Но если они с Финн каким-то образом остановят черную магию и у него появится шанс стать таким королем, как хотели его родители, может быть, он сумеет это изменить? Стать хорошим правителем? Не сапогом, нависшим над головой простого народа, а протянутой рукой, готовой поднять этот народ и возвысить? Он мог бы воплотить девиз королевства. Если выживет и сядет на трон.
Опять воцарилось молчание, и Альфи подумалось, что так может пройти все их путешествие – вспышки гнева, сменяющиеся тишиной, снова и снова.
– А как именно устроена та бездна…
– Финн… – В голосе Альфи слышалась едва сдерживаемая ярость. Он знал, что ему нужна будет помощь той преступницы, но ему не хотелось думать об этом, не хотелось сталкиваться с этими мыслями, пока не возникнет необходимость. – Пожалуйста, прекрати.
Она восприняла его предупреждение как наживку.
– Почему?
– Потому что я не хочу об этом говорить, – рявкнул Альфи. Его пальцы дернулись на уздечке, отчаянно хотелось потянуться к прохладной фляге на поясе, остудить гнев, горячей волной поднявшийся в нем. Гнев, который мог превратить его в совсем другого человека. – От этого я только разозлюсь.
Финн повела плечами.
– А почему ты не хочешь злиться? Обычное чувство, не хуже других.
Вздохнув, Альфи повернулся в седле и потянулся к тростнику. Прикосновение к нежным стеблям его немного успокоило. Ну конечно, Финн не видела в злости ничего плохого. Она легко поддавалась порывам чувств и была не из тех, кто все тщательно продумывает.
– Мне не нравится человек, в которого я превращаюсь, когда поддаюсь гневу. – Альфи вспомнил события того дня. Вспомнил, как его руки схватили Палому и швырнули об стену. Он был сам себе отвратителен. – Это не я.
– Конечно, ты, estúpido[63]. Когда ты злишься – это все еще ты. Не весь, конечно, но в какой-то мере. Если ты отрицаешь эту часть себя, с тем же maldito успехом можешь отрицать себя целиком.
Альфи напрягся от ее тона. Девушка говорила так, будто предлагала ему сменить простыни, а не принять ту часть себя, которую он боялся больше всего.
– Есть вещи, от которых нельзя убежать. – Сейчас голос Финн прозвучал иначе. Не мягко, но без привычной резкости. Как затупившийся кинжал. – С ними нужно столкнуться лицом к лицу. И разделаться с этим.
Принц вспомнил, как она убегала от Игнасио, а тот тащил ее к себе, поймав на крючок, как рыбу. Но ужас этого воспоминания не заглушил его смущения. Раз Финн так заговорила, наверное, выглядел он по-настоящему жалко. А ему не нужна была ее жалость или maldito советы.
– Ну, если когда-нибудь я захочу отрицать, кто я такой на самом деле, и вместо этого мне вздумается расхаживать в чужом облике, я непременно обращусь к тебе за помощью.
– Ладно. – Финн закатила глаза. – Ты уверен, что можешь доверять Чистюле? Он поможет?
Альфи все еще не понимал, откуда взялось это прозвище.
– Поможет. И его зовут Лука.
Он сглотнул. Ему так хотелось развернуть коня и поехать домой. Лука едва не умер, и Альфи нужно было защитить его, узнать, кто совершил покушение, и наказать преступников, как и полагается. Чтобы чем-то занять руки, принц потянулся к седельной сумке и достал манго и маленький нож. Острие вспороло кожуру, очищая мякоть. Альфи бросил ломтик в рот и сосредоточился на вкусе, чтобы отвлечься от желания галопом вернуться домой.
Финн внимательно посмотрела на него.
– Ты хочешь выяснить, кто пытался его убить.
– Очевидно. – Принц потер висок. – Но вначале нам нужно решить проблему с черной магией.
Даже если ему каким-то образом удастся избавиться от той магической сущности, не может же он просто рассказать кому-то, что Луку едва не убили. Тогда придется объяснять и то, каким образом магия оказалась на свободе. Альфи понятия не имел, как ему действовать дальше в этом отношении.
– Ну, у меня есть для тебя зацепка. Его точно пытались убить при помощи яда, – будто невзначай сказала девушка. – И отравить хотели тебя.
Манго выпало из руки Альфи в придорожную пыль.
– Меня?
– Да, тебя. Я была в твоей комнате, искала ключ от сокровищницы.
Достав из кармана ключ, Финн вернула его Альфи. Это был его ключ. От всех этих новостей у принца чуть голова не раскололась.
– И пока я обыскивала твои покои, вошла какая-то служанка. Я спряталась и услышала, как она что-то перемешивает в бутылке. Тогда я не знала, яд ли это, но после случившегося с Чистюлей я maldito уверена.
Пальцы у Альфи стали липкими от сока манго, но он не сдержался и закрыл глаза ладонью.
– Мое сонное зелье!
Лука сказал, что выпил зелье Альфи. Тогда принц не придал этому никакого значения. Ему хотелось накричать на Финн, спросить, почему она не выбросила бутылку, почему не предотвратила все случившееся. Но какой в этом смысл? Она ведь и правда не знала, что сделала та служанка. И Финн была воровкой, у нее не было перед ним никаких обязательств. Нелепо было бы чего-то от нее ожидать.
В голове Альфи роились бесконечные вопросы, и каждому хотелось оказаться в самом центре его внимания. Кто пытался его отравить? Это те же люди, которые погубили Деза? А если очередное покушение произойдет, пока Альфи не в замке? Вдруг Луку попытаются отравить на балу, пока он расхаживает в облике принца?
– Ты хочешь вернуться домой, – тихо, но уверенно произнесла Финн. – Защитить свою семью.
Под маской невозмутимости Альфи заметил понимание на ее лице. Будто и у Финн когда-то были люди, которых она защищала.
– Хочу. Но не стану.
Ему вспомнились слова матери, и ее голос, звонкий, как колокольчик, вновь зазвучал в его сознании: «Ты никогда не думаешь о последствиях, Альфи. Так нельзя. Если ты хочешь стать королем, ты должен ставить интересы народа превыше своих собственных. Всегда».
То магическое существо угрожало всему королевству, а не только его семье. Поэтому принц должен был взять на себя ответственность за содеянное. В первую очередь нужно разобраться с черной магией. Незамедлительно.
Финн кивнула, принимая бурлившие в нем чувства как должное. Он не понимал, как ей удается оставаться настолько спокойной. Она ведь видела в Голубом зале то же, что и Альфи. Почему она ведет себя настолько беззаботно, когда он едва-едва сдерживает дрожь?
– Ты не волнуешься из-за того человека? – спросил Альфи. – Игнасио?
Девушка вздрогнула, услышав это имя, как ребенок при раскате грома, но сразу же взяла себя в руки. Ее лицо приобрело невозмутимое выражение.
– Я мало чего боюсь, принц. И тратить страх на Игнасио не стану, – почти прорычала она.
Губы Финн изогнулись в насмешливой ухмылке, почти скрывавшей бушевавшую в ее душе бурю. Почти.
– Ладно, эти твари уже достаточно отдохнули. – Финн стукнула пятками по бокам
