Замираю на месте. Оборачиваюсь.
— Что ты хочешь сказать?
— Не получится, — разводя руками, радостно сообщает мне Тихон. — Ты сама это прекрасно понимаешь. Но если хочешь попробовать снова — вперед. Мне не жалко. Если хочешь, можешь жить там.
Возвращаюсь на свое место. Понимаю, что Тихон прав. Надо искать другой способ решения этой проблемы. С другой стороны, меня больно кольнул его тон, с каким он мне об этом говорил.
— Ну хорошо. Тогда тебе придется меня терпеть.
Тихон фыркает и отводит глаза.
— А этот автомат… — начинаю я, озаренная внезапной мыслью. — Он тебе нужен для борьбы с немцами? Но ты хоть понимаешь, что ты один, а их десятки! Их не меньше двадцати…
— Я не собираюсь их всех убивать, — хмуро отвечает мальчишка. — Оружие мне нужно для того, чтобы защищаться.
Сижу и смотрю на него с непониманием.
— Защищаться? — переспрашиваю я. — Но ведь… Да они расстреляют тебя прежде, чем ты его достанешь!
Тихон молчит.
— А если они его найдут? — не унимаюсь я. — Что тогда будет? Они же расстреляют и тебя и меня и Веру с Лилей и даже Любу!
— Замолчи, — вновь ощетинивается мальчишка. — До тебя его пока никто не нашел!
— Но я ведь нашла!
— А я уже сказал, что твоя суперспособность находить проблемы до хорошего не доводит!
— Это тут не причем.
— Еще как причем! Да ты все, что угодно найдешь. От тебя ничего не скрыть…
— Раз нашла, значит, плохо спрятал.
Тихон замолчал. Одно из двух: или я его убедила, или, что более вероятно, ему надоело со мной спорить. Мальчишка смотрит на меня ангельскими глазами и больше не пытается ввязаться в спор. Не удерживаюсь и показываю ему язык.
На Тихона это производит большое впечатление. Он застывает с открытым ртом и удивленными глазами. И я не могу удержаться от смеха. В следующий миг в меня уже летит подушка. Увернувшись от нее, от неожиданности я падаю на пол, хватаясь за одеяло и тоже стаскивая его с кровати. Теперь уже Тихон смеется, глядя на меня.
Встаю и обиженно заявляю:
— Удар в спину — это подло.
Отсмеявшись, мальчишка подает мне руку.
— Ладно. Прости, не удержался.
Эта ситуация совершенно неожиданно напомнила мне Феликса. Вернее, не его самого, а те посиделки на его даче. Тогда мы тоже кидались подушками, и нам вдвоем было так легко и весело… А теперь он далеко. Неизмеримо далеко. В другом мире.
При воспоминании о Феликсе мне вновь стало грустно. Желание смеяться пропало. Сажусь на кровать, возвращаю на место подушку.
— Да ладно тебе, — удивленно говорит Тихон. — Я же просто пошутил….
Оборачиваюсь на него. С недоумением смотрю на его растерянное лицо, не понимая, о чем он говорит.
— Да я не из-за этого, — отмахиваюсь рукой, когда до меня доходит.
Мальчишка минуту смотрит на меня, после чего говорит:
— Кать, ты не переживай. Найдем мы способ тебя домой отправить.
Тихон замолкает, с задумчивым видом глядя на меня. Я поднимаю одну бровь, как бы требуя окончания фразы. Поняв мой намек, мальчишка продолжает:
— Не знаю, как.
Опускаю голову, чтобы мальчишка не мог разглядеть слезы на моих глазах. Незаметно смахиваю соленые капли и вздыхаю. Ладно, об этом подумаем потом. А сейчас надо наконец-то рассказать про того незнакомца.
— Тихон, — начинаю я, но тут же запинаюсь. Как лучше подобрать слова, чтобы это звучало как можно убедительнее?..
— Чего?
Вздыхаю и начинаю быстро говорить. Рассказываю ему про все: о том, как баба Нюта попросила меня помочь ей, о том, как я встретилась в ее доме с тем мужчиной, о моих неосторожных словах и последующих после них событиях и, наконец, о случае, произошедшем вчера. Мальчишка внимательно меня слушает. Даже не перебивает и не кривит в насмешке губы. Когда я замолкаю, он неуверенно отвечает:
— Да ну… Совпадения все это. Григорий человек надежный. Он всегда всем поможет. Его что ни попроси — все сделает. И вежливый, и руки у него золотые. Вон, с теткиной печью возится…
— Я бы ему так не доверяла, — ворчу я себе под нос, искоса глядя на мальчишку. — Вот ты ведь даже не знаешь, на что этот твой Григорий может быть способен. Я тебе говорю, что он шпион.
— Фу ты, — цокает языком Тихон. — Опять ты за свое. Не такой он человек, как Генка…
Молчу, насупившись. Складываю руки на груди и стараюсь не смотреть в сторону мальчишки.
— И что он, прям все время таким хорошим был?
— Всю, не всю — не знаю. Он здесь только с сорок второго живет.
— Ага! — торжествующе вскидываюсь я. — Вот и доказательство! Немцы его как раз сюда и послали, чтобы обстановку выведать! Он говорил, откуда сам?..
— Тут и говорить не надо, — огрызается разозленный Тихон. — Его мать еле спасла. Если бы не она, Григорий бы умер!
— А баба Нюта была бы жива, — отбиваю я удар.
Тихон недовольно косится на меня, но молчит.
— Поживем — увидим. Спасибо, конечно, что поделилась своими подозрениями, но больше не лезь в это дело.
Поджимаю губы и отворачиваюсь орт мальчишки. Мой взгляд скользит по комнате и останавливается на тайнике.
— А, кстати, — задаю я очень интересующий меня вопрос. — Откуда у тебя автомат?
— Нашел, — коротко отвечает мальчишка.
Недоверчиво скашиваю глаза в его сторону.
— Правда нашел, — говорит он, натыкаясь на мой взгляд. — Я, когда в прошлый раз с партизанами в лесу был, обратно стал возвращаться. Иду, значит, а он там, на земле, лежит. Ну, я его и подобрал.
Киваю. Нашел, подобрал. Все понятно. Неясно только одно:
— И что ты с ним делать собираешься?
— Фу ты, — раздосадовано хлопает ладонями по коленкам Тихон. — Я же тебе уже говорил. На всякий случай.
— И что, сможешь убить из него кого-нибудь?
Тихон замолчал. Глядит на меня, прищурившись, и словно размышляет о чем-то.
— Нет, — наконец, тихо говорит мальчишка. — Убить не смогу… Я не хочу становиться убийцей. Хотя, знаешь, — Тихон вдруг широко раскрывает глаза и глядит на меня теперь уже с откровенной грустью. — Война никого прежним не оставит.
Снова киваю, делая вид, что его ответ меня удовлетворил.
— А кто такой Павел? — вдруг спрашиваю я, вспомнив, что это имя при мне уже упоминалось несколько раз.
Мальчишка смотрит на меня с насмешкой. Наверно, его забавляет мой перескок от одной мысли к другой.
— Павел — муж моей тетки. А Любка — его дочь. Он, Павел, тоже в партизанах. И не абы кто.