряясь, что ей ответить, неопределенно качаю головой.

Вожатая все-таки подходит ближе и кладет ладонь мне на лоб.

— Ну что ж, — недоверчиво смотрит на меня Света. — Разберемся.

Лера кидает на меня последний взгляд и исчезает за дверью актового зала.

— Я дозвонилась твоему отцу, — говорит мне вожатая после недолгого молчания. — Он не сможет приехать и забрать тебя. За тобой едет ваш друг. Его зовут как-то… Феликс, вроде.

С удивлением смотрю на Свету, не понимая, о чем она говорит. Почему меня должны забрать и куда?

Наконец-то, мне удается вспомнить, из-за чего вожатая звонила отцу. Медленно киваю головой, показывая ей, что поняла. Я вся какая-то заторможенная.

— С тобой точно все в порядке? — с тревогой в голосе интересуется у меня Света. Кажется, мое поведение встревожило ее не на шутку.

— Нет, — честно отвечаю я, глядя прямо в глаза вожатой. — Не в порядке.

Света снова кладет мне на лоб свою ладонь. Наверно, хочет проверить температуру. Да я и сама не прочь узнать, брежу я или все, что со мной произошло, было на самом деле.

— Вика! — окликает меня знакомый голос.

Оборачиваюсь и вижу перед собой Феликса. Несколько секунд смотрю на него, а потом вдруг прихожу в себя. Бегу к нему и, подпрыгивая, повисаю у него на шее.

— Ты чего? — оторопело спрашивает меня Феликс.

Пытаюсь ответить, но понимаю, что не смогу выдавить из себя ни слова. Прижимаюсь к нему еще сильнее, дрожа и всхлипывая. Слезы льются по щекам водопадом, и я никак не могу успокоиться.

— Прости меня, — наконец выдавливаю я из себя, отстраняясь от него.

Феликс смотрит на меня, по-видимому, не находя объяснения моему поведению.

— Ты куртку мою что ли посеяла? — недоуменно спрашивает он. — Да ладно, пустяки.

И снова мне хочется многое ему рассказать, объяснить и спросить, что мне делать дальше. Вместо этого я вытираю слезы и судорожно выдыхаю. Он все равно меня не поймет. В лучшем случае назовет меня выдумщицей, если не сочтет за сумасшедшую. Самое главное, что я все поняла. А ему необязательно знать, какой ценой мне далось осознание своих ошибок.

— Вы за Викой? — деликатно откашлявшись, спрашивает Феликса Света. — Мне Александр Сергеевич сказал, что Вику приедет забрать его друг, сам он в отъезде.

— Да, — отвечает парень, и я вижу, что он пытается скрыть улыбку.

— Ладно, — подозрительно глядя на Феликса, уступает вожатая. — Вы уже заполнили заявление?

— Да, заполнил. Там, у охранника взял бланк.

Феликс протягивает Свете бумагу. Вожатая удовлетворенно кивает.

— Тогда вы можете ее забрать, — говорит она, ставя свою подпись в уголке бланка. — Иди вещи собирай, — обращается она уже ко мне.

Поднимаюсь на второй этаж и захожу к себе в комнату. Все мои действия схожи на поведения лунатика. Я медленная и неуклюжая. Стоило мне только войти в комнату, как сразу же на пол полетел рюкзак, который лежал на тумбочке.

Подхожу к окну и, отдернув занавеску, выглядываю наружу. Лес, кажется, все тот же. И дуб на том же самом месте. Только вот от Листеневки не осталось ни следа. Как будто ее тут и не было. А вдруг ее на самом деле никогда и не было?

Начинаю собирать вещи. У меня не так много работы. Половину вещей я так и не достала из рюкзака. Когда чемодан наконец упакован, беру его за выдвижную ручку и ставлю на колеса. Закидываю за плечо рюкзак.

На пороге оглядываюсь и последним взглядом окидываю комнату. Гляжу на свою пустую заправленную кровать, а потом на кровать соседки. На ее подушке сидит плюшевый рыжий заяц.

Вспоминаю Любиного безухого зайца, и мое сердце болезненно сжимается.

Разворачиваюсь и уверенно выхожу из комнаты, притворяя за собой дверь.

— Я готова, — объявляю я, выйдя к Феликсу.

— Всего доброго, Вика, — улыбается мне Света.

— До свидания, — прощаюсь я с женщиной и отдаю чемодан парню.

Мы с Феликсом выходим из лагеря и направляемся к припаркованной у корпуса машине.

Выключив сигнализацию, Феликс открывает передо мной переднюю дверь, пропуская в салон. Хитро прищурившись, глядит на меня своими серо-желтыми глазами. Потом спрашивает:

— Подралась с кем-нибудь, да?

Поворачиваю к нему лицо, в первую минуту не расслышав его вопроса.

— А, — наконец выдаю я. — Да, подралась.

Ох, знал бы он, что я натворила…

Трясу головой, пытаясь скинуть с себя оцепенение, и залезаю в салон.

Парень скептически хмыкает и садится за руль. Включает радио. По случаю праздника на радиоволне крутят военные песни. Значит, времени прошло не больше часа, как меня не было. Вспоминаю, как я, желая спастись от занудного мероприятия, пряталась от Леры. И мне даже удается убедить себя в том, что я действительно уснула. Эта мысль мне кажется более-менее правдоподобной, но не настолько, чтобы быть уверенной в этом.

Феликс ищет что-то, рыская глазами по салону.

— А у вас было какое-то мероприятие? — спрашивает он меня между делом, копаясь своими длинными пальцами в папке с какими-то бумагами.

Задумываюсь на минуту, вспоминая.

— Да, беседа с ветераном войны.

Феликс снова хмыкает, показывая всем своим видом пренебрежение к мероприятиям такого рода.

— Ну и как? — спрашивает он, кидая на меня