– Мои родители умерли, когда я была совсем маленькой. – Она почти не помнила отца и мать. Остались только столь дорогие для нее воспоминания. Как мама и папа нежно смотрят на нее с высоты своего роста. Как берут ее за руки с двух сторон и она качается, как на качелях. Как называют ее «mija». Как целуют в щеку. – В загробном мире я никого не узнаю.
– Ты узнаешь меня. – Рука Альфи осторожно коснулась ее ладони, будто задавая вопрос. И только когда она чуть сдвинула руку в его сторону, их пальцы переплелись, и нежность этого прикосновения противостояла разбушевавшемуся на дороге ветру. – Ведь я тебя уже знаю.
Финн всегда думала, что вес чужой руки в ее ладони будет ощущаться как якорь. Как груз, который тянет ее на дно вынужденного постоянства, в то время как ей хочется сбежать. И быть свободной. Но сейчас ей отчаянно хотелось остаться. В это мгновение она ощущала куда больше свободы, чем за всю свою жизнь.
Свобода, вдруг поняла Финн, возможна не только в каком-то определенном месте. Но и рядом с определенным человеком.
Повозка сейчас катила по пустому прямому отрезку дороги, и Финн перевела взгляд на принца. В его золотистых глазах она увидела тот же страх, который чувствовала сама. Уязвимость, делавшую ее беззащитной перед тем, чему суждено было случиться. Но была в этом страхе, объединившем их, и какая-то сила. Могущество от понимания того, что нельзя терять время на притворство, когда смерть уже поджидает их. Нельзя делать вид, что ты кто-то другой. Нельзя запрещать себе свои подлинные чувства.
– Хорошо. – Девушка снова отвернулась. – Значит, останемся вместе.
Принц и воровка мчались вперед, и в переплетении их пальцев таилась клятва – куда бы ни пошел один, туда же отправится и другой.
33. Принц-подменыш
Лука волновался.
В последний раз он так волновался на балу, когда… ох, да он уже и не помнил, когда такое случалось. Общение было его стихией – даже в большей степени, чем огонь. Волнение при общении было ему не свойственно. И потому раздражало. Пытаясь занять чем-то руки, юноша в очередной раз поправил отворот темно-синего камзола, который Альфи сам надел бы на бал, если бы пришел сюда. Но Альфи не пришел.
И теперь вместо Альфи на золоченом троне принца рядом с тронами короля и королевы восседал Лука. Правители встречали новоприбывших у дальней стены бального зала, напротив огромной мраморной лестницы. Герольд объявлял гостей, те спускались по ступеням, с отрепетированной улыбкой кланялись королевской семье и присоединялись к балу. Гости все прибывали, а Лука проклинал себя за то, что испортил свиток Альфи. Теперь у него не было возможности узнать, все ли в порядке с его кузеном. Волнение болью отдавалось в голове, пульсировало в неумолимом ритме.
Высшая знать Касталлана кружила в танце на начищенных до блеска плитках пола, наслаждаясь общением. На занавеси в бальном зале были наложены чары, заставлявшие ткань то светлеть, то темнеть. Под потолком парили заколдованные свечи – будто сами звезды спустились с небес. Фестиваль Равноденствия был праздником в честь гармонии тьмы и света, и убранство зала отражало этот замысел.
Купол потолка в бальном зале украшал витраж, и днем на полу протягивались тени всех цветов радуги. Но сегодня Лука видел очертания нависшей над замком луны, будто витраж был сделан не из прозрачного цветного стекла, а из яркой бумаги. На балах Лука обычно наслаждался пышностью праздника и текилой, забывая обо всем, но сейчас он не мог себе этого позволить. Слова Альфи вновь и вновь эхом раздавались в его голове:
«Но если меня постигнет неудача, если я не вернусь… Тебе придется рассказать Паломе правду и попытаться остановить черную магию».
Быть может, время настало? И Альфи уже потерпел неудачу? Мир еще не погиб, но Альфи уехал так давно… Он не пропустил бы такой важный вечер, если бы не случилось что-то ужасное.
Если бы он был еще жив.
С этой мыслью Лука вскочил с трона и поспешно пошел по бальному залу. Он двигался так быстро, что подол золотистого плаща бил его по лодыжкам. Юноша молча обошел какого-то аристократа, который хотел поздороваться. Он притворился, что не слышит вопроса королевы, удивившейся его выходке. Не обратил внимания на удивление на лицах знати, недоумевающей от грубости принца. На все это у него не было времени. Сейчас ему не до того. Палома в парадной мантии дуэно с золотой оторочкой укрылась в дальнем углу зала – она предпочитала не вмешиваться в политические игры королевских балов.
– Палома!
Женщина приподняла брови, выразительно глядя на руку Луки на своем плече.
– Принц Альфер. – Она перевела взгляд на его лицо. – Что произошло?
Подобное прикосновение к дуэно считалось совершенно недопустимым, но Луке сейчас было не до этикета.
– Я не принц Альфи, – выдохнул он.
Юноша думал, что после этих слов почувствует облегчение, но сейчас с него словно сняли плащ холодной зимой, и он оказался беззащитен перед буйством стихии, вернее, перед последствиями глупой лжи, на которую он пошел.
– Прошу прощения? – Палома высвободилась из его хватки. – Ты пил? – Она понизила голос, понимая, что на них глазеют аристократы.
Лука сглотнул. Страх за жизнь Альфи желчью поднимался в его горле.
– Мне нужно кое-что тебе рассказать.
34. Два принца Касталлана
Повозка проехала по каменному мосту через озеро и остановилась перед дворцом. По ступеням замка величественно поднимались гости, которых еще не представили на балу.
Пара дворянок, вскрикнув, подобрали юбки и отшатнулись в сторону.
– Посторонитесь, maldito! – рявкнул Альфи под скрежет колес, когда повозка резко остановилась у лестницы.
За время поездки ему удалось отдохнуть, и, хотя тело все еще болело от магии Сомбры, юноша чувствовал себя бодрым и готовым сражаться за свое королевство.
Он спрыгнул с повозки, и уже через мгновение к нему бросилась стража.
– Я принц Альфер, наследник трона Касталлана. – Он увещевательным жестом поднял руки. – У меня срочные известия.
Один из стражников хохотнул, глядя на потрепанную мантию дуэно.
– Ты пьян, muchacho? Принц Альфер во дворце, наслаждается праздником.
Стражники широким кольцом окружили повозку, опустив ладони на рукояти мечей.
Один из них, приподняв брови, повернулся к Финн, сидевшей на козлах.
– Могу я взглянуть на ваше приглашение?
– Конечно.
Резким движением Финн дернула ногой, и стражник упал на спину, исторгая поток брани и зажимая ладонями окровавленный нос.
Аристократки поспешно укрылись во дворце, потрясенные происходящим. Стражники сжали кольцо.
– Послушайте! – крикнул Альфи. – Мы пришли сюда не для того, чтобы драться.
– Говори за себя, – пробормотала Финн.
Альфи недовольно покосился на нее.
– Я принц Альфер, и я прибыл предупредить о нападении на дворец.
