13. Свобода

Великолепным сполохом чистой силы сгусток магии расцвел в комнате, когда освободивший ее мальчишка потерял сознание.

Сотканное из магии существо шевельнулось в воздухе, расправляя дымные черные отростки. Его переполнял восторг. Оно и забыло, насколько огромен мир.

Магия посмотрела на мальчишку на полу. Одна жалкая жизнь на кону – и этого оказалось достаточно, чтобы убедить глупца открыть клетку, в которой существо было заточено столетиями.

Сдавленный вскрик ужаса привлек внимание магии. Перед ней на полу сидела девушка с искаженным от страха лицом.

Девчонка отпрянула, тяжело дыша. Высвободившаяся магия с интересом наблюдала, как она сняла с пояса кинжал и метнула его. Кинжал пролетел сквозь густой черный дым, не издав ни звука. Глаза девушки широко распахнулись в панике – она поняла, что совершенно бессильна.

Если бы у существа был рот, оно бы широко усмехнулось. Впрочем, именно это ему и нужно, верно? Рот. Тело. Без тела повелитель не сумеет вернуться. Может, эта девчонка подойдет?

Магия закружила над дрожащей девушкой, точно стервятник над трупом. Как странно оказаться на свободе – и все еще чувствовать себя в заточении без своего владыки. Без его указаний.

– Убирайся вон! – прорычала девушка сквозь судорожно стиснутые зубы. – Прочь от меня!

Существо подобралось поближе, протянуло к жертве дымчатый отросток – точно опаленный дочерна ветер. Его внимание привлекла жавшаяся к ногам девчушки тень. Носитель с пропио – о, это было бы чудесно.

Девушка сдавленно всхлипнула от холода, когда существо заглянуло в ее душу, измеряя баланс света и тьмы.

В освободившем его мальчишке было слишком много света, магия это видела. Но в этой девчушке оказалась и тьма, глубокая тьма, непреклонная. Тело, способное принять эту магию, должно быть погружено во тьму, а не залито светом. Может, она подойдет?

Но существо отступило.

Тьма в девушке отдавала болью, готова была поглотить ее целиком, но этого было недостаточно.

Задыхаясь от ужаса, девчушка закатила глаза – и потеряла сознание, как и мальчишка. Существо не стало терять времени. Оно прошло сквозь стену зала и полетело по коридорам в поисках подходящего носителя. И вдруг при виде высоких потолков замка его осенило. То, что так нужно его повелителю, находится здесь, в этих самых стенах.

Нужно только тело, чтобы добраться до искомого.

Магия сновала в извилистых коридорах дворца. Какая-то служанка вышла из-за угла – и замерла в панике, увидев черный сгусток магии, свернувшийся в воздухе кольцами, как змея. Женщина открыла рот, чтобы закричать, но магия ей не позволила. Она устремилась к губам жертвы, вошла в человеческое тело, не удосужившись проверить баланс света и тьмы. Существо решило быть не таким привередливым в выборе носителя, ведь пробуждение его повелителя оказалось куда ближе, чем оно полагало.

Магия вонзилась в тело служанки, как клинок входит в бьющееся сердце. Как зубы впиваются в сочное яблоко. На один великолепный миг магия обрела руки для движений, губы для болезненной усмешки, ноги, которые приведут ее вглубь дворца. Обрела тело, которое сумеет раздобыть то, что ей так отчаянно требовалось.

Но затем по телу прошла дрожь, И черные трещины вспороли кожу, будто разбилось стекло. Еще мгновение – и плоть взорвалась черным пеплом, оставив магию тьмы без носителя.

Магия в ярости понеслась дальше. Нужно найти тело. Нужно пробудить владыку. И обрести целостность. Пролетев по очередному коридору, существо заметило еще одного человека, мальчика. Магия проникла в него, обжигая ребенку горло, как крепкий виски. На одно роскошное мгновение существо вновь облеклось плотью, но тело тут же обернулось золой, оставив магию без сосуда в тишине коридора, и она задрожала от злости.

Существу была неприятна мысль о том, что придется покинуть дворец, так и не забрав собственность повелителя, однако для этого необходимо было тело. И сила. Судя же по всему, ни того ни другого в этом замке оно не найдет.

Магия хлынула за стены дворца, как кровь льется из открытой раны. Вскоре существо выбралось наружу. Перед ним открылось все королевство. Первые лучики пробуждавшегося солнца коснулись ночного неба.

Бесконечное количество тел, которые можно примерить, как перчатки.

Оно найдет то, что ему нужно. А потом вернется за тем, что принадлежит его владыке.

14. Почему

Альфи пришел в себя на полу Голубого зала. В окна лились солнечные лучи, лаская его лицо. Как тут спокойно. Будто все случившееся было лишь ночным кошмаром.

Но Альфи знал, что это не так.

Он поднялся так резко, что у него закружилась голова. Лоб был неприятно липким от пота. Кости ломило от перенапряжения. Принц обвел взглядом комнату, сосредотачиваясь до боли в затылке. Но ничего подозрительного не обнаружил.

Темная магия исчезла. Он был в безопасности. Пока что.

Прижав ладонь к груди, Альфи перевел дыхание. Тень вяло копошилась у его ног, чуть бледнее, чем обычно, – верный признак того, что, когда Альфи высвободил ту жуткую тварь, он затратил слишком много усилий. Что же он натворил?

Тишину нарушил оглушительный заливистый храп.

На полу рядом с Альфи, раскинув руки в стороны, спал Лука. Волосы слиплись, на щеке засохла дорожка слюны. Грудь мерно поднималась и опускалась. Крови на полу не было. Будто и не случилось ничего. Сердце Альфи забилось так часто, что едва не выскочило из груди.

Лука жив. Облегчение от этой мысли закружило принца, как объятия сна. Чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза, Альфи не сдержался и схватил Луку за руку.

И тут воздух прямо у уха Альфи вспорол кинжал. Уклонившись, принц закрыл собой Луку, точно щитом.

В паре шагов перед ним стояла воровка. И похоже, она была в ярости.

– Какого беса ты натворил?

Альфи оглянулся на торчащий в стене кинжал.

– Qué?[47]

– Когда ты его вылечил… – Дрожащий палец Финн указал на Луку. – Что ты сделал?

Альфи примирительно поднял ладони.

– Понятия не имею, – честно ответил он.

Девушка потрясенно уставилась на него, будто не веря, что кто-то мог совершить такую глупость.

– Оно подбиралось ко мне, будто я его maldito ужин, а ты мне говоришь, что даже не знаешь, что это такое?

Альфи беспомощно посмотрел ей в глаза. Он действительно не знал. Но был уверен: это существо не должно было высвободиться. Но, что хуже всего, Альфи не сожалел о содеянном. Ведь Лука лежал в этом же зале, живой и невредимый.

Во взгляде воровки нарастала ярость.

– Объяснись! – прошипела